Правда в силе и ненасилии. На экраны выходит фильм об Алексее Балабанове

Дмитрий Стахов

Как уже сообщали «Новые Известия», в четверг 8 декабря в российский прокат выходит фильм Любови Аркус «Балабанов. Колокольня, Реквием» (продюсеры Сергей Сельянов и Константин Эрнст). Аркус начала снимать его за два года до смерти Балабанова в 2013 году. Фильм немалой протяженности – 115 минут, – и в нём преобладают крупные планы (в том числе из цитируемых фильмов), временами изображению не хватает четкости, звуку – отчетливости, что, однако, парадоксальным образом работает на создание выпуклого образа Алексея Балабанова и близких ему людей – его жены, детей, коллег.

Строго говоря, картина состоит из двух частей. Первая – это краткое и преисполненное убежденностью автора в своей правоте киноведческое исследование творчества Алексея Балабанова. Вторая, значительно большая по экранному времени, это подробное описание последних месяцев жизни Балабанова, причем в этой части, несмотря на четкую линию, с привязкой к съемкам последнего балабановского фильма «Я тоже хочу», нарушена хронология – начинается вторая часть с заупокойной службы по уже умершему режиссеру, потом следуют кадры со съемок, потом зрителя отсылают к юношеским годам героя и так далее.

Русской классике Балабанов предпочитал американскую

Особый интерес представляют те фрагменты, в которых Балабанов выступает перед киноманами в питерском клубе «Порядок слов», перед зрителями в Белграде и у себя дома, когда жена привлекает мужа для того, чтобы он повлиял на нежелающего читать «большую литературу» сына.

В «Порядке слов» Балабанов крайне немногословен («Вы счастливы?» «Нет!», «Что вас радует в жизни?» «Ничего!»), говорит тихо, раздражается, точнее – внутренне закипает, когда его просят говорить громче, и по его взгляду сквозь затененные стекла очков можно понять, что видит он перед собой неясную, серую массу.

Почти такой же Балабанов и в Белграде, разве что позволяет себе высказаться чуть подробнее («Есть ли связи между вашими фильмами и творчеством Виктора Пелевина?» «Пелевин хороший писатель, но связи нет!» и – главное, – «Я убил столько людей в своих фильмах, сколько не снилось бандитам»).

Зато, находясь дома, в разговоре с женой и сыном Балабанов приоткрывается. От него просят подтвердить необходимость чтения русской классики, но Балабанов, с обычным, почти бесстрастным выражением, признается, что никогда не любил никого из русских классиков, и тем более Достоевского. Собеседники не отстают, и тогда следует откровение – самыми любимыми писателями того, кому приписывали чуть ли не русопятость, оказываются Хемингуэй и Сэлинджер (Балабанов специально подчеркивает, что читал их в оригинале), Ремарк и, конечно же, Кафка.

Так в чем же правда, брат?

Аркус уверена: именно Алексей Балабанов - главный режиссер России. Скорее всего так и есть. К его фильмам можно отнести массу претензий, но каждый из них вкладывается в последовательную творческую линию, каждый из них самобытен, жесток и безжалостен и к персонажам, и к зрителю. Аркус жестко противостоит попыткам сделать из Балабанова националиста, отождествить его с Данилой, героем Сергея Бодрова-мл., в уста которому режиссер вложил ставшие крылатыми фразы «Вы мне, гады, еще и за Севастополь ответите!» и «Не брат ты мне, гнида черножопая», сделать его ответственным за то, что слова «Сила в правде» трансформировались в массовом сознании в «Правда в силе».

Аркус утверждает при этом, что сам-то Балабанов думал и, главное, поступал по несколько иному принципу – «Правда в силе и ненасилии». Правда, в своем творчестве он действовал по закону «Подобное подобным», и после «Брата 1-2» выпустил блистательных «Жмурок» и великий «Груз-200», где насилие просто плещет через край, чтобы вывести к подлинному катарсису.

Большая часть фильма знакомит зрителя с подготовкой к съемкам и самими съемками последней, пророческой картины Балабанова «Я тоже хочу» - в мрачной фантазии о полуразрушенной колокольне, которая может забрать человека в Счастье. Однако правил не существует – кого-то она забирает, а кто-то умирает, обессиленный, не дойдя до цели, на припорошенном снегом речном льду.

В финале картины уже смертельно больной Балабанов появляется в роли самого себя. Не принятый колокольней, его герой сидит рядом, поставив неизменный балабановский кожаный портфель на снег. «Я режиссер, член Европейской киноакадемии», — говорит он товарищу по несчастью (конечно же, бандиту). Ждущий смерти и взыскующий Счастья, он умирает прямо в кадре, а бандит бесстрастно переступает через его тело.

Символично, что колокольня Христо-Рождественской Запогостской церкви, стоявшая на месте впадения речки Чуровки в реку Шексну, рухнула ровно на сороковой день после смерти Алексея Балабанова.