В рамках новой рубрики «Культурный код». мы поговорили с фольклористом и кандидатом филологических наук, работающим над проектом «Народная история России» Никитой Петровым. Он рассказал «Мосленте», что определяло москвичей в середине прошлого века, и что они считают важным для себя сейчас. Как коренные жители столицы гуляют по центру города? Где сохранился традиционный московский культурный код? Какие слова раздражают приезжих, зато нравятся москвичам? Как одевается мегаполис? И каким тайным языком пользуется? Сегодня мы публикуем вторую часть рассказа Никиты. Ниже — его монолог. Окончание материала. Начало здесь . Каким был культурный код в разные годы? Культурный код столичных жителей, конечно, менялся со временем. Сегодня, общаясь с москвичами старшего поколения, можно почувствовать сильную ностальгию по, например, уютным московским дворикам, где мужики играли в домино, было много крафта и какой-то своей, специфической тишины. Сейчас этого всего уже, увы, нет. Этот код исчезает. Впрочем, эти воспоминания становятся основой для музейных проектов и инсталляций о старой Москве. Если говорить с людьми, родившимися в начале 40-х, отличительной особенностью этих диалогов будут воспоминания о грязной столице. Это сейчас мы привыкли, что улицы города вычищены до блеска, но когда-то все было совсем иначе. Ассоциации с тем временем — чистильщики обуви ассирийцы или айсоры, которые чистили ботинки москвичам. А еще — постоянные драки жителей разных районов между собой. Тогда Арбат ходил на Тверскую и наоборот. Позднее центр города стал одновременно и центром нонконформизма. Тогда появились хулиганистые стиляги. Правда, это все было для интеллигентных и обеспеченных москвичей. В 70-80-х годах центр города расселяли. Многие его жители оказались разбросанными по другим районам. И в это время проявляется некая растерянность, ведь привычная для наших собеседников реальность, в которой они выросли, резко сменилась какой-то совсем другой. Если утрировать, 90-е стали временем самоопределения. Возникло нечто новое, с которым нужно было что-то делать. И, с одной стороны, одним из кодов того времени становится постоянная тревога за сохранность своего имущества и завтрашний день, а с другой — ощущение гордости за причастность к тому, чем стала твоя страна. В 2000-х и 2010-х ситуация снова поменялась. И сейчас москвичи в большей степени гордятся развитием своего городского пространства, которым очень активно пользуются. Как гуляют москвичи? Отличительная черта коренных москвичей — важность пеших прогулок по городу. Мы очень любим ходит пешком. Как раз для того, чтобы увидеть слой культурного кода, на котором притаились Булат Окуджава, маленькие церквушки, уютные дворики и так далее, очень важно перемещаться по городу именно так. Москвич старой формации скорее всего будет водить своих гостей по центру города переулками и дворами, показывая неявные достопримечательности. Это может быть какое-то армянское кафе рядом с метро «Бауманская» или дом, в котором снимали «Иронию судьбы». Через все это будет проявляться неявный столичный культурный код. Через такие прогулки и образ самих москвичей раскрывается по-новому. Он перестает быть грубым и шумным. Жители столицы начинают восприниматься, как милые, интеллигентные люди, открытые и отзывчивые, со своими речевыми особенностями. Где можно найти коренных москвичей? Москва — это много городов в одном. Все ее районы сильно отличаются друг от друга. Возьмем, например, Хамовники. Когда-то их называли районом бобровых или ондатровых шапок. Там давали квартиры номенклатурной элите, которая была хорошо обеспечена. И это совершенно отдельная Москва. Кстати, в Хамовниках можно встретить людей того самого интеллигентного слоя, коренных москвичей со старым культурным кодом. Другим примером может стать один из столичных «спальников», например, Кузьминки. Здесь можно говорить о большом наплыве приезжих. Район создает совсем иное впечатление. Многие из тех, кто живет здесь, плохо ориентируются в столичном пространстве, а другие чаще пытаются побыстрее отделаться от прохожих с назойливыми вопросами. Еще один район, где, на мой взгляд, очень высокая концентрация москвичей со старым московским культурным кодом — Шаболовка, где можно побродить неподалеку от Шуховской башни. Дальше можно переместиться в Парк Горького. Здесь можно не только полюбоваться на красоту и блага цивилизации, но и посмотреть на самые разные, в том числе и новые типы прогуливающихся москвичей. Потом можно перейти Москву-реку и опять же попасть в Хамовники. Здесь уже старое соединяется с новым через различные IT-кластеры и дома сегодняшних москвичей, получивших квартиры по наследству от своих номенклатурных родителей, но сохраняющих старый городской культурный код. Городской дресс-код Есть в столице и свой дресс-код. Как правило, это примерно прошлый сезон Лондона. В Москве возникают некие модные тенденции, которые потом оседают в других городах России. Кстати, сегодняшняя молодежь средней степени элитности внезапно начала воспроизводить стиль эмо, пик популярности которого был в 2007 году. Он сейчас снова в моде. В столице бывает ярко, модно, качественно, но никогда — застирано, заношено или не глажено. Это бросается в глаза, когда приезжаешь в другие города. Я не хочу показаться снобом, но это не только мои наблюдения. Как говорят в столице? Культурный код москвичей проявляется и в речи. Столичные жители хорошо реагируют на смягчение и оглушение буквы «ч». Иногда это становится даже гипертрофированно. Я знаю людей, переехавших в Москву несколько лет назад и продолжающих четко проговаривать «ч», что вызывает раздражение у их коллег, давно перешедших на «ш». Это проявляется даже в московских вывесках. Например, место, где посетителям предлагают настойки, должно называться «настоечная», но даже в брендинге в нашем городе мы можем увидеть надпись «настоишная». Самое раздражающее для приезжих слово — «симпатишно». Когда ты слышишь это слово от кого-то, понимаешь: перед тобой человек, глубоко погрузившийся в московскую реальность. «Булошная», «рюмошная», «настоешная» и вообще московское «што» — это как раз особенность местной речи. Также речевой код — это название улиц, станций метро и даже целых районов. Москвичи знают, что, если надо приехать на «Савок», речь идет в станции «Савеловской» и Савеловского вокзала. Также все знают, что «Южка» — это станция «Юго-Западная». В речи москвичей также много афоризмов и цитат из старой классики, которые включаются в диалог на любом уровне. Это очень заметно, когда мы начинаем это исследовать. Система ориентирования в городе — вообще отдельная особенность столичного языка. Например, существуют понятия, относящиеся к московскому метро. Для москвичей характерно, например, назначить встречу на выходе из первого вагона. Вот приехал человек на станцию «Китай-город», ему там назначена встреча у головы Ногина. И москвич понимает, о чем речь. Это своего рода тайный язык, который первое время совершенно непонятен для приезжих. Если говорить о речи, то в большинстве случаев неприемлемым в общении оказывается сленг и жаргон, особенно тюремное арго. Но все всегда зависит от контекста. Что приезжим нужно понять прежде всего? Контекст — это вообще самое важное и сложное, что нужно освоить человеку, переехавшему в столицу. Он всегда очень важен. Человек по-настоящему начинает вписываться в городскую реальность, когда он начинает тонко его улавливать, понимать, как можно себя вести в той или иной ситуации, а как не стоит. Можно ли изменить Москву? Если говорить о попытках некоторых людей не столько встроиться в контекст и культурный код города, сколько присвоить себе столичное пространство и как-то видоизменить его, это практически невозможно. В разговорах с людьми, только приехавшими в Москву или прожившими здесь не так долго, постоянно встречаешься с вариациями одной и той же мысли: «Первый два или три года я не мог сориентироваться, понять, что происходит. У меня была депрессия!». Елена Малая, наша магистрантка написала работу о том, как люди воспринимают столицу через ее одушевление. И там постоянно встречаются метафоры: «Москва выталкивает», «Москва не принимает» или «Москва приняла». Когда люди говорят о городе подобным образом, говорить об их стремлении присвоить его себе довольно сложно. Город с женским лицом Сами москвичи пользуются метафорами и с их помощью определяют и разграничивают разные города. Часто можно услышать, что Санкт-Петербург — Левиафан, Новгород — живой, Будапешт — город трамваев, а Севастополь — звенящий. При этом Москва — это женщина под 40 лет, ярко накрашенная, иногда стервозная, которая может принять тебя, если ты ей понравишься. Иногда она, конечно, бывает хлебосольной, но точно и всегда это яркая женщина, разноцветная. Я запомнил одну цитату. «Ты идешь и понимаешь, что она с тобой говорит. Ты перестаешь слушать себя и начинаешь слушать Москву. Она действительно какая-то ощущенческая, очень смешная. И Москва будто бы замещает тебя. Очень здорово снять наушники и бродить по центру в час пик, слушая гул. Москва очень часто похожа на море, если слушать ее, а не смотреть». И это потрясающее ощущение, когда ты начинаешь слушать город, и он каким-то образом с тобой взаимодействует, общается. И присвоить это очень сложно, практически невозможно. Как принято отдыхать? Говоря об отдыхе, можно провести такое сравнение. Я часто видел в других городах одну и ту же ситуацию — к месту отдыха, например, к озеру или карьеру подъезжает машина с компанией людей. Из багажника достается кальян, пиво и закуска, а потом начинается такой настоящий пацанский отдых. Подобная история характерна для многих городов России. В Москве ничего подобного нет. Здесь само понятие отдыха на природе скорее соотносится с классическим пикником. Никаких кальянов. В этом смысле Москве — не пацанский город. Это правда. Хорошая метафора для москвичей Есть замечательная фольклорная история. Говорят, когда-то Бог ходил по земле и пытался спрашивать у людей дорогу. Первой ему встретилась женщина. Она работала и была очень занята. На просьбу указать путь она лишь махнула рукой в какую-то сторону, а потом снова вернулась к своему труду. Ей было не до случайных прохожих и их проблем. Бог решил уточнить направление у мужика. И тот сказал ему: «Куда спешишь? Подожди. Давай покурим!». Они посидели, покурили, поговорили, а дальше мужик взял и проводил Бога туда, куда ему было нужно. Говорят, с тех пор женщина вынуждена всю жизнь работать, нет у нее ни на что времени, а у мужика есть минутка и покурить, и погулять, и дорогу показать. В этом смысле это хорошая метафора для москвичей. Мужик — это коренные москвичи, со старым культурным кодом. Они никуда не торопятся, могут и показать дорогу, и поговорить, и что-то объяснить, и рассказать смешной анекдот. А женщина в этой истории — москвич нового поколения, который вынужден вечно бежать, постоянно работать. Вот только он не успевает оглядеться вокруг и, например, помочь кому-то найти дорогу.
