«Охота на дроф». Как немцы разгромили Крымский фронт

Самсонов Александр

Охота на дроф

Перед германским командованием была сложная задача: линия Крымского фронта (КФ) на юге и севере упиралась в море, что исключало обход советской керченской группировки. Просто потеснить русских или даже совершить прорыв было мало. Немцы хотели прорвать оборону и рассечь советский фронт, но и разгромить его либо большую часть вражеских войск.

Советское командование своей беспечностью облегчило противнику задачу по прорыву фронта. На южном фланге советские войска после потери Феодосии занимали старый Парпачский рубеж. На северном фланге в результате упорных советских атак и отступления румынской 18-й дивизии образовалась дуга на запад до Кията. Немецкая разведка обнаружила, что русские на северном фланге сосредоточили большую часть своих сил – 47-ю и 51-ю армии (10 дивизий). На южном участке занимала оборону одна армия – 44-я. Три её дивизии находились на передовом и главном рубежах, две – в резерве. Также в состав армии входили две отдельные банковые бригады – 56-я и 39-я, 124-й и 126-й отдельные танковые батальоны.

План операции «Охота на дроф» (нем. trappenjagd) предусматривал главный удар не на северном фланге, где наступление само напрашивалось, и значит – просчитывалось противником, а на южном участке вдоль Чёрного моря. Удар наносил 30-й армейский корпус под началом генерала Фреттер-Пико в составе 28-й егерской, 132-й и 50-й пехотных, а также 22-й танковой дивизий. 170-я пехотная, которая вначале должна была оставаться на центральном участке с целью введения врага в заблуждение, в дальнейшем тоже вводилась в прорыв.

В первом эшелоне корпуса было три пехотных дивизии, они должны были проложить дорогу танкам, затем повернуть на северо-восток и север, чтобы окружить их совместно с 42-м армейским корпусом (46-я пехотная дивизия) и румынскими войсками (7-й корпус), которые действовали на северном фланге. Прикрыть фланг основной ударной группировки должна была механизированная бригаду Гроддека, составленная из немецких и румынских моторизованных частей. Бригада должна была развить наступление на Керчь, одновременно нарушая коммуникации отступающих советских армий.

Чтобы облегчить прорыв Парпачского рубежа, в тыл русским планировали перебросить из Феодосии десант (один пехотный батальон). С воздуха атаку поддерживал 8-й авиационный корпус Рихтгофена, имевший в первой линии 400 машин (всего немцы имели до 700–800 самолетов).

В целом успех операции зависел от двух основных факторов. Во-первых, будут ли введены в заблуждение относительно главного удара русские и успеют ли они перебросить резервы на южный участок или выйти из предполагаемого котла. Во-вторых, это скорость наступления 30-го корпуса 11-й армии и особенно 22-й танковой дивизии Вильгельма фон Апеля. Поэтому провели ряд мероприятий, нацеленных на обман противника. Демонстрировалась подготовка наступления на северном фланге, здесь велись активные радиопереговоры, планировалась ложная артподготовка, передвигались войска. То есть Манштейн особо не скрывал подготовку наступления, но показывал, что она будет на севере.

Неготовность советского фронта к обороне

Правда, Манштейн зря старался, в штабе КФ по-прежнему не верили, что враг готовит крупное наступление на керченском направлении. Генерал-полковник А. Хренов вспоминал:

Все три армии были расположены в один эшелон. Дивизии располагались в одну линию, их порядки были максимально уплотнены (в среднем до 2 км), оставшись таковыми после предшествующих наступательных операций. Меры по созданию глубокоэшелонированной обороны не предприняли. Глубина обороны главной полосы была не более 4 км, а вторую создали только на правом фланге. Приморские фланги не были усилены огнем корабельной артиллерии. Оборону в тылу, на Турецком валу и у Керчи не подготовили (она существовала только на картах). Отдельные дивизии всё же вывели в резерв, но задач им не поставили, рубежей, выгодных для обороны, они заранее не заняли.

Замена некоторых дивизий первой линии давно не проводилась, части были утомлены, частично деморализованы. К примеру, 63-я горнострелковая дивизия, которая находилась на участке прорыва противника. Группировка войск была построена для наступления, с главным ударом на правом крыле, где стояли основные силы. Артиллерия также имела наступательную группировку, выведена вперёд, к обороне готова не была, позиции не замаскировали, запасные не подготовили. Не создали артиллерийские противотанковые резервы на фронте и в армиях. ПВО войск была слабой.

Это всё в условиях открытой местности Керченского полуострова, где нужны были масштабные, умелые работы по созданию глубокоэшелонированной обороны, противотанковых и противопехотных заграждений, минных полей. Нужны были сильные резервы, отдалённые от передовой. И время для создания такой обороны было – четыре с лишним месяца! Но ничего не сделали.

Таким образом, даже в самый последний момент, когда подготовка противника к наступательной операции стала явной, командование КФ ничего не сделало для усиления обороны. Козлов, Мехлис и Вечный были уверены в своих силах (2-кратное превосходство в пехоте и танках, значительное превосходство в артиллерии и примерное равенство сил в авиации), думали, что 11-я армия связана Севастополем. В преддверии близкого наступления боевые порядки не меняли, командные пункты оставались на старых местах, новые разведданные игнорировались.

Кроме того, командование КФ не смогло организовать эффективные действия ВВС и ПВО. Немцы в апреле значительно увеличили на полуострове свои морские и воздушные силы. Прибыл 8-й бомбардировочный авиакорпус генерала Рихтгофена, итальянские и немецкие подводные лодки, торпедные катера, десантные баржи. Немцы начали блокаду оставшихся советских портов Крыма – Севастополя и Керчи. Подходы минировались, наносились систематические бомбовые удары по портам, на города и корабли совершались налёты. Действия нашего флота между Новороссийском, Севастополем и Керченским полуостровом были ограничены. Это вызвало проблему с подвозом подкреплений, боеприпасов и продовольствия.

Прорыв обороны

7 мая 1942 года немецкие ВВС весь день бомбили штабы, позиции ПВО, тыловые коммуникации и боевые порядки дивизий. Рано утром 8 мая люфтваффе нанесло сильный удар по Керчи и порту. Но здесь немцы встретили сильный отпор наших истребителей и зенитчиков. Затем немцы нанесли ещё один мощный авиационный и артиллерийский удар по боевым порядкам 44-й армии. Некоторые пункты бомбили по 10 раз за день. Советские войска, особенно на участке 44-й армии, подвергались воздушным ударам весь день. В последующие дни удары продолжались.

Система управления советских войск была парализована. С начала сражения штаб фронта и 44-й армии лишились связи с передовой. Использование связистов было неэффективным: посланцы или не могли попасть на место назначения, либо приказы к этому времени уже теряли весь смысл. В итоге штаб фронта к концу первого дня боя не знал, что происходит на его левом фланге.

Стоит отметить активное и эффективное использование немцами авиации. Только в первый день операции немцы сделали около 1 000 самолетовылетов. Советская авиация, которая была примерно равной противнику, использовалась плохо, распыленно. Массированные удары по наступающим войскам врага не наносились. Истребительная авиация для прикрытия отступающих войск не использовалась. Люфтваффе буквально громило отступающие колонны наших войск. Ставка, видя, что командование КФ авиацию эффективно использовать не может, 12 мая подчинила её командующему Авиации дальнего действия генералу А. Е. Голованову. Но было уже поздно. Люфтваффе удалось установить господство над Керченским полуостровом и блокировать морские подходы к нему.

После сильной артподготовки, особенно на участках 63-й горнострелковой и частично 276-й стрелковой дивизий, немцы пошли в наступление. Советские войска, не подготовленные к упорной обороне и готовившиеся к наступлению, не проявили должной устойчивости. Немецкий 30-й корпус на 5-километровом участке вдоль побережья Феодосийского залива преодолел противотанковую позицию, прорвал оборону 63-й горнострелковой дивизии, прошёл на глубину 7–8 км, вышел в район Арма-Эли. Сыграл свою роль и высаженный в нашем тылу немецкий десант. Побережье не охраняли, и немецкие десантники в тылу стали неожиданностью для наших войск. За немецкой пехотой начали движение танки. В это время на северном фланге немецкий 42-й корпус также начал сковывающие, отвлекающие бои.

В целом командование КФ ещё могло спасти фронт. Требовалось организовать контрудар по левому флангу 30-го корпуса противника, что могло восстановить оборону. Время ещё было, как и силы, резервы. Советская Ставка потребовала от командования КФ организовать подобный контрудар. Командование фронта наметило контрудар на утро 9 мая. На севере и юге сформировали две ударные группы, которые должны были нанести с двух сторон удары по вклинившейся группировке вермахта и выровнять фронт. В состав южной группы входило 4 стрелковых дивизии, 2 танковые бригады и 2 танковых батальона.

Но намеченный удар так и не состоялся. Из-за бардака в командовании. Войска уже заняли исходные позиции, когда комфронта приказал часть сил южной группы, включая одну танковую бригаду, перебросить в состав северной ударной группы. Приказ передали командующему 44-й армией Черняку и командирам соединений и частей. Генерал Черняк, учитывая обстановку, решил приказ комфронта проигнорировать. Но командиры соединений, которые получили непосредственный приказ Козлова о перегруппировке на центральный участок фронта, стали отводить свои части с занимаемых позиций.

Это привело к полному развалу обороны. Неожиданный уход с обороняемых позиций одних частей повлёк стихийный отход и других частей, которые должны были стоять в обороне. В этот момент немцы бросили в бой танковую дивизию. В результате контрудар осуществить не удалось, время было потеряно, а ранее свободные войска были связаны боем с противником. Под угрозой оказался уже тыл всего КФ.

Котёл

Видя провал попытки организовать контрудар, Ставка принимает другое верное решение. В ночь на 10 мая верховное командование требует быстро отводить войска КФ на линию Турецкого вала, который находился 20–25 км западнее Керчи, и упорно обороняться. Ставка также правильно отметила, что в первую очередь нужно отводить правый фланг, который оказывался под угрозой окружения. Москва требовала от штаба фронта торопиться.

К сожалению, командование КФ смогло потерять и этот шанс. Весь день 10 мая шли сильные дожди, что парализовало действия немецкой авиации и танков. Это, видимо, породило у командования фронта надежды на выправление ситуации. Замысел противника по охвату и окружению северного фланга КФ наше командование так и не поняло. Необходимых мер по планомерному и быстрому отводу войск правого фланга из возможного «мешка» в районе Киет, Корпечь, Ак-Мона не приняли. Часть войск стали отводить только в ночь на 11 мая.

Утром 11 мая немцы начали развивать наступление на север, и к исходу дня вражеские танки вышли к Азовскому морю в районе Огуз-Тобе. В котле на северном фланге оказались 8 советских дивизий. Остальные войска КФ откатывались на восток. Организовать новый рубеж обороны на Крымском валу не удалось: заранее линию обороны здесь не подготовили, распоряжения командования до войск уже не доходили, а отступающие части были уже дезорганизованы и деморализованы. Немцы вышли к турецкому валу 13 мая, раньше 156-й стрелковой дивизии из резерва фронта, и сходу взяли центральный участок.

Крах Крымского фронта

Наши войска откатывались дальше, к Керчи. К исходу 14 мая 1942 года передовые части немецкой 170-й пехотной дивизии вышли к южной и западной окраинам Керчи, а также в районы Катерлез и Эльтиген на побережье Керченского пролива. Советская Ставка дала приказ Керчь не сдавать, но организовать прочную оборону, которую заранее не готовили, не смогли. Советские войска эвакуировались на Таманский полуостров: через пролив удалось перебросить свыше 116 тыс. человек, свыше 50 орудий и минометов, 47 установок реактивного огня.

16 мая немцы заняли Керчь. К 20 мая были разгромлены остатки войск в котле. Ещё неделю около 18 тыс. бойцов дрались в Аджимушкайских каменоломнях, затем их отравили газами. С 8 мая КФ потерял безвозвратно по разным данным 160–170 тыс. человек (в основном пленными), 4,6 тыс. орудий и миномётов, около 200 танков (по другим данным – около 350), более 400 самолётов, свыше 10 тыс. автомашин, 860 тракторов и другое имущество. Манштейн писал о захвате 170 тыс. только пленных.

Директива Ставки от 4 июня 1942 года показала основную причину катастрофы КФ:

Командование фронта пыталось отразить атаки противника, усиленного танками и авиацией, линейным построением обороны, войска первой линии были уплотнены за счёт сокращения глубины боевых порядков обороны. В результате командование фронтом и армиями не смогло организовать сопротивление в глубине обороны и сильные контрудары.

Командование не прияло меры по маскировке штабов и организации надежной связи. В итоге управление и связь были нарушены в самом начале сражения, до конца операции восстановить управление войсками не удалось. Замысел противника не разгадали, взаимодействие войск не организовали, не сумели отвести войска на новые рубежи обороны. Отвод войск осуществлялся неорганизованно, беспорядочно. В целом полный бардак, что и стало основной причиной катастрофы.

19 мая 1942 года Крымский фронт был расформирован, а его войска переданы Северо-Кавказскому фронту. Командование фронта потеряло посты, понижено в званиях.

В итоге ситуация на южном фланге советско-германского фронта заметно ухудшилась. 11-я армия получила возможность завершить захват Севастополя, что вскоре и сделала в ходе третьего штурма. Немецкие войска получили возможность броска на Кавказ через Керченский пролив и Тамань. Крым стал авиационным и морским плацдармом Третьего рейха.