22 июня 1941 года. Первый день войны

В статье использованы следующие сокращения: ВО – военный округ, ГШ – Генеральный штаб, ЗапОВО – Западный особый ВО, КА – Красная армия, КБФ – Краснознаменный Балтийский флот, КОВО – Киевский особый ВО, НКО – наркомат обороны, ОдВО – Одесский ВО, ПрибОВО – Прибалтийский особый ВО, РМ – разведывательные материалы, сд – стрелковая дивизия, ЧФ – Черноморский флот.

Ранее говорилось, что о событиях, произошедших 22 июня, можно судить, основываясь на воспоминаниях, которые противоречат друг другу и на немногочисленных документах.

В предыдущей части было показано, что после выхода в 22:20 из кабинета Сталина руководители КА не верили в начало войны 22 июня. В 23:00 из кабинета вышел Берия, который также не ожидает начала войны. Поэтому в ночь на 22 июня часть пограничников отдыхала на заставах, которые неожиданно были обстреляны артиллерийским или пулеметным огнем.

Были рассмотрены события с 3 до 4 часов утра 22 июня. В 4:01 С. М. Буденному звонит нарком обороны. После недолгого разговора маршал Буденный заходит в кабинет наркома, звонит Сталину, передает трубку С. К. Тимошенко и выходит из кабинета.

Мемуары Г. К. Жукова

Многие мемуары основываются на воспоминаниях Г. К. Жукова. Поэтому рассмотрим, как происходили события по данной версии:


Из мемуаров следует, что С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков прибывают в Кремль к 4:30 и будут находиться в кабинете до 7:15–8:20.

В это время якобы в кабинете Сталина находятся все вызванные члены Политбюро.

Однако в 5:45 там будут находиться только два члена политбюро ЦК ВКП(б): Сталин и Молотов.

Узнав о войне от военных, якобы Сталин говорит о звонке в немецкое посольство. При звонке в посольство узнают о желании посла встретиться для передачи срочного сообщения.

Следовательно, речь должна идти не о 4:30, а о промежутке времени с 5:00–5:20. Когда Молотов возвращается после встречи с немецким послом, в кабинете должны находиться члены политбюро и военные, но снова это не соответствует действительности…

До совещания у Сталина руководство КА еще плохо представляет себе обстановку в приграничных округах. Они не знают о вторжении крупных немецких ударных группировок на всех стратегических направлениях и о начале военных действий по всей советско-германской границе...

Если нарком обороны и начальник ГШ участвуют в составлении Директивы № 2, то как можно писать, что по «соотношению сил и сложившейся обстановке [директива – Прим. авт.] оказалась нереальной, а потому и не была претворена в жизнь…»

Зачем же руководство КА пишет такую нереальную директиву?

Наиболее вероятно, что при подготовке текста руководители КА были уверены, что директива является правильной, так как они не представляют реальной картины происходящих событий на границе. Косвенно об этом свидетельствует то, что они даже вечером 21 июня не ожидают полномасштабную войну с немцами.

Поэтому после ухода из кабинета Сталина в 22:20 нарком обороны и начальник ГШ не сделали ничего, чтобы вывести войска на позиции к границе, занять сооружения УРов (загрузить в них боеприпасы и продовольствие) и рассредоточить авиацию до поступления в округа Директивы № 1.

У начальника Главного управления ПВО Н. Н. Воронова около 4 часов утра сложилось впечатление, что нарком обороны не поверил в возможность начала войны с Германией.

Раннее утро в Кремле

Нам неизвестно: чем занимался Сталин, члены Политбюро ЦК ВКП(б) и Правительства с 4:05 до 5:45.

В соответствии с журналом посещения Сталина, первые посетители вошли в кабинет в 5:45. Это были Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис и Жуков.


Вероятно, после звонка Л. П. Берии вождь принимает решение выехать в Кремль. С 4 часов утра Сталин и Берия находятся в Кремле, а об их встрече до 5:45 нет никакой информации...

В воспоминаниях посетителей Сталина имеется упоминание, что в приемной кроме А. Н. Поскребышева размещался начальник охраны генерал Н. С. Власик и стоял третий стол для еще одного сотрудника секретариата.

Возможно, мы не знаем о посетителях Сталина до 5:45 из-за отсутствия сотрудника, который должен был вести журнал, или же встречи Сталина происходили в другом помещении?

После 4 часов утра нарком обороны докладывает Сталину о налете на Севастополь.

Налетом на Севастополь до 4 часов занимались Л. П. Берия и Г. М. Маленков, которые также должны были доложить о своем расследовании Сталину.

Однако Маленков появляется в кабинете только в 7:30. Возможно, что встреча произошла раньше, а далее Г. М. Маленков по указанию Сталина выясняет обстановку в западных областях у партийного руководства.

Где-то после четырех часов в Кремле появляется командующий войсками Московского ВО генерал Тюленев, у которого Ворошилов интересуется вопросом наличия укрытий для правительства.

Ворошилов появится в кабинете Сталина только в 8:00. Возможно, что и он ранее встречался со Сталиным и в дальнейшем выполнял какие-то его поручения.

В районе 5 часов утра Молотову чекисты могли сообщить о желании немецкого посла встретиться с наркомом иностранных дел. До встречи с послом Молотов также официально не встречался со Сталиным, хотя вождь должен был ему дать какие-то указания…

В настоящее время нам ничего не известно о встречах Сталина до первого официального совещания в его кабинете...

Ранее утро в НКО

У наркома обороны и начальника ГШ ранним утром 22 июня имеется мало точной информации, поступившей из западных округов, о событиях на границе. При этом поступившая информация в большинстве своем не соответствует действительности.

В числе опубликованных имеется сообщение Военного совета Северо-Западного фронта наркому обороны с обстановкой на 6:10. Предположим, что эту информацию успели довести наркому обороны до 5:40 (предположительное время его выезда в Кремль):


Ничего угрожающего в сообщении нет. Наступают какие-то силы. На одном из направлений – «до полка». Что-то происходит в воздухе. Командующий войсками округа отдал приказ выбросить противника и пленить.

Из сообщения нельзя решить, что началась полномасштабная война и положение на границе угрожающее.

О поступивших сообщениях из других ВО можно судить по Оперативной сводке ГШ № 01 на 10:00.


В сводке, подготовленной через 6 часов после начала войны, также нет ничего угрожающего. Обстановку, изложенную в данной сводке, рассмотрим позже более подробно.

Из-за невозможности связаться с руководителями КА и со Сталиным, нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов вынужден принимать самостоятельные решения:


В 6:00 адмирал Н. Г. Кузнецов направляет новую директиву: «Военным советам КБФ, ЧФ. Приказываю произвести оборонительные минные постановки…»

Кабинет Сталина. Ранее утро

В 5:30 начался прием наркомом иностранных дел немецкого посла с советником Хильгером, а в 5:45 Молотов входит в кабинет Сталина.

Г. Хильгер:


Получается, что руководители КА прибыли в Кремль к началу совещания.

Вероятно, сначала Молотов рассказал о встрече с немецким послом, а далее – об обстановке на границе докладывали руководители КА.

В 6:30 началось выступление по радио Геббельса.

В 6:55–7:00 в кабинет могла поступить информация о заключительных словах Геббельса о походе против СССР.

Где-то в районе 7:15 в кабинете начинают составлять текст Директивы № 2. Имеется два экземпляра этой директивы, отличающихся между собой.

Судя по правкам, первым был написан экземпляр, приведенный на рисунке.


Видно, что текст составляется непосредственно в кабинете. Об этом свидетельствуют уточняющие формулировки в ряде правок. На экземпляре имеются подписи Маленкова и Жукова.

Историк С. Л. Чекунов на форуме сайта Мilitera ответил на вопросы по Директиве № 2:


Таким образом, на первом рисунке приведена одна из копий.

Второй экземпляр директивы не имеет правок. На лицевой стороне подписи отсутствуют.



Второй экземпляр, вероятно, проходил через шифровальный орган. Об этом могут свидетельствовать карандашные пометки с номерами частей шифротелеграммы.

Снова Сталин собственноручно не правит документ, но дипломатические изыски в тексте имеются: на территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать, удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км, вражеские силы уничтожить в районах, где они нарушили советскую границу.

После дискуссии в кабинете все же принимается решение о бомбардировке объектов на территории Румынии, но подготовленный текст директивы не правится. На обороте последнего листа начальник ГШ пишет: «Т. Ватутину Румынию бомбить» и второпях расписывается.

Таким образом, готовить указания для ВВС о бомбардировке объектов на территории Румынии доверяется генералу Н. Ф. Ватутину.

Вероятно, в приемную вызывается один из сотрудников НКО, приехавший с руководителями КА, которому передается Директива № 2.

В 8:10 зашифрованная Директива № 2 передана в ЗапОВО, а в 8:20 руководство КА покидает кабинет Сталина.

Мероприятия за пределами Кремля

В 6:30 1-й секретарь Московского горкома ВКП(б) А. С. Щербаков собрал заседание руководителей Москвы, на котором были выработаны первоочередные меры обеспечения жизнедеятельности столицы в военное время. Была сформулирована концепция маскировки Москвы, в том числе и строительство макетов и муляжей, защиты правительственных и исторических зданий.

В 15:00 принимается решение об установке на всех высотных точках Москвы зенитных батарей.

После половины первого решили вопрос об укрытии для правительственных учреждений.


После начала военных действий румынскими военными была объявлена война Советскому Союзу.

Посланник СССР в королевстве Румыния А. И. Лаврентьев:


По-прежнему не имея указаний, нарком ВМФ направляет директивы о действии подлодок:


По одной из версий лидер эсминцев «Москва» был торпедирован подлодкой Щ-206. Если это соответствует действительности, то получается, что до командира лодки по соображениям секретности или второпях не довели информацию о возможном обстреле Констанцы нашими кораблями через несколько дней.

Посол СССР в королевстве Италия Н. В. Горелкин:

Подготовка текста выступления В. М. Молотова

В 10:40 в кабинете остаются Сталин, Молотов и к ним присоединяется Ворошилов.


Вероятно, с этого времени редактируется черновик выступления по радио Молотова, который был подготовлен наркомом тут же в кабинете.

В. М. Молотов (из книги Ф. Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым»):


С 11:30 до 12:00 в кабинете находятся Берия и Маленков, которые могли докладывать вновь поступившую информацию. Вероятно, на основании этой информации текст мог корректироваться. Берия и Маленков могли участвовать в обсуждении текста выступления.

По-видимому, с 12:00 до 12:05 Сталин дает последние указания Молотову.

В 12:15 В. М. Молотов выступает по радио. Его выступление длится около пяти минут.

В 12:25 Молотов возвращается в кабинет Сталина.

Ниже приведен список посетителей Сталина после возвращения Молотова.

Вопросы о разговорах

Я. Е. Чадаев (управляющий делами Совнаркома) вспоминал:


В воспоминаниях Я. Е. Чадаева повторяется версия из мемуаров Г. К. Жукова о звонках из округов с 3:30. Поэтому использовать приведенную информацию следует только после ее анализа.

В воспоминаниях имеются нестыковки по времени с журналом посещения Сталина.

«Примерно через два часа после правительственного выступления» не мог состояться разговор Молотова со Сталиным, так как нарком иностранных дел находился в кабинете вождя с 12:25 до 16:45.

Маловероятно, что Сталин стал бы ждать 4 часа 20 минут, чтобы высказать свое мнение Молотову о его выступлении.

Даже если предположить, что Сталин после 16:45 зашел в кабинет Молотова, в котором состоялся разговор, то в этом случае руководители КА должны были прибыть к Сталину с директивой около 18:50. Однако следующее совещание у Сталина состоялось 23 июня в 3:20.

Следует отметить, что Я. Е. Чадаев неоднократно заходил в кабинет по вызову Сталина, а его вход-выход не фиксировался в журнале.

Также было и с нахождением в кабинете Сталина А. Н. Поскребышева.

Наиболее вероятно, что разговор Сталина и Молотова происходил сразу же после возвращения наркома иностранных дел с радио.

Перед этим к Сталину пригласили Чадаева для постановки какой-то задачи, и поэтому он оказался свидетелем разговора.

Косвенно это подтверждается самим Я. Д. Чадаевым:


Получается, что через четыре часа после ухода от Сталина руководители КА, обдумав ситуацию, не нашли ничего угрожающего в сообщениях из западных ВО.

В разговоре со Сталиным нарком обороны на всякий случай подчеркивает о неожиданности нападения, которая привела к некоторым потерям и вторжению противника на некоторых направлениях.

Тимошенко обещает представить некую директиву и сводку через два часа. Возможно, речь шла о том, чтобы представить директиву и сводку не позднее, чем через два часа.

Проработка планов в НКО

В ГШ до прихода к Сталину (в 14:00) должны были проработать какой-то план противодействия противнику.

Если звонок наркома обороны Сталину состоялся около половины первого, то получается, что в это время в ГШ прорабатывают планы ударов в соответствии с будущей Директивой № 3, что выглядит вполне логичным.

Прорабатываемые планы в ГШ предусматривают удары мехкорпусов трех округов на Сувалки и в Южной Польше на Люблин.

Вероятно, эти удары прорабатываются на основе довоенных планов и на имеющихся в это время РМ. Последние РМ были на 20 июня и оставили свой след на карте ГШ, с пометкой «22.06.41 г.»

Сравним информацию, приведенную в Оперативной сводке № 01 на 10:00 22.06.41 года с майскими проработками ГШ и с РМ на 20 июня для каждого из фронтов.

Северо-Западный фронт

В оперативной сводке ГШ говорится:


По данным разведки, 500 танков – это около танковой бригады из двух танковых полков в составе танковой дивизии.

По прогнозам майских проработок ГШ, из Восточной Пруссии немцы могли наносить основной удар южной группировкой, а обеспечивающий – северной.

Имеются две карты с майскими проработками:

– Схема развертывания войск Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов;

– Схема соотношения сил.


На рисунке ниже представлены фрагменты Схемы развертывания войск Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов и карты с нанесенной обстановкой на 20 июня.


Какой должны были сделать вывод в ГШ при рассмотрении поступивших сообщений из Прибалтики?

Оба направления ударов, которые прогнозировали в мае, соответствуют действительности. Северная группировка полностью сформирована в составе 10 дивизий (6 пехотных, 3 моторизованных и одна танковая). В Южной группировке имеется около 9,5 дивизий, т. е. не все соединения еще передислоцированы к границе.

Руководство КА могло предположить, что в Восточной Пруссии реализовалась ситуация, как и в игре в январе 1941 года, когда: «к северу от Бреста «западные», не ожидая сосредоточения всех своих сил, в интересах главной операции перешли в наступление…»

Поэтому нашим войскам требовалось как можно скорее нанести удар по флангу южной группировки до ее полного сосредоточения... В ГШ не знали, что оба удара противника были основными, и против войск Северо-Западного фронта (с учетом фронтовых резервов) находилось до 40 немецких дивизий...

В соответствии с проектом Директивы № 3 должен был последовать приказ:


В соответствии с имеющимися РМ, в ГШ были уверены, что противник может противопоставить нашему удару на Сувалкинском выступе до 7,5 дивизий (4 пехотные, 2 моторизованных, кавалерийскую, танковый полк и танковый батальон). В качестве мобильных резервов противник мог привлечь до 4 танковых полков, расположенных западнее от выступа.

Атакующие группировки Северо-Западного и Западного фронтов на этом направлении состояли из трех мехкорпусов (9 дивизий) и до четырех стрелковых дивизий.

Фактически же на выступе находилось 9 немецких пехотных дивизий, а также вводилась в прорыв 3-я танковая группа (7 танковых и моторизованных дивизий).

Западный фронт

В оперативной сводке ГШ говорилось:


В майских проработках немецкая группировка против войск ЗапОВО оценивалась в 29 дивизий (20 пехотных, 3 танковые, 3 моторизованные, кавалерийская и 2 воздушно-десантные).

В соответствии с РМ на 20 июня дивизий было 30. Генштабистам можно было сказать, что их оценка оказалась близка к действительности. По майской оценке, ГШ на участке ЗапОВО противник мог нанести два концентрических (второстепенных) удара на Волковыск.


Населенный пункт Голынка расположен на ожидаемом направлении удара, а Домброва находится несколько в стороне. Как, впрочем, и Черемха.

В ГШ могло появиться мнение, что они верно угадали действия противника на северном и центральном участках Советско-германского фронта.

Только противник наносил концентрические удары не на Волковыск, а на Белосток...

По РМ, достаточно большая группировка противника (11 дивизий) находится в районе Варшавы и еще не передислоцирована к границе. В районе Бреста имеются 3 пехотные дивизии, танковая бригада (2 полка) и еще 2 танковых полка.

В ГШ понимают, что танковые дивизии – это не только 2 танковых полка, но еще два полка мотопехоты, моторизованный артполк, моторизованный противотанковый и противовоздушный дивизионы, моторизованный разведывательный и саперный батальоны, а также много машин из транспортных колонн снабжения.

По данным разведки ЗапОВО, в этом районе еще имелись три кавбригады, из них две – пограничных войск (без тяжелого вооружения). Поэтому в ГШ и в штабе ЗапОВО могли посчитать, что опасности 4 танковых полка, с кавалерией вместо мотопехоты, без моторизованной артиллерии и колонн снабжения, не представляют.

Кроме того, против этой группировки у границы располагались стрелковый и моторизованный корпуса…

Юго-Западный фронт

В оперативной сводке ГШ говорится:


В майских проработках немецкая группировка в Южной Польше оценивалась:

– по Схеме развертывания войск Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов – в 38 дивизий;

– по Схеме соотношения сил – до 85 дивизий.

В соответствии с РМ на 20 июня, в Южной Польше находилось 37–38 дивизий. Направление ожидаемого главного удара в Южной Польше тоже вроде бы верно оценили в ГШ.


Не могут вызывать опасения и происходящие действия противника на границе с Румынией.

Удара крупной группировкой из Румынии на стыке КОВО и ОдВО не последовало. В штаб 9-й армии дан приказ сосредоточить оба мехкорпуса в районе Кишинева. На ожидаемом участке удара может сосредоточиться противотанковая артбригада...

В соответствии с проектом Директивы № 3 должен был последовать приказ:


При нанесении удара пятью мехкорпусами с участка фронта Крыстынополь – Новгород-Волынск на Люблин, в соответствии с РМ, нашим войскам будут противостоять до 14 немецких дивизий (9 пехотных, 2 танковых и 3 моторизованных), из которых часть пехотных дивизий (за пределами удара) будут скованы у границы нашими стрелковыми дивизиями.


По данным штаба КОВО, на 19–22 июня немецкие войска в Южной Польше располагались относительно разрозненно.


На самом деле в этом районе находится 16 пехотных и охранных дивизий, а также вводится в прорыв 1-я танковая группа (9 танковых и моторизованных дивизий).

В первый день войны перед штабом Юго-Западного фронта неожиданно появилась одна из проблем.

И. Х. Баграмян:


При планировании ударов в соответствии с Директивой № 3 такую проблему в ГШ вряд ли тоже осознавали. Иначе не установили бы такие короткие сроки для проведения операции по захвату района Люблина…

Вероятно, в ГШ не знали или не задумывались и о других проблемах при организации ввода в бой мехкорпусов: господство в воздухе немецкой авиации и невозможность получения данных от нашей авиаразведки, плохая связь или ее отсутствие, неукомплектованность мехкорпусов, ограниченный моторесурс танков, ограниченное количество запасных частей, топлива, бронебойных и зенитных снарядов.

Ввод в бой мехкорпусов по частям с ограниченным количеством артиллерии и мотопехоты усугубил эту ситуацию…

Директива № 3

Г. К. Жуков в своих воспоминаниях отрицает свое участие в проработке планов в соответствии с Директивой № 3 и вновь ответственность за нее возлагает на Сталина:


В соответствии с журналом посещения, Г. К. Жуков находился в кабинете Сталина с 14:00 до 16:45. Вероятно, на этом совещании были одобрены основные положения плана, предложенного военными.

Текст Директивы № 3 мог готовиться после совещания.

Косвенно об этом свидетельствуют слова С. Л. Чекунова: «В директиве № 3 вместо автографа Жукова стоит его фамилия, «нарисованная» Ватутиным, что косвенно подтверждает мемуары Г. К. Жукова».

В 21:15 Директива № 3 была направлена в войска.

Где-то после 17 часов Г. К. Жуков вылетел в Киев.

Время полета до Киева транспортного самолета «Дуглас» на максимальной скорости – не менее 2 часов. Расстояние от Киева до Тарнополя по дороге – около 440 км. Получается, что Г. К. Жуков с Н. С. Хрущевым могли прибыть в штаб Юго-Западного фронта где-то ночью 23 июня.

Поскольку начальник ГШ присутствовал при обсуждении планов ударов на Сувалки и в Южной Польше, его фамилию поставили в шифровке без согласования с ним, так как он находился где-то в дороге, о чем Жукова должен был проинформировать Ватутин.

Из штаба фронта Г. К. Жуков по ВЧ говорит с Ватутиным. В это время до Ватутина должна была дойти сводка № 1 РУ на 20:00, и он мог что-то рассказать о последней поступившей разведывательной информации.

Разведывательные материалы

Чем отличались между собой РМ на 20 и на 22 июня?

РМ на 20:00 22 июня отличаются от материалов на 20 июня дополнительным наличием 2 бронетанковых дивизий СС в районе Сувалок и появлением 10 пехотных дивизий в Южной Польше.

Узнав об ударах на Сувалки и в Южной Польше, в РУ вечером 22 июня могли решить подстраховаться, увеличив численность группировок на обоих направлениях. Ведь с Сувалкинского выступа наступают танки, которых там не было, а в Южной Польше будет наноситься удар под руководством начальника ГШ…

На рисунках ниже представлены фрагменты карты с обстановкой на 22 июня.



Отличие в немецкой группировке у границы в Восточной Пруссии 22 июня от 20 числа состоит в появлении двух бронетанковых дивизий СС у Сувалок.

К вечеру 22 июня в РУ поступает разведсводка из штаба ЗапОВО от 21 июня о предположительном нахождении двух бронетанковых дивизий СС в этом районе.

Эта информация была получена из слухов еще в конце мая 1941 года и до начала войны считалась неподтвержденной.

На самом деле в конце мая танковых дивизий на Сувалкинском выступе и даже близко от него не было. Поскольку танки с выступа наступали, то вечером 22 июня, вероятно, легким движением пера дивизии СС перешли в разряд подтвержденной информации.


Отличие в немецкой группировке у границы в Генерал-губернаторстве по состоянию на 22 и 20 июня состоит: в появлении двух моторизованных полков – на северном участке и 6 кавполков – на южном.

Из-за недостоверных РМ, в ГШ не понимают намерений немецкого командования на центральном участке Советско-германского фронта.

Ситуацию усугубляет выбранный ГШ район сосредоточения резервной армии до начала войны значительно восточнее Минска. Поэтому совершается новая ошибка по удару части войск Западного фронта на Сувалки, в котором будут принимать участие наиболее боеспособные мехкорпуса фронта.

Эта ошибка приведет к окружению части войск Западного фронта.

Когда появились достоверные РМ о планах немецкого командования и о составе их сил, у командующего Западным фронтом не оказалось для противодействия этим ударам ни сил, ни резервов, ни времени…




Отличие в немецкой группировке у границы в Генерал-губернаторстве по состоянию на 22 и 20 июня состоит в появлении:

– на северном участке – моторизованного полка, и в глубине территории добавилась новая пехотная дивизия;

– на центральном участке – пяти пехотных дивизий у границы;

– на южном участке – 1–2 пехотных дивизий у границы и западнее – еще двух пехотных дивизий и моторизованного полка.

Относительно Южной Польши в РУ могли поступить так же, как и с группировкой у Сувалок.

До 20 июня новых 10 пехотных дивизий в этой части Польши не было, а 22 июня они появились.

При этом на карте штаба Юго-Западного фронта новых пехотных дивизий нет. Получается, что РМ о новых дивизиях должны были поступить в РУ из Польши.

Но, общеизвестно, что с 18 июня по дорогам Польши к границе передвигались колонны колесных частей моторизованных и танковых дивизий, а по железным дорогам – гусеничные части этих же дивизий с частью артиллерии. Маловероятно, что их можно принять за пехотные дивизии…

Вероятно, в РУ увеличили немецкую группировку, сославшись на некое сообщение...

Дезинформация, как и накануне войны, о наличии немецкой группировки в Словакии и в Венгрии продолжается.

В Словакии – появилось еще 2 дивизии и в Венгрии – еще 2–4 дивизии.


Также обстоит дело и с дезинформацией о немецкой группировке в Румынии.

Она увеличилась еще на две танковые и две пехотные дивизии.


Недостоверные РМ послужили основой для принятия неверных решений руководством КА и Советского Союза…

Впереди страну, народ и руководителей ждали долгие годы смертельной войны...

Заключение

Наша страна победила в той страшной кровопролитной войне! Советский народ, руководители Советского Союза и армии с флотом вывели страну в разряд супердержав!


В будущем со Сталиным поступили так же, как и с генералом Д. Г. Павловым.

Когда решалась судьба бывшего командующего Западного фронта, Мехлис сказал: «Товарищи, мы должны подумать над тем, как объяснить партии, народу, всему миру, почему КА отступает». Ради оправдания ошибок разведки, руководства КА и партии, Д. Г. Павлова расстреляли.

После смерти Сталина и победы за власть определенной группы лиц политические и военные руководители решили объяснить народу и всему миру причину поражения КА в 1941 году: во всем виноват Сталин…

P. S.

Для завершения статьи потребовалось более года работы автора.

Читателей, у которых при знакомстве со статьей было больше положительных эмоций по сравнению с отрицательными, автор просит не забывать ставить звездочку.

С Наступившим Новым 2022 годом!

Здоровья Вам и Вашим близким, дорогие форумчане и работники сайта «Военное обозрение»!