Неоготические домики Севастополя станут объектами культурного наследия
Жильё для ветеранов
Некоторое время назад пост, посвящённый этим зданиям, появился в группе «Архитектура Севастополя» (она есть и в «Фейсбуке», и в соцсети «ВКонтакте»). Из него все интересующиеся историей города могли почерпнуть сведения о годе постройки домиков и о некоторых интересных моментах, касающихся их использования. В том числе и о том, почему домики иногда называют «хрулёвскими».
«„Инвалидные” домики были построены у входа на Братское кладбище через несколько лет после окончания возведения храма св. Николая и каменной ограды вокруг некрополя — в 1874 г. Строил домики уже не А.А. Авдеев, а другой академик архитектуры — Карл Яковлевич Маевский. Деньги на строительство выделил промышленник Пётр Ионович Губонин, которому мы обязаны строительством железной дороги в Севастополь и превращением Гурзуфа в первоклассный курорт», — пишет автор сообщения и создатель сообщества «Архитектура Севастополя» Степан Самошин.
Купец первой гильдии и меценат Пётр Губонин — интереснейшая личность. Свой жизненный путь он начинал крепостным. И именно в этом качестве в 1856 году «за труды по возобновлению Большого театра в Москве» был «Всемилостивейше награждён» серебряной медалью с надписью «За усердие» «для ношения в петлице на Аннинской ленте». Но ни эта награда, ни купеческое звание не были для него самой большой вершиной: впоследствии, после строительства Севастопольской дороги, Губонин стал действительным статским советником, обеспечив потомственное дворянство своим сыновьям.
Кроме этого, он был почётным членом педагогического совета Императорского московского технического училища, членом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии и меценатом, принявшим участие во множестве добрых дел.
Но как бы ни была интересна эта фигура, вернёмся к Братскому кладбищу. Вообще-то домики, о которых идёт речь, считались построенными для смотрителей кладбища, на котором лежат десятки тысяч защитников Севастополя. Но этим дело не ограничилось: домики стали прибежищем для ветеранов обороны города.
«Они получали содержание за счёт пожертвований на памятник Хрулёву, отсюда и происходит название домиков. Посетители кладбища традиционно покупали у них свинцовые пули времён Крымской кампании как сувениры», — говорит Степан Самошин.
В наши дни, вероятнее всего, домики смотрителей были бы построены по принципу «чем дешевле — тем лучше». Порадовать чей-то глаз они вряд ли смогли бы. Но в 1874 году к ним отнеслись иначе. В книге Анатолия Коваленко «Архитектура Севастополя в стилях и направлениях», напоминает автор поста, стиль этих построек отнесён к неоготике:
«Обратите внимание на трубу дымохода на старой фотографии: вот яркий пример того, как сугубо утилитарный элемент может не только не испортить, но и украсить здание, — добавляет Степан Самошин. — К сожалению, сейчас на обоих домиках трубы утрачены. Домики соединены каменной оградой, выполненной с ними в едином стиле».
Спасёт ли статус
Содержится в сообщении группы «Архитектура Севастополя» и сожаление по поводу того, что «хрулёвские» домики, хоть и входят в границы объекта культурного наследия федерального значения «Братское кладбище защитников г. Севастополя, храм св. Николая», сами по себе памятниками не являются. Однако в комментариях автору сообщили хорошую новость: объект уже включён в список выявленных ОКН и, возможно, в скором времени получит охранный статус.
Эти сведения оказались достоверными: по информации Севнаследия, государственная культурная экспертиза уже подтвердила ценность «хрулёвских» домиков. Остались некоторые рабочие моменты, но сомневаться в том, что объект будет внесён в реестр памятников федерального значения, нет никаких оснований. Это очень хорошая новость. И всё-таки, говоря о Братском кладбище, невозможно не вернуться к теме плачевного состояния, в котором оно находится в последние годы, несмотря на статус памятника федерального значения.
Некоторое время назад, напоминает руководитель севастопольской общественной организации по сохранению объектов культурного наследия «Морской форт» Григорий Донец, планы по приведению кладбища в достойное его состояние казались реализуемыми. Активно продвигал их экс-директор «Севастопольского военно-исторического музея-заповедника» Николай Мусиенко.
Начать предлагалось с могилы Николая Костомарова — участника первой обороны, командира батареи 38 на Четвёртом бастионе, который практически неотлучно находится на ней в течение 10 месяцев. Впоследствии капитан второго ранга Николай Костомаров стал первым директором Военно-исторического музея обороны Севастополя (ныне — Музей Черноморского флота).
«По инициативе Николая Ивановича Мусиенко был подготовлен проект по созданию памятника Костомарову. Дело в том, что доска, установленная на его могиле изначально, была сильно повреждена и восстановлению не подлежит», — говорит Григорий Донец.
Напомнил он и о таинственной истории, приключившейся несколько лет назад — когда доска была заменена новоделом, обстоятельства появления которого так и не удалось прояснить окончательно. ForPost писал об этом в феврале 2019 года.
Сейчас, по словам Григория Донца, первоначальная доска хранится в подвале Музея Черноморского флота. Предполагалось, что проект памятника Костомарову станет началом работ по приведению Братского кладбища в порядок. Был даже найден спонсор — взять на себя эту ношу согласился подрядчик, выполнявший часть работ на Сапун-горе. В дальнейшем авторы идеи планировали подать заявку на получение Президентского гранта и, если их инициатива будет поддержана, приступить к приведению в порядок других объектов Братского кладбища. Но после ухода Николая Мусиенко, констатирует Григорий Донец, всё намеченное осталось нереализованным.
Ольга Смирнова