Письмо Екатерины II князю Г. А. Потемкину о готовности Российской империи, включая Крым, к войне с Турцией [Санкт-Петербург] 24 августа 1787 г. Друг мой сердечный князь Григорий Александрович, радуюсь, что ты оправился, но притом весьма жалею, что в Херсоне болезни умножились. Здесь говорят, будто ни единого здорового нет, и все больны поносом. Вы бы запаслись в Херсоне и в те места, где поносы, пшеном сарочинским (рис. — Н. Б.). Эти поносы, кроме пшеном сарочинским, ничем не уймете. Вспомните, что татары, турки, персияны, итальянцы и все обитатели теплых мест пшено сарочинское употребляют. Когда оно будет дешево, тогда все будут покупать, а больных и даром накормить можно. Сверх того при сем кушаньи больным Вы б приказали дать по рюмке вина крепкого виноградного. Как сии мысли мне на ум пришли, то я за долг почла Вам оных сообщить и надеюсь, что они не останутся без пользы. Есть ли б можно было, я б к Вам на почту переслала здешние дожди. С десятого июля, что я сюда приехала, по сегодня ежедневные дожди, и мы почти дней ясных и теплых не видали от Петрова дни 1 . Все сие писано было тотчас по получении Вашего письма от 14 августа 2 . А вчерась вечеру, пришедши из оперы «Февей» 2 , я получила известия, присланные от консула Селунского 3 от 11 и 14 августа, из которых явствует, что сам молдавский господарь 4 ему велел сказать, что война объявлена и чтоб он и со всеми русскими выехал в Россию; и как будто для того, чтобы не ошибиться, я полагаю также, то есть почту войну за объявленную, дондеже не получу иных вестей, хотя и сия высылка Селунского быть может сама по себе, понеже и отзыва его домогалися и говорили, что вышлют его. Прочее же похоже на вести молдавские и волошские, кои иногда бывали ложны, но эти, однако, кажется, имеют печать правды. Итак, мысли мои единственно обращены к ополчению, и я начала со вчерашнего вечера в уме сравнивать состояние мое теперь в 1787 с тем, в котором находилася при объявлении войны в ноябре 1768 года. Тогда мы войну ожидали чрез год, полки были по всей империи по квартерам, глубокая осень на дворе, приготовления никакие не начаты, доходы гораздо менее теперяшнего, татары на носу и кочевья степных до Тору и Бахмута; в январе оне въехали в Елисавет[г]радский округ. План войны был составлен так, что оборона обращена была в наступление. Две армии были посланы. Одна служила к обороне империи, пока другая шла к Хотину. Когда Молдавия и подунайские места заняты были в первой и второй кампании, тогда вторая взяла Бендер и заняли Крым, флот наряжен был в Средиземное море и малый корпус в Грузию. Теперь граница наша по Бугу и по Кубани. Херсон построен. Крым — область империи и знатный флот в Севастополе. Корпуса войск в Тавриде, армии знатные уже на самой границе, и они посильнее, нежели были армии оборонительная и наступательная 1768 года. Дай Боже, чтоб за деньгами не стало, в чем всячески теперь стараться буду и надеюсь иметь успех. Я ведаю, что весьма желательно было, чтоб мира еще года два протянуть можно было, дабы крепости Херсонская и Севастопольская поспеть могли, такожды и армия и флот приходить могли в то состояние, в котором желалось их видеть. Но, что же делать, есть ли пузырь лопнул прежде времяни. Я помню, что при самом заключении мира Ка[й]нарджи[й]ского мудрецы сумневались о ратификации визирской и султанской, а потом лжепредсказания от них были, что не протянется далее двух лет, а вместо того четверто на десятое лето началося было. Есть ли войну турки объявили, то, чаю, флот в Очакове оставили, чтоб построенных кораблей в Херсоне не пропускать в Севастополь. Буде же сие не зделали, то, чаю, на будущий год в Днепровское устье на якоря стать им не так лехко будет, как нынешний. Надеюсь на твое горячее попечение, что Севастопольскую гавань и флот сохранишь невредимо, чрез зиму флот в гавани всегда в опасности. Правда, что Севастополь не Чесма. Признаюсь, что меня одно только страшит, то есть язва. Для самого Бога я тебя прошу — возьми в свои три губернии, в армии и во флоте всевозможные меры заблаговремянно, чтоб зло сие паки к нам не вкралось слабостию. Я знаю, что и в самом Цареграде язвы теперь не слыхать, но как они у них никогда не пресекаются, то войски оные с собою развозят. Пришли ко мне (и то для меня единой) план, как ты думаешь войну вести, чтоб я знала и потому могла размерить по твоему же мнению тебя. В прошлом 1786 тебе рескрипт дан, и уведоми меня о всем под[р]обно, дабы я всякого бреда могла всегда заблаговремянно здесь унимать и пресечь поступки и возможности. Кажется, французы теперь имеют добрый повод туркам отказать всякую подмогу, понеже противу их домогательства о сохранении мира война объявлена. Посмотрим, что цесарь зделает. Он по трактату обязан чрез три месяца войну объявить туркам. Пруссаки и шведы поддувальщики, но первый, чаю, диверсию не зделает, а последний едва ли может, разве гишпанцы деньги дадут, что почти невероятно. И чужими деньгами воевать — много зделаешь? К графу Салтыкову писано, чтоб ехал в армию. Прощай, мой друг, будь здоров. У нас все здорово, а в моей голове война бродит, как молодое пиво в бочке, и Саша в крайней заботе и старается успо[ко]ить мою безпокойную головушку. Посол цесарский еще курьера не имеет. Фицгерберт 5 уехал, Сегюр 6 и Линье хотели ехать во вторник, но Линье, как услышит о войне, то едва не поскачет ли, получа дозволение цесаря, к тебе. Я думаю, у тебя на пальцах нохтей не осталось — всех сгрыз. Прощай, мой друг. Настоящая причина войны есть и пребудет та, что туркам хочется переделать трактаты: первый — Ка[й]нарджи[й]ский, второй — конвенцию о Крыме, третий — коммерческий. Быть может, что тотчас по объявлении войны они стараться будут обратить все дело в негоциацию. Они поступали равным образом в 1768. Но буде мой министр в Семибашни посажен, как тогда, то им по тому же и примеру ответствовать надлежит, что достоинство двора Российского не дозволяет подавать слух никаким мирным предложениям, дондеже министр сей державы не возвращен ей. Еще пришло мне на мысль, кой час подтверждение о войне получу, отправить повеление к Штакельберху 8 , чтоб он начал негоциацию с поляками о союзе. Буде заподлинно война объявлена, то необходимо будет в военном совете 9 посадить людей, дабы многим зажимать рта и иметь кому говорить за пользу дел. И для того думаю посадить во оном графа Валентина] Пушкина (Мусина-Пушкина. — Н. Б.), ген[ерала] Ник[олая] Салтыкова, гр[афа] Брюса, гр[афа] Воронцова, гр[афа] Шувалова, Стрекалова 10 и Завадовского 11 . Сии последние знают все производство прошедшей войны. Генерал-прокурора выписываю от вод царицынских. Иных же, окроме вышеописанных, я никого здесь не имею и не знаю. Ф. 1. Оп. 1. Д. 47. Л. 5-9 об. Подлинник. Автограф. Опубл.: Екатерина II и Потемкин. С. 223-225. № 782. - Здесь и далее в документе: выделенное курсивом написано по-французски. Примечание: Петров день (день памяти св. апостолов Петра и Павла), христианский праздник, отмечался 29 июня. В письме Потемкин сообщал о засухе в южных губерниях, которая способствовала распространению болезни (см.: Екатерина II и Потемкин. С. 222. № 778). Сочиненная Екатериной II «Опера комическая Февей», посвященная истории любви сибирского царевича Февея, впервые была поставлена в придворном театре в 1786 г. Музыка к ней была сочинена придворным музыкантом В. А. Пашкевичем, клавир — И. Прачели. Селунский Иван Лаврентьевич, майор, в 1785 г. был назначен вице-консулом в Молдавском княжестве, в 1787 г. после начала русско-турецкой войны покинул пост. Александр Ипсиланти (1725-1807), господарь Валахии в 1775-1782 и 1796-1797 гг. и Молдавского княжества в 1786-1788 гг. См. примеч. 328. Сегюр Луи Филипп де (1753-1830), граф, французский историк и дипломат, в 1784-1789 гг. посол Франции при дворе Екатерины II, сопровождал ее в Крым в 1787 г. Штакельберг Отто Магнус фон (1736-1800), барон, с 1775 г. граф, действительный камергер, дипломат, в 1772-1790 гг. посланник и полномочный министр в Польше. Совет при высочайшем дворе (1769-1801), совещание начальников высших и центральных учреждений и генералов, создан указом Екатерины П от 17 января 1769 г. для обсуждения планов и военных операций Русско-турецкой войны 1768-1774 гг., проектов международных договоров и т. п. После окончания войны продолжал действовать как совещательный орган власти. Стрекалов Степан Федорович (1728-1805), статс-секретарь Екатерины II, в 1784-1792 гг. управляющий Кабинетом ее императорского величества. Завадовский Петр Васильевич (1739-1812), граф с 1794 г., фаворит Екатерины II, с 1780 г. тайный советник, руководил Петербургским Дворянским и Городским заемными банками, осуществлял ревизии присутственных мест, управление учебными заведениями.
