Севастопольский характер Анатолия Пряшникова: город будет застроен, его разрывают на клочки
Сапун-гора
В 2015 году из крупных работ я сделал реставрацию военной техники на Сапун-горе. Мы там трудовой подвиг совершили. Всю военную технику отреставрировали, покрасили: и корабельную, и полевую. Всё сделали за четыре с половиной месяца. По ночам работали. Но там заказчик был не государство. Меня так это поразило и обрадовало. Звонит мне тогда ещё Сан Саныч Рудомётов, директор, и говорит: «Слушай, вышла тут на меня компания „Рособоронэкспорт”. Сами понимаете, уровень. Говорят: „Сан Саныч, скажите, вот тут же 9 мая Президент приезжает, будет большой праздник, парад. У вас есть доверенные люди, которые могли бы реставрацию техники произвести?». Ну, Сан Саныч обратился ко мне. Потом перезванивает руководство Рособоронэкспорта: „Вы уверены в своих силах?”. Я говорю: «Уверен». Они: «Вот вам 100% денег, но 5 мая вы должны всё сдать». Кто-то бы обрадовался, деньги взял и убежал куда-то, как не так давно с двумя миллиардами на очистные. За слова надо отвечать, я так привык. Не в судах потом, да в бегах. Может, я потому парень из 90-х. До некоторых пор там стояла табличка из нержавеющей стали, что реставрацию техники произвело ООО «Альп-Индустрия». Это Рособоронэкспорт настоял, не я. А потом новое руководство музея в лице Мусиенко её срезало. Так было обидно, это же история. А было приятно, табличка грела душу.
ТОП провалов
По стоимости — это Исторический бульвар и музей имени Крошицкого. По ужасу — Таврическая лестница. Из последних — Большая Морская, 24.
Хэйт
Если человек имеет принципиальную позицию, он сумасшедший — с точки зрения людей, которые недовольны своей жизнью, но при этом ничего не хотят менять ни в ней, ни в жизни общества, а лишь ведут тихие и бесполезные разговоры у себя на кухнях. Тогда, да, согласен — я сумасшедший. Для людей с позицией я не сумасшедший.
Если человек неадекватен, я его просто баню. А вообще, я легко поддаюсь на троллинг, я человек эмоциональный. Если начинают какую-то ерунду писать, мне хочется переубедить. А потом умные люди говорят: «Слушай, ну это же специально тебя так вот выводят и пытаются что-то выудить, а потом говорить: вот, смотрите, он неадекватный». Я это понял, и этих людей просто баню. То есть глобально мне абсолютно всё равно, что обо мне думают. У меня свой круг общения, достаточно узкий. Так, наверное, у всех.
Друзья
В основном это спелеологи. А вообще, понятие «друг» очень тонкое. Есть приятели, а есть друзья. Мне кажется, только с годами, десятилетиями познаёшь человека. Всякие могут быть трения между людьми — и неприятные моменты, и годами не разговаривали. А потом понимаешь, что именно вот этот человек тебя не подведёт. А не разговаривали, потому что он такой же упёртый и принципиальный, как и ты. И потом через годы как-то отношения налаживаются, и ты понимаешь: вот это — друг. А есть приятели. У меня много знакомых, много приятелей, с которым у нас хорошие, товарищеские отношения, но я не могу назвать их друзьями, пусть они не обижаются.
У нас сейчас, судя по соцсетям, все друзья. Сколько у меня там их — под 5 тысяч. Меня это всегда так умиляет — ваш друг. Я даже с этим человеком ни разу не встречался. Иду как-то, меня стали уже на улицах узнавать, тут человек: «О, привет!». Смотрю, лицо знакомое. И он: «Мы же с тобой с Facebook друзья». Ну, поговорили. Я думаю: вот же у нас до чего жизнь виртуальная дошла. То есть друзья по улице идут, а ты их не узнаёшь.
У меня так сложилось, что друзья настоящие старше меня. И, к сожалению, они уходят. Вчера была годовщина, как от нас ушёл Алексей Павлович Фёдоров. Это мой наставник — такой был человечище! Настоящий севастополец, коренной. Как бы хотелось, чтобы таких людей было больше, но, к сожалению, они все в возрасте, и все мы не вечны. Ну, как говорится, встретимся там.
Семья
У нас с женой борьба всё время. Звонит постоянно: «Иди домой, маленький ребёнок». Сыну шесть лет. Раньше меня дома вообще не бывало, и это очень-очень плохо. Я всем хочу посоветовать, что работа, карьера — не самое главное в жизни.
Теперь, несмотря ни на что, я бросаю работу и три раза в неделю вожу сына на футбол. Я понимаю, что от работы кони мрут, и всех денег в мире не заработаешь. Никакие деньги, и особенно власть, ни одного человека в жизни ещё не сделали счастливыми. Это я знаю точно. Всё я видел в этой жизни, и большие деньги видел — власти, слава богу, не видел. Я понимаю, что мне её давать нельзя, потому что товарищ Сталин по сравнению со мной будет…
Украина
Мы все здесь практически граждане двух стран. Так уж сложилось. Многие боятся этого. Не надо, что скрывать? Вот так распорядилась история, так получилось. Мне дорога и Украина, мне дорога и Россия. Это вопрос очень сложный. Все пытаются политизировать и на чём-то тут играть. Не надо играть — это великая трагедия, на самом деле. Я вообще, если глобально взять, за великую Российскую империю — вот ту, дореволюционную. Были у неё и недостатки, и развалилась она, как и Советский Союз - из-за вот таких людей, которые не хотели ничего менять. Обратную связь они не включали, понимаете. Если уж на то пошло, родился я в Советском Союзе, он меня воспитал, дал образование. Я советский человек в этом смысле, при всех недостатках, которые были в Советском Союзе.
Жёлто-голубая реставрация
На реставрацию Украиной вообще ничего не выделялось, денег не было. Был Владимирский собор — и всё. После этого реставрация была какая-то фрагментарная, например, музей освобождения и обороны Севастополя — там мы фрагментарную реставрацию делали. Музей делал всё за собственный счёт, а денег у них на это практически не было.
Старые времена
При Украине всё было на доверии. Вот собирало нас руководство города (слава богу, тогда не было 44-го ФЗ, по которому неизвестно кто, понизив стоимость работ, заходил, а потом брал аванс и бежал), и говорило: «Ребята, не подведите». И никто никого не подводил. Если ты подвёл руководство города — всё, ты выпадал из этого пула и больше с тобой дел не вели. По-моему, идеальная система: компетенция – доверие – имя. Имя зарабатывается годами, теряется за минуту. Вот, собственно говоря, в чём была разница. Сейчас зашли на торги, опустились, бросили объект. Даже если их в чёрный список внесли, они перерегистрировались и опять заходят.
Будущее
Город будет застроен, в этом я даже не сомневаюсь. Его разрывают на клочки. Посмотрите, как хитро и цинично не принимают Генплан. Будут застраиваться все возможные и невозможные клочки; естественно, при этом будут зелёные насаждения вырубаться.
Ещё пять лет назад я ехал в вашу студию из Камышей 10–15 минут, сейчас все 60, и это не час пик. Мы погрязнем в пробках.
У меня большой вопрос: а что, этот город пить будет? Я вижу эту воду не в водохранилище, а там, откуда она берётся. Я геологией и гидрогеологией интересуюсь, это также связано спелеологией. Так вот — нет воды. Водный баланс давно посчитан. Это не просто миллион людей, которым надо попить воды и помыться. У них ещё по две тачки у каждого, которые они очень любят мыть. Человек вечером в воскресенье пробиться на мойку не может. Все моют и полируют свои машины. 90% моек — это система без рециркуляции. Какая экономия?
Дальше — куда это канализовать? КОС «Южные» надо с 200%-м запасом по мощности строить. Куда продукты жизнедеятельности будут деваться?
Объём выбросов в море будет какой? Я уже в Казачьей бухте и на Фиоленте уже не купаюсь.
Что касается реставрации. Я пока сдвигов не вижу. Ну реально, сколько ни бьёшься. Подходы ни у департамента городского хозяйства, ни у Фонда содействия капитальному ремонту Севастополя не меняются. Вы хотя бы контроль наладьте. Ну почему я бесплатно вам должен ходить и указывать? Мы уже готовы были основные принципы оперативного контроля в реставрационных работах, в технадзорах и авторском надзоре рассказать. Просто запишите и делайте. Но в этих структурах каждый работает на себя. У инженера свои интересы, у главного инженера — свои, у директора — свои. Нет общей идеи. А идея одна должна быть: выдать качественный продукт. А у них — наоборот: освоить, отчитаться и сдать. Пока не произойдёт перелом в этом мышлении, всё так и останется.
Беседовал Андрей Киреев