Три севастопольские истории, возможные только в советские годы
«Холодящую» историю услышал ForPost от жительницы Севастополя Веры Борисовны Винокуровой. История случилась с ее сестрой, колхозным агрономом, и не в Севастополе, а в Пензенской области. Однако тогда, в самом начале 70-х, она могла произойти где угодно.
Холодильников в те годы было еще немного, особенно в деревнях и селах. Цифры говорят, в 1970-м в сельской местности они стояли только в 13 из 100 домов. Купить, а точнее «достать», холодильник тоже было не просто – нужны были связи или какой-нибудь специальный канал. У Нины, сестры Веры, этот канал был: их брат Владимир работал в закрытом оборонном городке Заречном. Снабжение не существующего на картах города шло по линии Москвы, и брат мог купить холодильник для сестры и ее мужа.
Фото: vash-holodilnik.ru
– Этот холодильник был у Нины первый, – рассказывает Вера Борисовна. – Володя привез, включил – всё работает. А было очень жаркое лето – до 35 градусов и даже больше. Так душно – дышать нечем, не уснуть даже. И сестра предложила мужу:
"Давай у холодильника матрас положим, дверцу откроем – и так спать будем!"».
И спали они так не ночь и даже не две, сколько точно – не скажу. И потом сестра, гордая находчивостью, рассказала об этом знакомым. И тогда она узнала, что это совершенно недопустимо, и они могли остаться без долгожданного агрегата.
Но дело в том, что этот холодильник и сейчас стоит у сестры на даче и до сих пор прекрасно работает. Можете себе такое представить? А с сегодняшней техникой?
Остановка по требованию.
А вот эту историю, случившуюся в начале 80-х годов с жительницей Севастополя Лидией Тихоновной Пашковской, обычной не назовешь.
Лидии Тихоновне нужно было лететь в Киев, чтобы после каникул забрать из полтавской деревни своих детей. Билеты были только на очень неудобный рейс – после него пришлось бы провести ночь в аэропорту. Лидия Тихоновна билет взяла, но решила пойти на хитрость.
– Я попросила знакомую на почте отпечатать телеграмму, что у меня отец умер и я еду на похороны. А отец у меня давно умер. А вот никогда не надо обманывать, Бог накажет, – со смехом вспоминает Лидия Тихоновна Пашковская. – С этой телеграммой я приезжаю утром в Симферополь и в аэропорту прошу: «Поменяйте мне билет, я спешу на похороны». И мне дали билет на 11 часов утра.
Фото: img-fotki.yandex.ru
Захожу за загородки, что раньше в аэропорту были. Приходит стюардесса: «Кто на 11 часов на ТУ-154?». А у меня на ТУ-154. Я и пошла с другими пассажирами в самолет. Стюардесса проверила у меня билет на входе, я нашла по билету место свое, села и сижу, никто меня не сгоняет. Самолет поднимается, стюардесса объявляет: «Самолет идет по курсу Симферополь – Горький». Мать твою! Горький! А я сумку с вещами и деньгами сдала в багаж, она летит в Борисполь. А я лечу в Горький с 15 рублями!
Я кричу стюардессе: «Какой Горький?! Мне в Киев, в Борисполь!». И бегу в кабину к пилотам. Дверку дернула – она открылась, там двое сидят. Говорю: «Мне в Борисполь, а не в Горький! Я на похороны лечу!» И заплакала – уже потому, что черти что получилось из моей хитрости.
Пилот один поднимается и матом на стюардессу: «Мать твою за ногу! Ты куда глядела, когда билеты проверяла?!». На меня не ругались, только на стюардессу. На меня уже потом начальник аэропорта кричал, но я там уже молчала.
Второй пилот передаёт в аэропорт, что у нас пассажир летит «не туда». И начальник аэропорта дает самолету приказ сесть обратно. Самолет кружит над Симферополем, садится, подъезжает машина с лестницей. Я выхожу, а водитель спрашивает: «А вам куда вообще?». Я ему рассказываю, что мне в Киев. «Так он только что взлетел!». Ну везет же мне!
Если б деньги и сумка были бы со мной, я бы поехала назад, в Севастополь, а они же улетели… Иду к начальнику аэропорта.
Там тоже матюки разные – куда я смотрела! Говорю: «Да откуда же я знала! Самолеты одинаковые, время одинаковое!». Начальник смотрит на меня: «Да куда ж тебя деть?!». Говорю: «Ну посадите куда-нибудь на Киев».
И сидела я в аэропорту до вечера. Вечером начальник подошел ко мне и спрашивает: «На Жуляны <другой киевский аэропорт> полетите?» Говорю: «Конечно!» На самолет он меня сам отвел – чтобы я точно уже улетела.
Так что улетела я в Жуляны, оттуда через Киев доехала до Борисполя – 15 рублей у меня-то были! В Борисполе прихожу в комнату милиции и спрашиваю: «К вам сумку не приносили с 11-часового рейса из Симферополя?». Милиционер отвечает: «Вон в углу стоит какая-то». Я подхожу – моя, и сбоку в кармашке деньги – ничего не взято.
Переночевала я тогда в Борисполе – как по первому билету и было бы, а утром отправилась на Полтаву. Вот не надо обманывать! Да еще – «отец умер!». Вот так меня Бог научил – нечего брехать!
Дворовое детство.
Эта история возникла после того, как коллега задался вопросом: а что раньше было на углу дома № 15 на Большой Морской, справа от кинотеатра «Победа» и Таврической лестницы? «Про всё вокруг вспомнили, а вот про это – никак. А ведь должно же быть что-то запоминающееся».
Что же там было, рассказали Элла Соколова и Максим Барсукевич. Элла жила в 17-м доме – том, что стоит за памятником адмиралу Кузнецову и, одновременно выходя на главную улицу, находится во внутреннем дворе Г-образного дома № 15. В нем жил Максим.
Фото: ForPost
– Там была столовая. Помню, что в конце 70-х – мне тогда было лет 5–7 – в эту столовую через наш общий двор грузовая машина привозила сырые сосиски. Они были как длинные бусы – штук по 20–30, не знаю точно, в больших контейнерах из белого металла, – рассказывает Элла. – И водитель дядя Валя иногда отрывал и давал по сосиске детям. Нас, конечно, прекрасно кормили дома, и вообще все были из нормальных семей, но это были самые вкусные сосиски в моем детстве.
И еще дядя Валя разрешал покрутить огромную баранку этого огромнейшего, по моим детским представлениям, грузовика. И, к слову, абсолютно все мальчишки из нашего двора, когда выросли, получили права и водят машины. И пока дядя Валя разгружал эти ящики с сосисками – железным крюком вытаскивал их из машины – мы по три-четыре ребенка залезали в кабину и развлекались. Я не крутила, только сидела в кабине и любовалась. И жала на большую кнопку – сантиметров двенадцать диаметром.
– Это был старый «газон», – уточняет Максим. – А еще прямо во дворе стояла машина «Горсвета» – красная, с лестницей и люлькой наверху. Лампы в фонари вкручивали, еще что-то. Мы просились, чтобы нас на ней покатали, и нас брали иногда в кабину.
Вспоминает Максим и другие истории своего дворового детства: как под видом «позвонить маме» стреляли у прохожих по двушке на мороженое; как мама отправляла в магазин за хлебом и молоком, а он покупал их с заднего входа той же столовой – чтобы не стоять в очереди и быстрее вернуться к играм. А однажды маленький Максим выступил в роли бдительного дружинника, но сила «убедительных аргументов» победила желание навести порядок.
В тот раз Максим проследил за незнакомым мужчиной, который осматривал двор, – он зачем-то зашел в подъезд, отправился в подвал и там стал расстегивать брюки. По словам Максима, случился такой диалог:
– Дядя, а что вы здесь делаете?
– Мальчик, писать хочется.
– Но это же не туалет.
«И он дал мне рубль, кажется, чтобы я от него отстал. И мы тогда погнали в кафе «Снежинка» есть мороженое, прогуливать деньги», – вспоминает Максим.
***
В памяти тех, чьё весёлое дворовое детство пришлось на советские годы, живут десятки и сотни картинок вроде тех, что описаны выше. Сколько в них опасного, непонятного и невозможного для сегодняшнего времени – считайте сами. Но тогда это было обычным делом.
Светлана Косинова