Лишние входы, кондиционеры и остекление лоджий: что исчезнет с Большой Морской в Севастополе?
Смотрящим с улицы мечтается вернуть зданиям первозданный облик, причём не только природной белизной камня, но и сносом пристроек, надстроек, кондиционеров и стёкол на балконах.
Тем же, кто «внутри» проблемы, ситуация видится иначе, и желание убрать все наросты кажется страшным нарушением прав — независимо от законности своих личных градостроительных решений.
Как в этой ситуации заниматься капитальным ремонтом/реконструкцией/реставрацией зданий — большой вопрос, из-за которого в своё время не с домов, а с улицы началось обновление Большой Морской.
Когда же дело дошло до фасадов, горожане стали возмущаться штукатуркой, которой покрыли инкерманский камень нескольких домов, построенных на Большой Морской до войны и в 50-е годы. Однако, как объяснили в Севнаследии, штукатурку на них положили раньше, «до нас», а здания эти, несмотря на свою историчность и индивидуальность, ОКН не являются — так что о восстановлении их изначального облика речь не ведётся.
Читайте по теме: Возвращение Севастополя к истинно белому выглядит магически просто
Сейчас же дело дошло до домов-ОКН, и острые углы, которые ранее старались дипломатично обходить, вылезли наружу.
Между первым и вторым
Постараться вернуть исторический облик первому этажу зданий и пока что не касаться новообразований выше — такой путь предложили проектировщики из томского ООО «ГенСтройПроект». Свой проект по домам № 27 и 31 на Большой Морской они представили на научно-методическом совете при Севнаследии уже дважды.
Как объяснили проектировщики, общее впечатление об архитектуре здания формируется на уровне первого этажа, так что ему и нужно уделить основное внимание:
«Мы предлагаем максимально лояльное решение данного вопроса: не вмешиваться напрямую в частное имущество, а по максимуму привести в порядок помещения первого этажа, где находится коммерция».
В проекте архитекторов нет появившихся в украинские годы входов и крылец — доступ в несколько помещений можно организовать через один вход, как в универмагах, — и это вызвало одобрение совета.
А вот с терпимостью к изменениям верхних этажей члены совета единогласно не согласились. Они потребовали к следующему обсуждению предусмотреть в проекте возвращение первоначального облика всего здания — включая сохранение имеющейся черепицы на крышах. Её, к слову, планировалось просто выбросить, поскольку она классифицируется как «строительный мусор», а не «возвратный материал».
Черепичная крыша дома на Большой Морской, 27 / Степан Самошин
Отметим: присутствовавшие на первом обсуждении жители дома № 31 (среди них — и почётный гражданин Севастополя Евгений Генералов) концепцию полного восстановления исторического облика поддержали, включая требование совета убрать остекление лоджий.
«В рисунок фасада заложена южная игра света и тени: белый камень, тёмная тень. Поэтому углубления лоджий просто необходимы, — заявила член совета, архитектор Наталья Безнос. — В советские времена застеклять было запрещено законом, и никто этого не делал. Я уверена, что и при Украине это было запрещено, но тогда можно было добиться разных разрешений. Но, скорее всего, их нет у жильцов этих квартир».
Фасад должен быть таким живописным, каким был задуман, настаивают члены совета.
Что касается кондиционеров — они не являются элементом фасада, и на этом этапе их решено не трогать.
«Но дальше надо их выводить во дворы, на чердаки, на балконы хотя бы, а не совсем нахально вывешивать», — отметила Наталья Безнос.
С неудовольствием, но всё же терпимо относится она и к новым окнам с пластиковым, отличным от исторического, переплётом.
Второе чтение
В процессе повторного обсуждения выяснилось: проект представлен практически без изменений.
«У нас есть определённая правовая процедура. На данном этапе демонтировать остекление балконных проёмов практически нереально. Мы не можем в рамках техзадания запроектировать демонтаж чужого имущества. Фонд капремонта не имеет права тратить на это деньги, а мы не можем проектировать», — настаивал представитель «ГенСтройПроекта».
С первым этажом ситуация другая, утверждал он: большинство помещений там принадлежит городу, и он вправе принимать по ним решения.
Можно сейчас оставить прежними лоджии второго и третьего этажей, предложил архитектор, но сделать в научной документации приписки: «при согласии владельцев квартир разработать дополнительные проектные решения по расстеклению балконов». Закладывать же в проект демонтаж остекления возможно только после решения суда, настаивал он — так якобы делается во всей России, и суды выигрываются.
«Я тоже хотел бы обладать такими полномочиями, но… Если бы дом был государственным и на государственные деньги ремонтировался, то мы могли бы заложить что угодно. Но это многоквартирный жилой дом, и его собственники — жильцы. Поэтому фонд <содействия капитальному строительству> приводит в порядок то, что может за счёт жильцов», — убеждал архитектор членов научно-методического совета.
Те, в свою очередь, настаивали на ином: восстановление исторического облика должно быть заложено в проект по максимуму, и тогда он может быть опорной точкой для прочих, в том числе юридических, действий.
Спорное слово
Как стало ясно, корень проблемы — в зыбком названии запланированных улучшений.
«Работы по сохранению (капитальный ремонт, ремонт, реставрация, приспособление для современного использования) объекта культурного наследия регионального значения „Жилой дом”» — для представителя фонда содействия капремонту это значит «ремонт», а для членов совета — «реставрация». Согласия в том, где должно быть первое, а где второе, не сложилось.
«Там, где реставрация — оговорено, и мы рассматривали только то, что „реставрация”», — утверждает глава совета Григорий Донец.
В итоге, ещё раз обсудив необходимые изменения проектов на материалах по дому № 27, дома № 31 было решено даже не касаться — бессмысленно.
«Они пришли практически с тем же, что и на первое заседание. И мы приняли решение: подрядчику устранить замечания, которые мы высказали, или обоснованно дать предложения на них. И развести в проектной документации, где предмет ремонта, где предмет реставрации, — рассказал Григорий Донец. Он подчеркнул: — Мы настаиваем на лоджиях без остекления».
Слово «ремонт» и «приспособление» применительно к ОКН появилось потому, что памятники бывают в таком жутком состоянии, что без ремонта могут просто разрушиться, говорит Наталья Безнос.
«Это больше касается старых деревянных домов, и в таких крайних случаях допускается ремонт. А наши памятники — „молодые”. Но ведь каждый читает закон по-своему. Там есть слово „ремонт” — вот его и используют», — объясняет она.
Верная трактовка закона не позволяет ремонта там, где должна быть реставрация, утверждает Наталья Безнос. Реставрация же не допускает застеклённых лоджий там, где это не было предусмотрено, — иначе это уже не сохранение исторического облика.
Остекление — не единственный способ изуродовать фасад исторического здания
Если подходить к этой задаче по уму, то стоило бы объединить разнесённые во времени внутридомовой ремонт, ремонт сетей и реставрацию фасадов, говорит архитектор. Однако эта головная боль никому не нужна.
«Совместить полноценную реставрацию с ремонтом — как было бы здорово! Но фонду капремонта это не надо, потому что это не их работа. Управляющим компаниям — лишняя работа. Вот такая организация. Нужен хозяин», — резюмировала Наталья Безнос.
Читайте по теме: Жители дома в центре Севастополя предпочли красоте глухой металл
Освободить лоджии от стекла — это сложная и болезненная история, но она нужна, уверена архитектор. Она надеется, что жильцы верхних этажей поймут это, глядя на восстановление облика первых этажей.
Светлана Косинова
Фото: ForPost