Два уральских озорника-мальчишки прошли всю войну, а похоронены в крымской земле
Славка очень хотел поступить в военно-морское училище, да не вышел возрастом. Но в Севастополе он повстречал моряка с Северного флота. "Езжай в Мурманск, - посоветовал тот. - Там юнгой устроишься". Так и случилось. В Мурманске уральский паренек окончил курсы судовых машинистов и четыре года служил на кораблях.
Летом 1941 года его собирались направить в Свердловское пехотное училище. Но отец отказался наотрез: "Сейчас, когда фашист прёт на Ленинград, меня - в тыл?! Да еще и на Урал, где живут родители, тьма знакомых и одноклассников! Как я им в глаза смотреть буду? Отправляйте на фронт!"
- За отказ пригрозили трибуналом, - рассказывал он нам с братом. - Тогда я им говорю: "Что, там все дураки, что ли, не понимают, что я на фронт рвусь, а не в тыл!". Военком вспылил, дал команду: "В бетонку его!". "Бетонкой" называлось помещение для арестованных. Через три дня меня вызвали: "Тебе Ленинград знаком - вот тебе группа призывников, доставишь их туда, в артиллерийские казармы. Там вас всех распределят по местам службы! Давай, моряк, действуй!".
С 6 августа 41-го он уже находился в действующей армии. Для него началась Великая Отечественная...
Войну отец прошел на пяти фронтах: Ленинградский, Волховский, 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский, Забайкальский. Ранен был дважды: первый раз под Тихвином в октябре 1941 года, а многократное ранение и контузию получил при прорыве блокады Ленинграда в 1943 году.
Все четыре года у него не прекращалась язва, заработанная под Тихвином. В Литве, когда был уже старшим техником-лейтенантом, начальником дивизионной военно-телеграфной станции, командир дивизии генерал Фокин, узнав о его болезни, дал команду: завтра же в госпиталь! Но отец и тут уперся: "Идет война, а я отлеживаться буду, что ли?" И удивительное дело, вспоминал он, - боли прекратились сразу же.
В 1945-м отец получил первый отпуск, поехал на родной Урал, к родителям, где встретил любимую свою младшую сестричку Аню. Не виделись они почти десять лет, она также прошла всю войну - врачом санитарного эшелона. Сфотографировались в Свердловске. А через несколько дней, услышав по радио о всеобщем наступлении, он немедленно снялся с учета в военкомате. И на 10 дней раньше срока вернулся в свою 190-ю авиационную дивизию на Неман. Принимал участие в штурме Кенигсберга, затем в войне с японскими милитаристами. Три ордена, 16 медалей...
Особенно тепло он вспоминал о сводном батальоне на Ленинградском фронте, созданном из солдат разных частей для боевых действий на острых участках линии фронта. Отец начал писать воспоминания о сводбате, успел издать тоненькую книжицу - первую главу. Планы перечеркнула смерть...
Уже тринадцать лет отца нет с нами. Он ушел из жизни, чуть-чуть не дотянув до 87-ми и пережив своего школьного приятеля Степана Неустроева на 12 лет. Видимо, прихотью судьбы суждено было им обоим лежать в крымской земле: полковнику Неустроеву - на Аллее Героев севастопольского кладбища, а старшему технику-лейтенанту Мехонцеву на Аллее Героев городского кладбища Алушты.