И снова мы возвращаемся к теме водоснабжения Крыма. К решению этой важнейшей проблемы власти все активнее привлекают военных строителей, и те, надо сказать, работают достаточно быстро. Стоит ли по максимуму использовать ресурсы Минобороны РФ для того, чтобы обеспечить полуостров водой, и какие госкорпорации еще способны внести в это свою лепту? Напомним, что оборонное ведомство располагает собственной структурой, которая занимается строительством жилья для военнослужащих, домов культуры, медицинских центров, спортивных комплексов и даже храмов. Свой вклад в решение крымской проблемы армия уже внесла, соединив водоводом Тайганское и Симферопольское водохранилища. Теперь военные взялись за Севастополь, где спешно строится водозабор на реке Бельбек, который позволит сэкономить ежесуточно до 50 тысяч кубометров воды. Замминистра обороны Тимур Иванов отчитался о ходе работ: Работы идут чётко по графику. Удовлетворены ходом работ. К 1 марта гарантированно вода поступит. Лето 2021 года также ожидается засушливым, потому все эти строительные работы, призванные отремонтировать изношенные сети, оптимизировать и экономить потребление водных ресурсов, не терпят отлагательства. Привлечение военных строителей можно только поприветствовать. Однако подобное строительство не изменяет общий объем воды на полуострове, а увеличить его можно только путем опреснения морской. Наши израильские «друзья и партнеры» указывают на то, что у России нет ни технологий опреснения, ни соответствующего опыта, но это не совсем так. Вернее, совсем не так. Хотелось бы напомнить, что еще в далеком 1972 году советские атомщики запустили в Казахстане в городе Шевченко (ныне Актау) опреснительную установку, которая работала от реактора на быстрых нейтронах (БН-350). Шевченковская АЭС была построена на побережье Каспийского моря на полуострове Мангышлак, в ее задачи входили одновременно снабжение региона электроэнергией, теплом и пресной водой. Электрическая мощность реактора составила 350 МВт, 100 МВт расходовалось на отопление и еще 100 МВт на опреснение воды. Реактор на быстрых нейтронах продемонстрировал свою эффективность и простоту в эксплуатации, не было ни единого радиационного инцидента, а Мангышлакская АЭС стала первой в мире в своем роде энергостанцией. К сожалению, проект убили «антиядерные» инициативы независимого Казахстана. На БН-350 была возможность нарабатывать оружейный плутоний 239, потому в 1997 году Астана приняла решение о его закрытии. Реактор на быстрых нейтронах, или бридер (breeder reactor), который способен сам производить топлива больше, чем потребляет, был снят с эксплуатации в 1999 году. Топливо вывезено на спецхранилище «Байкал» в Семипалатинске, специалисты «Росатома» участвуют в ликвидации. Взамен суверенный Казахстан получил от США финансовые средства на покупку нового отопительного и опреснительного оборудования. На тему того, что в России якобы совсем «нет технологий опреснения воды», хотелось бы добавить еще информацию к размышлению. Все в том же засушливом Актау специалисты центра имени Келдыша (входит в «Роскосмос») сейчас помогают Казахстану с расширением мощностей опреснительного завода, пояснил в прошлом 2020-м году генеральный директор предприятия Владимир Кошлаков: Мы в свое время построили самый крупный завод в СНГ в городе Актау в Казахстане, его производительность - 20 тыс. кубометров в час. Сейчас мы проводим модернизацию этого завода, увеличиваем производительность в два раза - до 40 тыс. Российские опреснительные технологии также использовались при строительстве Московского нефтеперерабатывающего завода и автомобильного завода «Автотор» в Калининградской области. Это означает, что соответствующие компетенции имеются сразу у двух отечественных госкорпораций: «Росатома» и «Роскосмоса». А нам с самым серьезным видом говорят, что ничего у России нет.
