О том, как возникают «Экспертизы»-4
Археолог Олег Михайлович Иоаннисян – ведущий научный сотрудник Государственного Эрмитажа, член Петербургского отделения Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), продолжает рассказывать историю борьбы за памятники Охтинского мыса и историю появления фальшивой экспертизы, на основании которой Охтинский мыс может быть застроен.
ЧАСТЬ IV, начало см. ЧАСТЬ I и ЧАСТЬ II и ЧАСТЬ III
В предыдущей части мы говорили о тех участках Охтинского мыса, которые поставлены под охрану согласно «экспертизе» А. Ситдикова и сравнивали три плана: план 1 – из экспертизы ВООПИК 2014 года, план 2 – план КГИОП (так называемый «план Разумова»), и план 3 – план из «экспертизы» А. Г. Ситдикова.
Вот они:
Итак, посмотрим теперь – что в этих планах общего, а что их отличает. Совершенно очевидно, что план 1 (план из экспертизы ВООПИК 2014 г.) кардинальнейшим образом отличается от двух других. На нем показаны:
1) Сохранившиеся и не сохранившиеся участки рвов раннесредневекового мысового городища;
2) Сохранившиеся и несохранившиеся рвы крепости Ландскрона XIII-XIV вв.;
3) Сохранившиеся участки крепости Ниеншанц 1611 г.;
4) Сохранившиеся и несохранившиеся участки укреплений крепости Ниеншанц 2-й половины XVII в.
И все это согласно экспертизе ВООПИК подлежит сохранению в указанных на плане границах.
Кроме того, согласно экспертизе ВООПИК охране подлежат средневековый могильник и культурный слой эпохи неолита.
На следующем плане светло-голубым цветом показаны те участки, на которых исследования полностью завершены до материка, т.е. и культурные напластования и остатки фортификаций уже полностью уничтожены в процессе исследований.
Большая же часть территории Охтинского мыса плотно заполнена остатками фортификационных сооружений различных эпох, культурным слоем и средневековым могильником, т.е. содержит явные предметы охраны.
Кстати, выводы экспертизы ВООПИК полностью соответствуют результатам работы по определению границ объектов археологического наследия на Охтинском мысу, полученным Рабочей группой Совета по культурному наследию при Правительстве СПб в 2013 г.
Но именно эти два документа (Экспертиза ВООПИК 2014 г. и Отчет Рабочей группы) были полностью проигнорированы А. Г. Ситдиковым. Очевидно, с целью достижения наибольшей объективности.
План 2 (план КГИОП), на котором вся территория Охтинского мыса, принадлежащая «Газпромнефти», показана свободной от объектов археологического наследия, а, следовательно, подлежащей хозяйственному освоению, а охране подлежат только участки, находящиеся вне территории, являющейся собственностью застройщика, наверное, уже не следовало бы здесь комментировать. Оценка этому «документу» (в том числе и судебная) уже давно дана. Однако все же есть одно «но», которое заставляет нас опять привлечь его для рассмотрения. В чем заключается это «но» станет понятно, после того, как мы сравним план 2 с планом 3 (планом из экспертизы А. Г. Ситдикова и приказа Минкульта).
Казалось бы, судя по плану 3, охране подлежит большее количество участков, чем это предлагалось планом 2. Но если сравнить его с планом 1, то сразу бросится в глаза, что и здесь под охраной отказываются лишь участки объектов археологического наследия, либо находящиеся (как и по плану 2) за пределами территории, принадлежащей «Газпромнефти», либо периферийные участки археологических памятников, которыми, по мнению, застройщика можно пожертвовать. Таким образом, план 3 (как и вся экспертиза А. Г. Ситдикова), так же, как и план 2 отвечают не презумпции сохранности объектов культурного наследия, а интересам застройщика. Это и роднит оба этих плана. «Подробность» плана экспертизы А. Г. Ситдикова на деле оказывается фикцией.
Есть и еще одна особенность у плана 3 и экспертизы г. Ситдикова. Объекты, показанные на плане 1 и перечисленные в проигнорированной г-ном Ситдиковым экспертизе ВООПИК как предметы охраны (рвы мысового городища, крепости Ландскрона и Ниеншац, средневековый грунтовый могильник, культурные напластования различных эпох от неолита до XIX в. в экспертизе А. Г. Ситдикова также присутствуют, но не на планах, а в тексте. Более того, даже пообъектно описываются. Но не как самостоятельные, подлежащие охране недвижимые объекты, а как часть культурного слоя, которая «в целях сохранения» может быть раскопана до материка «на снос» и, таким образом, освобождена от обременений в интересах застройщика. В качестве самостоятельного предмета охраны эти объекты не определяются, и их границы на плане не показываются. А впрочем, кто же заметит это противоречие – ведь почти 5000 страниц читать и подробно анализировать текст «экспертизы» никто не станет. Так же, как никто не заметит, что г. Ситдиков, перечисляя и описывая эти объекты (впрочем, всячески подчеркивая их плохую сохранность), в тексте подтверждает их присутствие на территории мыса (в том числе результатами своих собственных шурфов, выполненных в 2018 г.), но в итоговом выводе экспертизы не определяет их как предмет охраны и на плане не показывает.
Хотя зачем специально определять предмет охраны – ведь есть же официальное название объекта, под которым он включается в реестр ОКН. В нем, по мнению, г-на Ситдикова, по-видимому, предмет охраны и определен. И вообще он не считает нужным определять его, считая это функцией госорганов охраны объектов культурного наследия. А Министерство культуры РФ, утверждая своим приказом экспертизу Ситдикова, вносит памятники Охтинского мыса под названием «Ниеншанц (Охта 1) Шведская крепость 1611-1703: участки культурного слоя, грунтовый могильник» в границах, предложенных экспертом, но не соответствующих тому, что написано им же самим в тексте экспертизы.
Кто же тогда определяет предмет охраны? А эта функция находится уже в компетенции органов охраны памятников того субъекта федерации, на территории которого находится ОКН. В нашем случае это КГИОП. Он выпускает документ под названием «Ниеншанц (Охта 1) Шведская крепость 1611-1703 гг., участки культурного слоя неолита и раннего металла V-II тыс. до н.э. и грунтового могильника XVI-ХVII вв.», V-VII тыс. до н.э., XIII-XIV вв., XVI-XVII вв., ХVII-ХХ вв.
И тут опять начинаются чудеса. Во-первых, у объекта, как видим, в имени присутствует только культурный слой, который может быть утрачен в процессе раскопок и таким образом «спасен». Какое-либо упоминание о фортификационных сооружениях, как объектах, не подлежащих уничтожению, отсутствует. Упоминается только крепость Ниеншанц, а о новгородском городище и крепости Ландскрона XIVв. вообще нет ни слова. Не существует в природе таких крепостей и следов их существования. Правда, даты соответствующие им в названии присутствуют, только к чему они относятся, об этом остается только догадываться.
И, наконец, второе (и поразительное) чудо. Сравните план сохранившихся рвов Ландскроны и плана А. Ситдикова:
Как видите, Ландскрона на нем вообще «чудесным образом» пропала.
И еще – видите под вторым планом четыре мелкие цифры – 4521. Это номер страницы экспертизы Ситдикова.
И это – один из приемов игры в «наперстки». Видите, какая огромная работа произведена. Как же можно такому дотошному эксперту не верить!
На то и расчет – кто же из тех, кто будет оценивать экспертизу, внимательно будет рассматривать такое количество страниц (а их на самом деле гораздо больше).
Тут и второй прием – работа проведена титаническая, а автор – человек заслуженный и специалист великий! Разве же можно ему не верить?
И, наконец, прием третий – не менее заслуженные специалисты, члены ИКОМОС и НКУАН (Научный комитет при ИКОМОС РФ по управлению археологическим наследием), оторвали свое драгоценное время, чтобы обсудить эту экспертизу и одобрили ее!
Поэтому можно растрезвонить на весь свет, что археологические памятники Охтинского мыса теперь охраняются государством. А если найдутся крикливые и дотошные сутяги, которые эту «экспертизу» в суде оспаривать будут, то суд со вниманием отнесется и к огромному объему проделанной экспертом работы, и к его авторитету, и к авторитету великих и непогрешимых экспертов ИКОМОС и его НКУАН. Суду незачем подробно разбираться в огромном объеме экспертизы — ведь формальные моменты все соблюдены по закону, а детали (тем более противоречивые) к делу отношения не имеют. Да и автор экспертизы и члены различных экспертных советов, одобривших ее, великие и непогрешимые. Поэтому пусть «крикуны и сутяги» судятся. Их несогласие с выводами экспертизы – всего лишь частное мнение, как, впрочем, и мнение других специалистов, имеющих отличное мнение а аргументированно показывающих противоречия в оспариваемой экспертизе. Пусть себе имеют и излагают в своих публикациях и интернете. Только их в качестве свидетелей и в суд вызывать не стоит. Мнение их ведь частное.
Ну, а широкую общественность можно успокоить громкими словами о том, что памятники Охтинского мыса теперь под охраной. Никто в тонкости противоречий в «монстре-фолианте» не полезет, а если и полезет, то не разберется.
Да только на поверку получается, что «великие и непогрешимые», которые даже если и были таковыми, до того марают свои имена, что отмываться им теперь будет сложно. Экспертные советы, благословившие эту игру в наперстки, теряют свой авторитет, а обманутое общество теряет доверие уже и к судебной системе.
Вот к чему приводит игра в наперстки на примере только одного объекта культурного наследия. Но ведь Охтинский мыс не одинок, такие ситуации неоднократно возникали и в Москве, и в Ярославле, и в Севастополе, и в Калининграде. А великие и непогрешимые выходят из воды сухими – они прикрываются другими объектами, которые у всех на виду (Московский Кремль или парк «Зарядье», например) и опять создают видимость заботы государства к культурному наследию, жертвуя тем, что не столь бросается в глаза.
Так не пора ли разобраться с самой системой ГИКЭ и ужесточить систему ответственности экспертов. Нет, не крови их я жажду. Мне кажется, что за такие деяния они должны навсегда лишаться права экспертной деятельности, не должны возглавлять экспертные советы. Как ученые они могут принести гораздо больше пользы Отечеству, и не терять свое честное имя, замарываясь в грязных экспертных авантюрах.
Наверное, настало время разобраться и с так называемой «спасательной» археологией, которая все больше и больше становится либо средством откровенного зарабатывания денег, либо инструментом, обслуживания интересов застройщиков и инвесторов. И неизвестно еще от кого для археологического наследия исходит большая опасность – от «черных копателей» (с этим никто спорить не будет) или от тех же застройщиков и обслуживающих их интересы академических археологических организаций, почти монопольно осуществляющих охранно-археологическую деятельность. Таким образом археология из академической науки и профессии, которая занимается изучением древности, все активнее начинает превращаться в древнейшую профессию. Но об этом нужно разговаривать отдельно и серьезно.
О. М. Иоаннисян
The post О том, как возникают «Экспертизы»-4 first appeared on Спасем Охтинский мыс.