Кремль пугают приходом Байдена, но Эрдоган может стать еще опаснее
Внешний мир хочет снова «хорошую» Россию — стоящую на коленях
Уход Дональда Трампа из Белого дома станет очевидным моментом для закручивания гаек в отношении Кремля, чтобы «поднять цену за бесчисленные нарушения российским президентом Владимиром Путиным международного порядка». С другой стороны, он даст возможность проверить, есть ли возможность перестроить отношения, — пишет обозреватель Филип Стивенс на страницах Financial Times.
Автор считает, что для Путина сейчас «не лучшие времена», а поражение Трампа «лишает Путина его самого важного почитателя и отношений, которые добавляли легитимности его авторитарному правлению».
«Перезагрузка, разумеется, не является любимым словом Байдена. В качестве вице-президента он был рядом, когда Барак Обама инициировал именно эту политику в 2009 году. Она ни к чему не привела. Недавно Байден официально заявил, что Запад должен возложить на путинский режим реальную цену за нарушения международных норм и что США поддержат группы гражданского общества, выступающие против авторитаризма Кремля», — пишет он.
«И все же Байден тоже прагматик. Он дал понять, что, как предлагал Путин, договор СНВ-III — последнее двустороннее соглашение, ограничивающее ядерное оружие, — должен быть продлен после истечения его срока в феврале. (…) Другой областью может быть изменение климата; так же, как и глобальное распределение вакцин против Covid-19 (.)», — считает Стивенс.
По его мнению, перезагрузка имела бы полезные шансы на успех только в том случае, если бы Москва пошла на продолжительные изменения в своем поведении.
Действительно ли для Кремля настолько «не лучшие времена», что Байдену удастся заставить его «изменить поведение», мы узнали у наших экспертов
По словам исполнительного директора Международной мониторинговой организации CIS-EMO, кандидата политических наук Станислава Бышка, «Не лучшие времена» — понятие скорее эмоциональное, которое при желании можно применить и к России, и к США, и к ЕС.
— Действительно, с дорогой нефтью и без санкций жизнь была бы проще, здесь спорить трудно. Вместе с тем, если сравнивать нынешнее положение дел с тем, что было в России на рубеже 1999−2000 гг., когда Владимир Путин впервые занял президентское кресло, то очевидно, что всё не так уж плохо на сегодняшний день. Важно понимать контекст и динамику на больших временных отрезках.
«СП»: — Автор считает, что поражение Трампа лишает Путина легитимности для Запада. Как это понимать?
— У ряда политиков и политических комментаторов в 2016 году сложилось мнение о возможности чуть ли не тандема Трампа и Путина — такой право-консервативной альтернативы глобальному либерализму, пышным цветом цветущему что в «вашингтонском болоте», что среди «брюссельской бюрократии». За последние четыре года вышло много алармистских книг, в том числе ставших бестселлерами, о том, как западная демократия отступает по всем фронтам, а её место занимают реакционно-националистические идеологии и авторитарные лидеры — от Трампа с Путиным до Орбана и какого-нибудь Дутерте. Таково было настроение умов, подкреплённое удачным маркетингом. В том, что консервативного интернационала не случилось, некоторые представители западного интеллектуального класса, возможно, будут чувствовать и свою заслугу.
Байдена можно рассматривать как президента status quo ante, то есть такого лидера, который попытается вернуть Америку в контекст позднего Обамы, отменив многие из инициатив Трампа. Президент от демократов вернёт США в Парижское соглашение по климату, восстановит общеамериканские и евроатлантические торговые глобальные торговые сделки, отменит ряд протекционистских мер Трампа, сменит риторику в отношении европейских союзников по НАТО на дружественную, возможно вернётся к ядерной сделке с Ираном, будет активнее заниматься продвижением демократии в других странах, включая Россию.
«СП»: — Байден заявил, что «Запад должен возложить на путинский режим реальную цену за нарушения международных норм». И все же Байден тоже прагматик, уверен автор. А прагматик ли он? А Трамп не был прагматиком? И что?
— Прагматизм в международных отношениях реалисты и либералы понимают по-разному, причём нельзя сказать, что чей-то прагматизм более правильный. Для реалистов внутренняя политика других государств, их демократичность или авторитарность не имеют принципиального значения. Реалисты хотят заключать сделки, как Трамп, причём вопросы соблюдения прав человека или отношения с соседними государствами или со странами, в которых у США нет особых интересов, в эти сделки не входят. Идеологизация политики, по мнению реалистов, только вредит «взрослому» бизнесу.
Либералы же считают абсолютно прагматичным поддержку демократизации других стран, особенно таких сильных и принципиально важных, но и потенциально опасных, как Россия. Они исходят из тезиса, что либеральные демократии не воюют друг с другом, следовательно, чем больше будет демократий, тем комфортнее будет вести тот самый «взрослый» бизнес, о котором говорят реалисты. То есть либералы во внешней политике хотят совместить приятное с полезным.
«СП»: — Автор в качестве примеров того, где Байден может договориться с Москвой приводит СНВ-3, борьбу с ковидом и изменением климата. Может ли такое сотрудничество стать прелюдией к общей оттепели?
— Учитывая, что изменение климата идёт в сторону повышения средней температуры по планете, оттепель неизбежна. Если же говорить серьёзно, то общие угрозы, стоящие перед человечеством, конечно, должны объединять. Но здесь вмешивается чисто психологический фактор. Одно дело — объединиться против германского нацизма или, там, японского милитаризма, которые вполне себе осязаемы, имеют свои территории, флаги, дивизии и бомбардировщики, а другое — против незримых сущностей вроде коронавируса или климатических изменений. В целом, однако, прогноз на глобальную кооперацию положительный — никто не хочет воевать с соизмеримыми противниками.
«СП»: — Путин провел 20 лет, представляя себя как лидера, который нужен России для противостояния Западу. Чувство обиды за потерю советской империи укоренилось глубоко, отмечается в статье. Можно ли с этим согласиться? Если да, то противостояние с Западом это навсегда, вне зависимости от фамилии президента США?
— Ресентимент по поводу распада СССР — это всё-таки возрастная история, совершенно не актуальная для, выражаясь современным языком, миллениалов и зумеров. За два десятилетия изменился и общественный запрос в отношении лидера государства. Если для рубежа 1999−2000 гг. была актуальна идея «сделать Россию снова великой», в том числе в отношениях с Западом, или хотя бы навести минимальный порядок у себя, включая фактически независимую Чечню, требовалась сильная рука, карающий меч. Сегодня же, когда люди привыкли к достаточному уровню порядка, безопасности и личного комфорта, запрос иной — на развитие, перемены, демократические свободы.
Собственно, большой энтузиазм в России по поводу победы Трампа в 2016 г. был связан вовсе не с авторитарными тенденциями в российском обществе, о которых пишет ряд авторов, но с желанием как раз нормализации отношений с США, поскольку сам повод ухудшения отношений между странами многим казался либо неясным, либо смехотворным. По поводу президентства Байдена оптимизма, конечно, меньше, но нельзя сказать, что его совсем нет.
«СП»: — Большинство европейцев поддержат перезагрузку, пишет Стивенс, приводя в пример Макрона и Меркель. А так ли это?
— Здесь следует определиться с терминами. Что такое перезагрузка? Если это возвращение к нейтральным отношениям, к чистому листу без каких-либо предварительных условий — это одна позиция. Если же для перезагрузки перед Россией ставятся некие предварительные, причём невыполнимые условия вроде отказа от суверенитета Москвы над Крымом и Севастополем — это совсем другая история. В целом, естественно, компромисс и нормализация отношений России с западными соседями желателен и возможен, вопрос только в формате этого компромисса.
«СП»: — Стивенс уверен, что перезагрузка имела бы шансы на успех только в том случае, если бы Москва пошла на продолжительные изменения в своем поведении. Способ убедить Путина — это с самого начала быть неумолимо жесткими, заключает он. В США все еще верят в «хорошую» Россию, что Россию можно вернуть в состояние 90-х?
— Отношения с Россией постоянно обсуждаются на многих открытых экспертных площадках в США. Общие выводы в связи с перспективами отношений между двумя странами неутешительны: 1) российский авторитаризм силён, а либерально-демократические гражданские силы слабы; 2) Западу следует сплотиться и поставить преграду на пути вездесущей российской (дез)информационной кампании по дискредитации европейских и американских демократических институтов; 3) Россия — это в любом случае увядающая великая держава, а основная угроза для глобального Запада в XXI веке исходит из растущего и всё более уверенного в себе Китая. Порой слышатся голоса о том, что можно попробовать с Россией «дружить против» Китая, но, во-первых, эти голоса весьма редки, а, во-вторых, вряд ли такая перспектива кажется Москве радужной.
— Сам Путин не раз говорил, что Кремлю всё равно, кто станет президентом США, и даже проводил довольно-таки бредовую аналогию: Байден — это демократ, то есть почти социал-демократ, а социал-демократ —это почти коммунист, а у меня вон в тумбочке дома до сих пор партбилет КПСС лежит, — напоминает редактор «АПН Северо-Запад Андрей Дмитриев.
— Это, опять же по любимой путинской поговорке — «если бы у бабушки были определенные половые признаки, она была бы дедушкой».
Так вот все половые признаки дедушки Байдена в смысле принадлежности его к классическому американскому истеблишменту на месте. Это значит, что после мятежника Трампа всё возвращается на круги своя. Как после убийства Павла Первого при Александре Первом говорили: «Теперь все будет как при бабушке Екатерине». Бабушка Екатерина в данном случае — это Барак Обама.
Какой курс проводил Обама? Получал Нобелевскую премию мира ни за что. Участвовал в развязывании войны в Ливии и свержении Каддафи (потом признал это ошибкой). Вводил санкции в отношении РФ после Крыма и вооружал Украину (не то, чтобы слишком активно). Топил против Асада в Сирии (тоже не надрываясь). Произносил много речей о свободе и демократии, увеличивал траты на оборону и окружал Россию «санитарным кордоном». В общем, ничего особенного. Обычное отношение Вашингтонского обкома к нашей стране, которая, на его взгляд, вышла за рамки отведенной ей в 90-е роли обслуги, и должна быть за это наказана. Но слишком сильно наказать тоже не выходит — всё-таки ядерная держава. Они это называют «сдерживание». Поэтому вот будут «сдерживать».
В целом многое в мировой политике поменяла и прояснила локальная казалось бы война в Нагорном Карабахе. Запад, при общей симпатии скорее к армянам, очевидно, ставших жертвой агрессии, от неё самоустранился. Путин вмешался на самом последнем этапе, чтобы спасти остатки карабахских армян от полного уничтожения. Зато Азербайджан и стоящая за ним Турция сделали всё, что хотели, и даже больше, полностью проигнорировав как окрики с Запада, так и осторожные призывы Кремля к миру. И если Путин всегда раздраженно говорил, что мол не можем допустить НАТО к нашим западным границам, то с южными вынужден утереться. И смиренно рассуждать о том, что ну вот суверенный Азербайджан может делать, что хочет.
И тут возникает развилка — будет ли коллективный Запад пороть Эрдогана, показательно исключать его из НАТО, или попытается использовать против России. А, возможно, будет и то, и другое сразу.
В любом случае, к Америке при «сонном Джо» можно относиться как к вполне привычному злу, геополитическому противнику, никаких резких перемен в отношениях с ней не будет. А вот кровавая звезда султана Эрдогана (пардон, нашего уважаемого партнера), взошедшая над горой Арарат, принесет нам еще немало проблем. Кавказ, Средняя Азия, Ближний Восток — вот главные точки проверки России на прочность на ближайшую перспективу.