Один Кобзев на всех - разбор событий от «ИрСити»
Журналисты и редакторы «ИрСити» о назначении губернатора секретарём реготдетения ЕР и усыплении бездомных собак.
Мэр Саянска Олег Боровский на прошлой неделе заявил, что бродячих собак нужно усыплять. Журналист Даниил Конин поддержал его и рассказал о своих встречах с бродячими псами. Редактор Ксения Власова рассказывает, кто стал самым главным единороссом в Иркутской области и была ли в его выборах интрига, а главный редактор Зоя Кузнецова с грустью рассказала о текущем состоянии ИВВАИУ.
Даниил Конин: Гуманность в одну сторону
Вторую неделю в Иркутской области продолжают обсуждать тему бродячих собак. О ней говорят чиновники, зоозащитники и зоопротивники (пора уже вводить и такой термин), а животные продолжают бегать по улицам наших городов и пугать всех и вся.
В минувшую среду имел неприятное столкновение с небольшой стаей собак на улице Богдана Хмельницкого. Они вырулили со стороны деревянных домов №12 и №14 и сначала облаяли женщину с коляской, а потом принялись за меня, когда я пришёл на помощь женщине. Одна из трёх собак даже попыталась сделать какое-то подобие атаки и прыгнула мне в ноги, но я успел отскочить и едва не добавил ей пинка. После этого животные поняли, что ловить им нечего, и как ни в чём не бывало ушли. А я выпал в осадок.
Ещё совсем недавно вся страна была в шоке после смерти семилетней девочки из села Домна Забайкальского края, её загрызла стая собак. Казалось бы, когда, если не сейчас, муниципалам нужно было начинать бить во все колокола, чтобы обратить внимание на творящийся ужас на улицах своих населённых пунктов? Когда, если не сейчас, они могли бы требовать изменить законодательство таким образом, чтобы у них была возможность раз и навсегда убрать стаи бродячих животных?
Первым высказался мэр Саянска Олег Боровский. В его небольшом городе проблема с животными без хозяев становится всё более и более актуальной, а ведь там совсем нет частного сектора. Хотя принято считать, что чаще всего именно оттуда появляется много бездомных собак, которых сначала заводят для охраны участка, а потом выбрасывают на улицу. Но частных домов нет, а бездомные собаки есть, они болтаются возле школ и детсадов, напрягая родителей и детей.
По мнению Боровского, бездомных собак нужно не просто отлавливать, но и усыплять, если в течение какого-то времени им не удастся найти новых хозяев. Мощности приютов не бесконечны, а трата денег местных жителей на пожизненное содержание «непонятных барбосов» выглядит не самым разумным решением. Это же можно сказать и про выпуск животных в естественную среду обитания – на те же улицы города.
«Надо запретить кому попало, где попало и как брать любых животных. Если оно, не дай Бог, оказалось безнадзорным на улице, должны быть очень громадные штрафы. Только так мы можем, наверное, чуть-чуть [их] убавить. То, что сейчас творится на улице – это беспредел. То, что предлагали жители, я поддерживаю – надо устранять, отлавливать, усыплять. Я считаю, что любая человеческая жизнь дороже любого животного, какое бы оно не было», – заявил градоначальник.
Мне по душе такой подход, потому что он отвечает не только интересам животных (может быть, из-за боязни получить большой штраф люди станут более ответственными хозяевами), но и интересам горожан и сельчан, которые устали строить маршруты так, чтобы не попасться на глаза очередной стае. Которые устали бороться с доброхотами, кормящими псов на улице, поддерживая тем самым популяцию бездомышей и закрепляя их на территории, где живут люди.
В нынешней же системе координат существует и всячески поощряется – со стороны очень высоких чинов уровня депутатов Госдумы и не очень многочисленной, но крайне шумной части общества, именуемой зоозащитниками – только гуманность к животным. Безусловно, оказавшихся на улице собак жаль, потому что им холодно и голодно. Но людей, которые оказались покусаны этими самыми собаками, должно быть жаль ещё больше.
Ксения Власова: Лидер Кобзев должен быть один
На минувшей неделе в Иркутске прошла партконференция регионального отделения «Единой России», на которой выбирали нового секретаря. Им губернатор Игорь Кобзев. Вы сомневались? Можете больше не сомневаться. Наконец-то в Приангарье единоначалие – в смысле начальник только один (даже у местных единороссов), а остальные – подчинённые.
В этом есть своя логика – не только сосредоточить всю возможную власть в одних руках, но и определить крайнего не только за успехи, но и за все провалы. Поэтому губернатору сейчас будет нелегко – его позиция должна стержнем держать единороссов на местах и в региональном парламенте. Он будет выразителем мнения партийцев, а партийцы будут выразителями мнения губернатора. Лёгкий налёт всеобщей несвободы, да?
А если и нет, то что делать с напрашивающимся конфликтом интересов? Смогут ли депутаты-единороссы в заксобрании и дальше изящно и конструктивно критиковать региональное правительство? Хочется верить, что смогут, потому что все взрослые люди, крепкие профессионалы, которым элементарно есть что предложить и показать, чему, может, поучить (да-да, поучить) генерал-губернатора. Но делать это придётся со всей возможной деликатностью и осторожностью, чтобы не спровоцировать гнев шефа и репрессии.
Я бы могла вам подробно рассказать, как проходило избрание секретаря, и вы бы поразились бессмысленностью этого мероприятия. Потому что я бы рассказала про откровенную повестку партконференции, про удобного тихого и спокойного альтернативного кандидата, про то, что ни один из претендентов не рассказал, почему нужно голосовать именно за него, про то, как забавно звучали слова о «тяжелейшей политической ситуации», в которой пришлось работать единороссам. Могла бы. Но не буду.
Эта партконференция – чистая формальность, просто соблюдение процедуры по уставу партии. Максимум, как можно отметить это «событие» - иронично поднять бровь и усмехнуться: «Ну-ну».
Но теперь, когда все процедуры соблюдены, единороссам можно начинать полноценную избирательную кампанию. Не дёргаться из-за отсутствия главы реготделения, не париться по поводу беспартийности губернатора, не стесняться пользоваться авторитетом и прямой поддержкой Игоря Кобзева. Он – начальник. Прямее некуда. И региональным элитам будет проще – есть главный, с ним и нужно договариваться, а не распыляться на неглавных.
Правда, эта история может только усилить управленческий кризис в Приангарье – а он есть, потому что многие вопросы губернатор пытается решать в ручном режиме, а не делегировать, не назначать ответственных, отчего это больше похоже на оперативное тушение пожара, а не на системную глубокую работу. Придётся терпеть, потому что лидер в Иркутской области может быть один.
Зоя Кузнецова: Разрушение как наилучший выход
Правительство России закрыто ИВВАИУ в 2009 году. Из училища увезли курсантов в Воронеж, а красивейшие здания, построенные в начале XX века, просто бросили, как мусор. Больше 10 лет они стояли заброшенные и сейчас по-прежнему продолжают умирать. Эта долгая агония всё никак не прекратится.
Эти фотографии из казарм сделаны неделю назад. Там и красиво, и горького одновременно.
Сейчас от здания остался фактически только скелет, сгоревшие перекрытия, кое-где рухнувшие потолки, закопчённые стены, разбитые окна, полуразобранные полы. Мне иррационально кажется, что у таких домов – с богатой историей – есть душа, и если передать её настроение, когда стоишь там, на пороге сгоревшего холла с выбитыми окнами, то это тоска – по тому, что было. (Да, у меня богатое воображение)
Будущего у казарм нет. У мэрии были планы по строительству вместо них школы (и была робкая-преробкая надежда на проект, который бы как-то учитывал историческое здание), но в январе Росавиация новые границы седьмой подзоны и стало понятно, что школы там не будет точно. А значит – не будет ничего.
Что делать со зданием дальше, не знает никто. Оно слишком большое, слишком особенное и в слишком печальном состоянии. Это значит, что с набольшей степенью вероятности, казармы будут разрушаться и умирать и дальше своей особенной смертью – со стихами и матами на стенах, портретами неизвестны людей и протестными лозунгами, мёртвыми собаками, разобранными полами и выбитыми стеклами. Как умирают здания, до которых никому нет дела.
Может быть, однажды, они окончательно погибнут в огне. И, может быть, это будет наилучший для них выход.