С мамой за партой

Героиня нашей беседы - Ангелина Малистова. Педагог, бывший директор Рязанского лицея №52, а теперь тьютор своей особенной дочки Ани

В гости к «7info» заглянула героиня, интервью с которой я планировала лет пять. А знакомы мы лет двадцать пять… Мы встретились накануне общего профессионального праздника — Дня учителя. Ангелина Малистова прошла все ступени профессиональной карьерной лестницы. А сейчас она работает тьютором у своей особенной дочки. На ум приходят пафосные слова, но здесь и сейчас их не хочется употреблять. Почитайте интервью, послушайте подкаст и расскажите эту удивительную историю тем, кому она поможет увидеть свет в конце воронки. — Ангелина, добрый день. Расскажи, пожалуйста, о своих многочисленных профессиональных трансформациях в рамках одной профессии — учитель? — Я, как и любая современная женщина, получившая высшее образование и оказавшаяся в профессиональной учительской среде, хотела построить карьеру. Можно сказать, что я прошла полный профессиональный цикл — от воспитателя (классной дамы) до директора школы. Лицеем № 52 я руководила 12 лет. Но, когда я стала мамой особенного ребёнка, пришло понимание, что времени на воспитание собственной дочери не хватает. Потому что административная должность требует полного погружения — 24/7 занимают заботы о школе. Особенно остро я ощутила, что для меня пришло время профессиональных перемен, когда Аня стала ученицей. Пока дочка росла, я получила ещё одно дополнительное профессиональное образование — отучилась на тьютора. Так совпало, хотя, как показывает жизнь, ничего просто так не происходит, инклюзивное образование в России начали применять в общеобразовательных школах. Учиться было интересно. Пришло понимание, что особенные дети с любой деонтологией могут и должны обучаться вместе с обычными детьми. Потому что ещё неизвестно, кому кто больше нужен. Особенным детям общение с нормотипичными сверстниками или наоборот обычным детям нужно понимать, что все мы разные, но мы должны быть вместе, чтобы помогать друг другу. Вот так в определённый момент своей жизни я приняла сложное решение, и ушла в другую, параллельную систему педагогического образования, в которой живут особенные дети. — Решение получить профессиональное педагогическое образование в области инклюзии возникло, когда Аня родилась? — Конечно. Когда она родилась, у меня, как и у большинства мам, которым сообщили диагноз малыша, пульсировал один вопрос — За что мне такое наказание? Но я поменяла вопрос — Не за что, а для чего? Со сменой вопроса изменяется подход, в том числе и к воспитанию. — Как ты смогла поменять вопрос? — Изначально я сама с собой договорилась. А потом начала общаться с другими родителями особенных деток, это мне очень помогало, потому что я видела малышей, которые были старше Анечки, и понимала, что они ходят, растут, разговаривают, получают профессию. Просто это другой мир. Два года назад я нашла сообщество мам особенных детей — это федеральный проект «Про неё», в который приглашаются все регионы России. Не найдя представительства в Рязанской области я сделала запрос к федеральному оператору, прошла собеседование, и стала представителем проекта, который объединяет 48 регионов и около 5 миллионов женщин. Уникальность проекта в том, что комплексный подход осуществляется. Женщинам, которых объединяет общая проблема воспитания особенных детей, часто не хватает общения и возможности реализации своего потенциала, а также получения новых знаний. Отдавая всю себя особенному ребёнку, уходу за ним, воспитанию, женщина забывает о себе и происходит выгорание. Важно вовремя получить передышку, переключиться и уделить время себе. Этим и занимается проект. Тематика встреч разнообразна. От мастер –классов по рисованию, до полётов в аэротрубе. Есть направление обучения, получения дополнительной профессии с возможностью трудоустройства. Конечно, на наших встречах мы много говорим о детях, они всегда с нами, они смысл нашей жизни. — Сколько лет Ане исполнилось, когда ты поменяла должность и стала тьютором? — 8 лет ей было. Она отучилась первое полугодие в первом классе. Это было как раз то время, в течение которого я приняла решение и переключилась на новый вид деятельности. Было много личных профессиональных открытий. Понимание профессиональной сути происходит на практике. Примера того, что в штате школы работает педагог, сопровождающий ребёнка-инвалида, в Рязани и Рязанской области на тот момент не было. Мы с Аней первопроходцы в этом смысле. — А как обстоят дела сейчас. Появились ли в школах тьюторы? — Случая, когда мама ребёнка с ОВЗ одновременно является его тьютором, я пока не встречала. Но в других регионах такой опыт есть. Правда, тьюторы — это штатные специалисты, а не мамы. Поэтому я, где только возможно, рассказываю о своём опыте, и перенимаю знания от коллег, занимающихся инклюзивным образованием. Несколько раз была участницей конференций в Москве и Санкт-Петербурге, поддерживаю связь с этими школами. Если говорить о моём опыте, то он очень интересен с точки зрения того, что особенному ребёнку приходится воспринимать меня в двух ролях — в школе я говорю Ане, что я её учитель, такой же, как и педагоги, которые ведут у неё уроки. — Как проходит ваш рабочий день? — Официально тьютор — это педагог, сопровождающий ребёнка-инвалида, главная задача которого, объединить учителей, работающих с ребёнком с ОВЗ, чтобы идти в одном направлении. У каждого учителя своя методика, а особенному ребёнку нужен единый подход. И моя задача так скорректировать программы, чтобы моей ученице с ментальными нарушениями было комфортно, чтобы получить наилучший результат для неё. Потому что ребёнок с ОВЗ, но с сохранным интеллектом может учиться по общеобразовательной программе. И в этом случае у тьютора другие задачи. Мы приходим в школу, к первому уроку. У неё 4 учителя, своё расписание. Занимаемся в отдельном классе. Конечно, у Ани другая программа и даже свои названия предметов. И с детьми из класса она сейчас меньше пересекается. Мы общаемся на переменах, на классных часах, на общешкольных мероприятиях. Мы и гимн поём, и флаг поднимаем. Одно из занятий по внеурочной деятельности у нас называется «Горжусь, что я русская». Эти уроки веду я. Мы изучаем нашу большую страну, её города. В этом нам помогают поездки. Аня очень любит путешествовать. Этим летом мы были в Москве, в Санкт-Петербурге, она понимает, что наша страна — это не только Рязань, двор или школа. Одноклассники принимают её хорошо. Несколько человек её ещё по садику знают. Аня посещала общеобразовательный детский сад. Они её воспринимают не на равных, а как подопечную. Стараются помочь, на экскурсиях обязательно за ручку ведут, опекают. Заботу проявляют как о младшей сестрёнке, хотя по возрасту она их старше. Школу Аня очень любит. Перед сном стандартный вопрос — завтра в школу? — Ангелина, можно ли ваш опыт применить на практике и почему, несмотря на законодательную базу, детей с ОВЗ по-прежнему отдают в спецшколы? — Скажу сразу, что в коррекционных школах работают педагоги с большим опытом работы с детьми с ОВЗ, и работают очень успешно. Поэтому родители понимают, что отдают своих особенных детей к людям с колоссальными профессиональными компетенциями. Но самая главная причина — страх. Родители особенных детей и относятся к ним по-особенному. И главный принцип — не навредить, не сделать ребёнку хуже. Родители боятся реакций одноклассников, возможных проявлений булинга, травли. Потом не все родители знают, что у них есть возможность в получении тьотора. Поэтому мы и занимаемся просвещением сейчас. По закону РФ любой ребёнок может учиться в общеобразовательной школе. Мы в семье решили, что для Ани это место — родная школа, которую я сама когда-то закончила, в которой училась моя старшая дочь, моя мама с дня основания работала учителем. Конечно, предварительно, я обсудила этот шаг с учителем начальных классов. Она не раздумывая ответила, что готова работать с любым ребёнком. Родителям хочу сказать, что не надо бояться, но нужно искать для своего ребёнка место наиболее благоприятное. Беседовала Надежда Майорова, главный редактор РИА «7 новостей».