«Я до сих пор пребываю в счастье, хотя не могу уже ни обнять, ни поцеловать мужа. Многие живут, так и не познав большой любви. А мои чувства не ушли».
Певица Мариам Мерабова говорит, что музыка сродни математике, а джаз сравнивает с высшей математикой. Это не значит, что нужно исполнять со сцены что-то непонятное для зрителей. Снобизм – не любовь, уверена она. О любви мы и поговорили. А ещё о детях, предательстве. И о том, что хорошее не рождается быстро.
«Не надо ждать в жизни комфорта»
Татьяна Уланова, aif.ru: Мариам, Ницше считал, что жизнь без музыки была бы ошибкой. Согласны?
Мариам Мерабова: Музыка есть везде. Даже архитектура – застывшая музыка. Как красота – в глазах смотрящего, так и музыка – в ушах слышащего. У меня с рождения всё через звуки и созвучия.
– Но ваша мама работала журналистом, и вы в детстве тоже брали интервью.
– Было дело. Звонишь в дверь: «Здравствуйте, я из школы № 112, пришла взять у вас интервью». И слышишь: «Проходи, девочка». Или от супруги Никулина Татьяны Николаевны: «У меня как раз пирожки». С Ростиславом Яновичем Пляттом мы близко общались, потому что его племянница была замужем за моим двоюродным дедом. Я училась на Патриарших, а Никулин и Плятт жили в доме на Большой Бронной: внизу – булочная, напротив – кафе «Аист». С Юлианом Семёновым мы соседствовали в Доме полярников...
– А до школы вы жили между Ереваном и Тбилиси, впитывая в себя армянскую, грузинскую культуры.
– В первую очередь – русскую. Хотя тогда был общий культурный фон. Присоединение к великой русской культуре делало выше другие культуры. И никого она не подавляла. Это потом придумали «национальную идентичность».
– Представляю, что вы чувствовали, наблюдая за недавними протестами в Тбилиси.
– Незадолго до этого была там. И в Армению езжу. Старой интеллигенции уже нет. И Тбилиси, и Ереван заселили новые люди, для которых эти города не очень важны. Другая культура, другое образование. Этими людьми можно управлять. Но те, у кого есть база, понимают, что происходит.
– В вашем доме бывали артисты, художники. А песни за столом пели?
– И пели, и танцевали. И театральные постановки делали! Переживаю, что почти исчезло хоровое застольное пение. Я очень не люблю рестораны. У меня всегда полон дом народу. Готовлю сациви, долму. Это так вкусно! К тому же своеобразная медитация. Ведь ничто хорошее не рождается быстро.
Я вообще ненормальная артистка: сама убираю, глажу. У меня трое детей. И в плохом настроении никогда не встаю к плите. Если хочешь сделать вкусно и красиво, то и готовишь от души. Потом ждёшь, когда все начнут есть... Хочу, чтобы дети слышали наши анекдоты, видели, как мы валяем дурака или обсуждаем проблемы. Чтобы впитывали рассказы людей, ценность которых поймут позже.
– Не говорите детям: «Закройте уши»?
– Говорю. И нас в детстве выгоняли. А мы уходили в другую комнату и, прильнув к двери, «нагревали» уши. Помещения были прокуренными, но все выросли здоровыми. Не надо ждать в жизни комфорта.
– Вся жизнь – борьба?
– А как иначе? Божественные законы – они во всём, как говорит мой друг-агроном. Вот хотим мы вырастить пшеницу, но землю взрыхлим чрезмерно. Стебельки взойдут, а зёрен не будет. Потому что нужно правильное соприкосновение с землёй, даже её сопротивление. Так же – в воспитании детей.
«Должна знать, что любима»
– У вас ещё и вся жизнь – зигзаг. В том числе 16-летний путь с будущим мужем навстречу друг другу. Не все выдерживают такие марафоны до ЗАГСа.
– Не выдерживают – значит, ненастоящая любовь. Я сразу поняла, что мы с Арменом должны быть вместе. Он – нет. Но я дождалась. И до сих пор пребываю в счастье, хотя не могу уже ни обнять, ни поцеловать мужа (Армена Мерабова не стало в 2019 году. – Ред.). Многие живут, так и не познав Любви. А мои чувства не ушли. И присутствие Армена на сцене отмечаю не только я, но и музыканты «Мирайфа» – группы, которую он создал почти 30 лет назад.
– Почему «Мирайф»?
– Для нас это мир в кайф, мир в драйв.
– В транслитерации MIRAIF – Мир «АиФ». Так что предлагаем дружить домами – с самодостаточной, сильной женщиной.
– Я очень слабая!
– Почему тогда рядом с вами сейчас нет мужчины?
– Кто-то сказал, что я не произвожу впечатления нуждающейся в мужчине женщины: мол, «ощущение, что у тебя и так всё есть». Честно? На мне дом, дети, мама, и они всегда будут на первом месте. Чтобы завоевать моё доверие, нужно очень потрудиться. Я не люблю быть сильной. Мне не надо заводов, пароходов. Я просто должна точно знать, что любима.
«Руки ей, конечно, не подам»
– Вы джазовая певица, но в телешоу исполняли «Монолог» Аллы Пугачёвой. И даже работали в её школе.
– Я быстро ушла оттуда. Не хотела играть свиту и быть соучастницей неправильного подхода к детям в преподавании.
– Осуждаете её сейчас?
– Осуждать Пугачёву будет суд. Не здесь. И не сейчас. Главное, чтобы она помнила это. Руки ей, конечно, не подам. Нельзя предавать людей, которые тебя любили. В такое тяжёлое для страны время любое слово видного человека может быть ножом в спину Родине. Если не нравится что-то, не считаешь, что ты вместе с Россией, – ну попридержи язык. Не говори гадости.
– Слышны высказывания: «Вернутся убежанты – и их простят».
– Кто это говорит? Те, кто хочет подготовить почву под их приезд? Кто позволит им снова мелькать в телевизоре? Народ – точно не простит. Как можно?! Спрос будет с тех, кто снова пустит предателей на экран... Напомню: Шульженко в первый день войны, прервав гастроли в Ереване, отправилась в военкомат и записалась в агитбригаду. И не только она.
– Другие люди были.
– Люди всегда одинаковые. Как и времена. Просто совесть надо иметь! Я за два года объездила всю Сибирь и Дальний Восток. Там нет семьи, где бы кто-то не воевал. И нет вопросов, почему это нужно. Вопросы – на сытых, спокойных местах. Некоторым надо просто очнуться. Есть ведь и мнимые патриоты – те, кто создаёт вид тонкой игры.
– Закончим тоже на высокой ноте. Аристотель был уверен, что «музыка облагораживает нравы».
– Хочется, чтобы это услышали реформаторы, убирающие уроки музыки из школы. Надо создавать ансамбли, театральные кружки, включать в программу походы на спектакли. Но не так: хотите – ходите. Дети ещё сами не знают, чего хотят. Однако ни в чём нет смысла, если человек не окультурен.
