В России ведется очень серьезная работа по оценке вредных выбросов и выполнению задач, поставленных Парижским соглашением по климату. В стране также реализуется множество «зеленых» проектов и мер по адаптации к глобальному потеплению. Об этом в интервью Службе новостей ООН на полях Конференции ООН по климату в Баку рассказал Спецпредставитель президента РФ по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития Борис Титов.
БТ: Россия в целом поддерживает полностью Парижское соглашение, те решения, которые принимаются. Она активно работает в рамках обсуждения всех проблем, связанных с изменением климата. Поэтому мы взяли на себя обязательства, ОНУВы (Определяемые на национальном уровне вклады – прим. ред.), они должны быть пересмотрены в следующем году.
Но я думаю, что мы будем и так очень активны. Насколько я вижу, работа наших ученых, работа наших экономических ведомств, экологических ведомств, идет очень большая, серьезная работа по оценке и выбросов, и одновременно и поглощения СО2. То есть на национальном уровне идет большая работа, но в рамках тех задач, которые поставлены в целом Парижским соглашением.
Вместе с тем, конечно, возникает много вопросов. Я думаю, что у очень многих стран возникает много вопросов. Сегодня есть вопрос справедливого перехода, он ставится уже очень многими странами, есть сегодня неравенство, есть даже барьеры, которые ставят европейские страны – углеродный налог на импорт. Мы считаем в России, что это совершенно несправедливое решение, что дух ООН, дух Парижского соглашения во многом здесь не выполняется.
Сегодня много ставится вопросов об историческом следе, потому что, конечно, развивающиеся страны имеют право ставить этот вопрос, потому что то, что было раньше и те выбросы, которые осуществлялись крупными промышленными странами, которые сегодня серьезно прикладывают усилия к тому, чтобы свою экономику сделать более зеленой. Тем не менее многие сотни лет они выбрасывали СО2 и оставили серьезный исторический след в климате Земли.
И, конечно, не учитывать это тоже было бы неправильно. Кроме этого, конечно, мы надеемся, что те решения, которые были сейчас уже на КС-29 приняты, благодаря усилиям азербайджанской стороны, хозяевам КС-29, по углеродным рынкам, они серьезно продвинут процесс вперед, потому что многие годы ничего не происходило.
Создавались отдельные или страновые, национальные, или региональные, как в ЕС, углеродные рынки, но они ограждены «высокими заборами», и поэтому не являются по духу ООН тем, о чем мы говорили, что задумывали. Потому что мы считаем, что углеродные рынки должны носить глобальный характер. Вот это тоже та тема, которой мы будем заниматься.
Одновременно мы работаем над повесткой и ЦУР, то есть Целей устойчивого развития, и климата, и регулирования требований к бизнесу на площадке не только ооновской, но и на площадках более близких по духу стран, таких как площадка ШОС, площадка БРИКС. Мы там тоже вырабатываем свои стандарты и подходы по всем этим трем направлениям.
Служба новостей ООН: Что касается внутренней политики, как вы меняете свою экономику в сторону устойчивости?
БТ: Мы себя сверяем по ЦУР, по всем 17-ти. К сожалению, пока ООН не выработала единого подхода к оценке выполнения ЦУР, есть несколько таких полуформальных рейтингов. Кто-то выше ставит нас по выполнению всех этих Целей устойчивого развития, где-то мы находимся там в середине списка стран, немного опережая, правда, США.
Но на национальном уровне у нас идет постоянная работа. У нас есть региональные рейтинги по ЦУР, причем несколько – и формальные, и официальные, и частные рейтинги. У нас 5 рейтингов в России оценивают регионы с точки зрения выполнения Целей устойчивого развития.
У нас есть целый набор требований по зеленым проектам. У нас реализуется Сахалинский эксперимент. Это пока мини-прообраз углеродного рынка в России, для России и, может быть, для других стран. Мы выпускаем углеродные единицы, мы квотируем выбросы. У нас есть и валидаторы, и верификаторы в стране. У нас есть реестр углеродных единиц.
То есть мы продвигаемся по всей повестке. При этом мы считаем, что национальная повестка – это очень хорошо. Мы должны двигаться.
Кстати, еще один момент хотел отметить, что мы продвигаемся по адаптации намного быстрее, чем другие страны, потому что считаем, что незаслуженно не пользуется достаточным вниманием эта проблема в мире. Об этом сейчас говорил Гутерриш на КС-29, что как бы мы не хотели снижать выбросы парниковых газов, на самом деле все равно температура растет и климат меняется. И поэтому мы должны быть готовы к этим изменениям.
Поэтому в России, например, сегодня создается – кроме того, что есть мониторинг изменения климата государственный – такой мониторинг и прогнозная база на уровне отдельных корпоративных банков. Сбербанк сегодня создает такую систему оценки климатических рисков, что может использоваться всей страной для того, чтобы понимать, что будет изменяться, что будет таять или, наоборот, замерзать, и как и населению, и бизнесу готовиться к этим изменениям. У нас такая система уже в ближайшее время начнет работать.
Естественно, у нас есть оповещения о природных катаклизмах. У нас сегодня во всех регионах созданы свои программы адаптации: что нужно сделать для адаптации к изменениям климата. На федеральном уровне эта работа вся координируется, и, скорее всего, будет принято в ближайшее время несколько программ, касающихся того, что необходимо делать в первую очередь.
https://news.un.org/ru/story/2024/11/1458296
