5 сентября сборная России проведет товарищеский матч с Вьетнамом, который пройдет в Ханое. Защищать ворота азиатской сборной будет Данг Ван Лам, он же Лев Шонович Данг, — воспитанник академий «Спартака» и «Динамо». У 31-летнего Данга уникальная карьера: не найдя клуб в России, в 18 лет он покинул страну и отправился на вторую родину — во Вьетнам. Но и там всё тоже получилось не сразу. Как уроженец Москвы добрался до национальной команды Вьетнама, постоянно преодолевая трудности, в интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу» рассказал сам Лев Данг.
— Первый вопрос: Лев Данг или Данг Ван Лам?
— Хороший вопрос! У меня два паспорта — русский и вьетнамский. В русском я Данг Лев Шонович, во вьетнамском — Данг Ван Лам. В России, в Москве друзья обращаются ко мне Лев или Лева.
— Почему Шонович?
— Моего папу на вьетнамском зовут Сон. В русском паспорте он стал Шоном, так что всё просто.
— Как ощущается такая двойная жизнь?
— Россия и Вьетнам — совсем разные страны по менталитету, по стилю жизни. Я родился в Москве, учился в русской школе, переехал во Вьетнам в 18 лет и столкнулся с совсем другой культурой. Адаптация заняла, наверное, года три-четыре. Долгое время было непросто.
— Действительно ли вас назвали Львом в честь Яшина?
— Видел такую информацию в газетах. Знаю, что маме нравился Лев Иванович в то время, но вряд ли мое имя связано с этим великим вратарем.
— Мама была поклонницей «Динамо»?
— Поклонница — громко сказано, думаю. Просто знала, что есть такой вратарь, давала мне читать про него книжки, ей очень нравилась его биография: как он стал вратарем, через какие сложности прошел. И в моменты моих неудач, пусть это был и детский футбол, она мне либо ставила кассету с Яшиным, либо давала книжку. Потом получилось так, что я перешел в академию Яшина...
— Яшин — ваш кумир?
— Не люблю это слово, как в заповедях говорится: не сотвори себе кумира. Скорее, считаю его примером. И на поле, и вне поля. Он был добрым авторитетным человеком. Да, пример.
— Вас кое-что объединяет — в профиле у вас есть фотография с «Золотым мячом»...
— (Смеется.) Если бы это был мировой «Золотой мяч», тогда я был бы близок к легенде. Но это местная награда, вьетнамский «Бронзовый мяч». У нас их не один, а три — есть еще серебряный и как раз золотой. У меня был топовый сезон, поэтому наградили. Вратари очень давно не получали такую награду, так что для меня это очень ценно.
— У вас достаточно необычное детство. Ездили на каникулы к родственникам во Вьетнам?
— Первый раз я прилетел во Вьетнам еще в девять месяцев. Мой папа — артист балета, мама — актриса, они познакомились в Москве, в общежитии ГИТИСа. И, когда я появился, мой отец не смог вернуться во Вьетнам, так как занялся моим воспитанием.
Тогда не было интернета, FaceTime и других способов быстро связаться с родственниками. Только письма. Во Вьетнаме все очень ждали информации от моего отца, очень хотели на меня посмотреть. Вот меня и привезли.
У меня есть фотографии с той поездки — все меня там обнимают, рассматривают. В то время во Вьетнаме видели мало иностранцев, и я для них считался таким необычным... Всем было очень интересно, что там у папы получилось (смеется). Потом я прилетел в пять-шесть лет. А третий раз — когда полетел туда устраивать карьеру. Так что не так уж часто я там был.
— А в России когда были последний раз?
— В 2021 году.
— А что вы думаете об отстранении сборной России?
— Очень печально, конечно. Сочувствую ребятам. Просто понимаю, насколько им сейчас тяжело: я же сам игрок сборной. Особенно непросто молодым парням, которые на пике формы. Все футболисты хотят играть на больших турнирах. Недавно прошел чемпионат Европы, до этого был чемпионат мира. Ребятам сейчас не дают возможности выступать там, да даже в Лиге чемпионов. Это очень печально. Даже не знаю, что сказать в поддержку им.
Хотелось бы также донести мысль: знаю, что сейчас идет РПЛ, ребята вкатились в сезон. Понятно, что, может быть, особого желания лететь в такую даль и нет. Вьетнамские журналисты тоже переводили цитаты. В частности, Карпина, который говорил в ответ на вопрос о матчах сборной: «Вы думаете, мы рвались ехать во Вьетнам?».
— И как они реагировали?
— Когда вьетнамские журналисты переводили, это немного задело людей: «Как так, почему сборная России не хочет сюда прилетать...». Но я как профессиональный футболист понимаю, что у них начался сезон, а ребятам нужно лететь практически на другой конец света, чтобы провести товарищеские игры в сложившейся ситуации.
Возможно, это неприятно, но, так понял, из-за отстранения вариантов немного. Со своей стороны хотел бы сказать: для нас, вьетнамской сборной, для всего народа приезд сборной России — это большое событие. Здесь очень любят русский народ, очень ценят русскую культуру. Все очень ждут сборную.
Ребята в любом случае не пожалеют, что прилетят сюда. Уверен на сто процентов: когда они побывают здесь (кто-то, возможно, впервые), им точно понравится. Обязательно еще прилетят сюда в свои отпуска с семьями.
— Расскажите, как вы оказались в «Спартаке».
— Такое не забыть. Я играл в школе на обычной «коробке», при футбольной секции — нас туда приглашал тренер, Евгений Васильевич. Однажды нас позвали сыграть товарищеский матч с командой «Спартака» 1994 года рождения. Евгений Васильевич согласился, мы провели товарищескую встречу и проиграли ее, по-моему, 0:13. Все 13 мячей пропустил я.
Но после этой игры подошел тренер «Спартака» и пригласил меня в профессиональную школу. Я, конечно, не отказался — и меня взяли в 1993 год. Тогда у нас тренером был Александр Георгиевич Ярцев.
— А с Георгием Ярцевым не общались?
— Нет, один на один никогда не общался. Но помню, что он один раз подарил нам мячи — после Евро, серые Roteiro. Очень запоминающийся момент. Ни у кого из школы таких не было, а нам дали целую сетку.
— Из «Спартака» вас отчислили после аренды. Обиды на клуб уже нет?
— Конечно, нет. Я всегда в России слежу за двумя клубами — это «Динамо» и «Спартак». Брат мне недавно подарил на день рождения спартаковскую футболку, прогулочную. Пока еще в ней не ходил, но обязательно буду носить, продвигать «Спартак» во Вьетнаме (смеется).
— Кроме России вы поиграли в Лаосе и в Японии. Не представляем, что там происходит с точки зрения футбола. Особенно, если говорить про Лаос…
— Тоже не представлял, что там происходит. В Лаосе я оказался на правах аренды. Это был реально самый тяжелый момент в моей карьере... Не было ни футбольной инфраструктуры, ни хорошей зарплаты. Ничего для развития.
Но хотя бы была мотивация каждые выходные выходить и получать игровую практику. Только этим и жил. Именно это дало мне силы, чтобы перетерпеть тяжелые моменты.
Родители помогали финансово. Они тоже сначала не знали про Лаос. Когда отправляли деньги, сотрудники банка спрашивали, где это. Потом по карте вбивали, искали.
— Можете описать, как это было в плане футбола? Чемпионат Лаоса по уровню выше ЛФЛ?
— Расскажу, как было. Есть тренировочное поле, оно отвратительное, с кочками, ямами. Плюс в Лаосе очень жарко и сухо. Возможно, несколько месяцев не бывает дождей. Соответственно, прыгать больно. Был только один участок поля, где оказалось мягко и скользко, какая-то лужа.
Тренера вратарей в клубе не было, поэтому я работал вместо него. Пошли тренироваться в эту лужу. Поделали упражнения — все в грязи. Возле поля лежал шланг. Втроем отмылись от грязи, а дальше приходит главный тренер и говорит: «Зачем вы здесь тренировались? Тут мыли коров и быков».
Я просто в шоке: «А что, раньше нельзя было сказать?» Это моя байка номер один. Вообще, не жалею о том, что у меня был такой период в жизни. Есть что рассказать друзьям, детям.
— В Японии должно было быть поприличнее.
— Поприличнее. И во Вьетнаме, в принципе, тоже. До Японии был Таиланд. В каком-то смысле это историческое событие — вьетнамского футболиста купил заграничный клуб. Через два года перешел в Японию — это был просто космос! В плане инфраструктуры, тренировочного процесса. У меня были мурашки по коже, когда видел этих роботов-футболистов.
Насколько они трудолюбивые, четкие. Причем и тренерский штаб тоже! Структура тренировочного процесса просто потрясающая. Может, у меня это вызывает такие эмоции, потому что я не был в командах РПЛ или не играл в Европе, но меня очень впечатлил японский футбол.
— А что там не получилось?
— Не смог выиграть конкуренцию. В «Сересо Осака» до сих пор выступает корейский вратарь. Уже 14–15 лет, как Акинфеев в ЦСКА! К сожалению, не получилось [вытеснить его из состава].
— Лев, у вас миллион подписчиков в Facebook (соцсеть принадлежит корпорации Meta, которая признана экстремистской и запрещена на территории РФ. — «Известия»). Во Вьетнаме так популярен футбол?
— Это спорт номер один в стране, за ним следят миллионы, особенно за национальной командой.
— То есть игрок сборной Вьетнама автоматически звезда?
— Ну, я себя так не называю. Но это факт.
— На улице узнают, как Роналду?
— Примерно что-то такое, да. Только Роналду узнают по всему миру, а меня и партнеров по сборной — только во Вьетнаме.
— Правда, что вас во Вьетнаме называют русским медведем?
— Есть такое, да.
— Почему медведь?
— Ну, я родился в России, прилетел сюда из России. И по телосложению я не особо похож на вьетнамца. Есть же такой стереотип — приехал медведь из России.
— Уровень футбола во Вьетнаме как оцените?
— Игра [с Россией] в принципе ответит на этот вопрос. Мне самому интересно. Я понимаю, что российский футбол — это мировой уровень по сравнению с вьетнамским. Рад, что нам представится шанс сыграть против сборной России.
— Вы же болеете за сборную России?
— Конечно.
— Может быть, есть какие-то любимые игроки из нынешней команды?
— К сожалению, те, кого знаю лично, сейчас не вызваны. Я учился с Селиховым и Дзюбой в одной школе. Александр был на класс младше, а Артем выпустился, когда я перешел в пятый класс спортивной школы в Сокольниках. Лично Дзюбу, правда, не знаю, не общался.
После прихода в эту школу мы с самого начала были с Александром Козловым. Потом я перешел в «Динамо», а он остался в дубле и позже пробился в основу. Плюс мы вместе окончили [школу] с Вячеславом Кротовым. Могу также вспомнить Живоглядова. Он на год младше, но играл за 1993 год в «Динамо».
Сегодняшний список ребят — новое поколение сборной. Я еще с ними лично не разговаривал. Надеюсь, мне представится такая возможность. Хотел бы познакомиться с Матвеем Сафоновым, с Виталием Кафановым. Уверен, игра будет интересной и эмоциональной. Ждем всех!
— Вы как-то отмечали победы в стиле Дзюбы, почему?
— Да. У нас был турнир среди стран Юго-Восточной Азии после чемпионата мира 2018 года, где Артем праздновал свои голы, отдавая честь. Мне тоже очень понравился этот стиль.
Но я-то голы не забиваю. Была важная игра в Юго-Восточной Азии: при победе мы выходили из группы. После второго гола на эмоциях исполнил такое празднование. Запрыгнул прямо в кадр — это вывели на большой экран, а потом разлетелось на мемы (смеется). Поэтому такой жест стал моим празднованием. Правда, больше не использую его, потому что голы не забиваю.
— Можно после сейвов.
— После сейвов как-то не особо каждый раз так отмечать.
— А вас футболисты национальной команды спрашивали про сборную России?
— У нас начались сборы. Одноклубники спрашивали, знаю ли я кого-нибудь. Задавали те же вопросы, что и вы. Рассказал, что, к нашему сожалению, не приедет Головин и Миранчуки. Кто-то, может, не следил, узнавал, приедет ли Дзюба. «А Аршавин приедет?» — также интересовался кто-то из друзей и знакомых.
— Даже Аршавина помнят?
— Конечно! Он очень известный. Во Вьетнаме все люди, которые как-то относятся к футболу, знают его.
— А знают ли Александра Мостового?
— Думаю, кто углублен в футбольную тему, кто следил за сборной России, — в курсе. По крайней мере, люди знают футболистов СССР. Даже мне иногда стыдно, что я не знаю некоторые фамилии.
— Поразительно.
— Еще Дасаева, Льва Яшина знают.
— Сборная России будет играть на стадионе «Ми Динь». Это крупнейший стадион во Вьетнаме?
— Да, это национальный стадион. Хорошая арена. Уверен, газон уже готовят к этой игре. Думаю, проблем с ним не будет. Комфортный стадион.
— Много людей ходит на сборную?
— По цифрам, скорее всего, где-то так же, как и в России. Просто, когда у нас проходят большие турниры, товарищеские матчи, стадион заполняется полностью. Он вмещает 45 тыс. болельщиков. Особенно в полуфиналах или финале турниров в Юго-Восточной Азии полные трибуны. Либо в отборочных на чемпионат мира.
Вообще в Малайзии стадион на 100 тыс. — в 2018 году [там] собрались 80 тыс. зрителей. В Индонезии, где стадион вмещает 60–70 тысяч, всё битком.
— Если не углубляться в тактику, в чем тогда ваша сильная сторона?
— Вьетнамский народ никогда не сдается. Уверен, насколько бы сборная России и индивидуально, и по рейтингу ни превосходила нас, всё равно будет непросто играть на выезде в Ханое, в такую погоду.
Отличительная черта Юго-Восточной Азии в том, что вьетнамские футболисты — патриоты. Они бьются за свою страну! Это будет видно по глазам футболистов. Вьетнамский дух всегда присутствует на всех играх сборной! Особенно это чувствуется при поддержке фанатов. Весь Вьетнам болеет, когда играет сборная. Мы это тоже чувствуем.
— У России тоже в свое время были варианты перейти в Азию. Вы бы посоветовали?
— Честно говоря, не знаю, как это возможно. Россия всё-таки далеко. Такие перелеты... Еще и по ходу сезона. Не знаю, насколько возможно играть в Азии, смогут ли футболисты физически выдержать перелеты. Здесь совсем другая погода.
Чемпионат проходит в +10... +15 градусов, а через неделю уже в условной Саудовской Аравии невыносимая погода — +44. Или недавно у нас была игра в Ираке: днем +50, а в восемь вечера — +38. Представляете? В футбольном плане то, что будет много игр в Азии, — это хорошо. Но не представляю, как русским футболистам переносить это.
— То есть даже чисто на бытовом уровне не рекомендовали бы?
— С позиции футболиста, если бы я играл в России и понимал, что в календаре у меня будут игры в Москве и Саудовской Аравии...
Если переходить на азиатскую систему, ты же не просто отыграешь турнир, и всё. Наверное, будут какие-то отборочные [раунды] или еще что-то. Физически будет тяжело. Но просто это не моя специфика. Смотрю на эту ситуацию с позиции футболиста.
