Красные стяги с серпом и молотом на зданиях, мешки мусора, оставленные прямо у дорог, и новые технологии для идентификации — так Лаос встретил гостей мероприятий по линии АСЕАН, в которых принял участие и глава МИД РФ Сергей Лавров. По прибытии сюда создается впечатление, что Вьентьян достаточно неопрятный город, но потом в этом кажущемся хаосе прорисовывается определенный порядок. О «бедности», дорогих авто, социализме, традициях буддизма, а также о том, что значит волшебное слово «Латция», которое помогло журналистам сэкономить, — в репортаже корреспондента «Известий» из столицы социалистического Лаоса.
Вид из окна отеля, где остановились журналисты, приехавшие во Вьентьян, чтобы освещать участие главы МИД РФ Сергея Лаврова в мероприятиях по линии АСЕАН, — на реку Меконг. Ее воды по утрам красные, очевидно, от ила, к вечеру вода становится более привычного оттенка. До другого берега — не больше сотни метров, это уже территория Таиланда. На реке — рыбацкие лодки, медленно покачивающиеся на воде.
— Можно было бы договориться с ними и сплавать в Таиланд и обратно, — предполагает один из журналистов.
— Да, наверное, можно, только обратно могут и не пустить, это нарушение правил пересечения границы, — предупреждает один из сопровождающих нашей группы. Он уже несколько лет живет в Лаосе и неплохо говорит на местном языке.
В обычные дни туристы, может, и могли бы рискнуть, но не теперь, когда идет саммит глав министерств иностранных государств — на улицах много полиции. Лично я видел несколько офицеров, «прогуливающихся» вдоль берега. Обычно здесь более свободно в этом отношении.
В центре, где проходит мероприятие, — повышенные, по местным меркам, правила безопасности, однако проход в пресс-зону ограничивается простым сканированием сумок, а вот сам процесс пропуска удивил всех: ID-карты никуда прикладывать не нужно — они считываются дистанционно. Журналист проходит через рамку, а на экране высвечиваются его фотография и имя. Такой досмотр превратился в своего рода аттракцион.
В свободное время удалось прогуляться по Вьентьяну. Город не особо туристический: в основном путешественники прилетают в столицу Лаоса и отправляются дальше — в природные зоны или на острова на Меконге. Близость Таиланда ощущается здесь как нигде. Местная экономика не завязана исключительно на национальную валюту — кипы, поэтому цены в некоторых магазинах можно встретить и в таиландских батах. Расплатиться в них можно как угодно.
К слову, доллары здесь можно обменять без проблем: пунктов достаточно (нужно лишь знать, где выгоднее курс), а в отеле принимают и наличные, сдачу дадут американской же валютой практически под расчет.
Сложнее обстоят дела с нашим «Миром», но и тут есть вариант снять деньги с российской карточки через определенные банки. Расплачиваться в кафе и магазинах всё еще нельзя. Журналисты говорили, что и система UnionPay не панацея: платеж проходил не всегда.
Во Вьентьяне проживет без малого 950 тыс. человек, однако он совершенно не создает впечатления города-миллионника. Большая его часть низкоэтажная, где дома — опрятные и, мягко говоря, не очень — стоят вплотную друг к другу. Над ними в буквальном смысле нависают десятки высоковольтных проводов, местами смотанные в клубки. Местные выносят мусорные пакеты прямо на обочину и забирают их далеко не сразу. Всё это в совокупности создает впечатление, что город за пределами центра грязный. Видно, что власти специально особо не готовились к визиту иностранных гостей.
Быт вокруг в целом кажется очень скромным. На улицах вдоль дорог домашние магазинчики, больше напоминающие стихийные рынки. Здесь продают все: мыло, веники, одежду — от «адидаса» до «версаче», разумеется, соответствующего качества. Некоторые дома выглядят и вовсе заброшенными, хотя видно, что в них живут. Кажется, что местное население довольно бедное.
Накануне в кафе при отеле, где мы остановились, сотрудники пристально следили за нашими передвижениями: мы предполагали, они опасаются, что мы уйдем, не расплатившись. «Возможно, стоимость нашего ужина — это их недельный доход, и они, разумеется, боятся, что мы едим за их счет», — предполагает одна из моих коллег.
Наш сопровождающий на следующий день говорит: «Не надо их жалеть, они очень хитрые». И тут же наша группа обращает внимание на некоторое несоответствие первого впечатления общей картине вокруг нас: на дорогах полно дорогих машин и китайских электрокаров.
— У меня есть знакомый, у него четыре недешевых машины. А его мать всё так и готовит еду на костре во дворе дома. И это не значит, что у него нет денег на плиту. Это традиции такие, — приводит он пример.
И действительно, здешние занимают много мест в кафе посреди дня, где обед в среднем обходится в $7–10. Хотя на рынке мы узнали, что 12 кг риса — основного продукта питания для местных — в зависимости от сорта стоит от 140 тыс. до 240 тыс. кип, это $5,5–11. И это при том, что местные жалуются на инфляцию и подорожание продуктов.
На рынке можно купить местной еды, правда, никто из журналистов не рискнул попробовать: выглядел процесс приготовления и хранения блюд достаточно негигиенично. Но местных это не смущает: и собакам перепадают куски, и людям продают, что называется, с одного лотка.
В Лаосе с 1972 года строят социализм. Правда, он больше про политическую систему и некоторую демонстративность. Здесь есть свои ЦК и Народно-революционная партия. Заведения, административные здания и порой даже частные жилые дома украшены флагом и красным стягом с серпом и молотом. На государственных конторах огромные плакаты с призывами строить справедливое общество. На этом, правда, все аналогии с социалистическими движениями европейского образца заканчиваются. В остальном — это типичная страна Юго-Восточной Азии, в которой люди, скорее, опираются на традиции.
Некоторых даже удивляет, как Лаос сумел сочетать социалистический строй с буддистскими верованиями, которые сильны здесь до сих пор. Храмы есть в разных частях города — и на бедных окраинах, и в богатом центре. И каждый из них уникален по-своему, в каждом много людей, которые достаточно открыты к посещению их мест отправления культа иностранцами.
Часть храмов уже не функционирует и работает как музейные комплексы. Для местных вход стоит 5 тыс. кип (это около 25 американских центов). Для иностранцев, в зависимости от музея и его исторической ценности, от 30 тыс. до 50 тыс. кип ($1,35–2,25), но наша группа после небольшой беседы сопровождающего с кассирами каждый раз проходила бесплатно. В какой-то момент мы не выдержали и спросили — почему.
— Я произношу волшебное слово «Латция». И говорю, что вы гости АСЕАН, — ответил он.
«Латция» — так местные произносят название нашей страны. Объясняет: когда они узнают, что мы приехали на саммит АСЕАН из России — денег не берут. Таким образом, каждый из нас сэкономил как минимум $10. Стало неловко, но возвращаться было уже поздно.
При этом не надо обманываться: зарабатывать лаосцы тоже умеют: рядом с храмом можно встретить мужчин, у которых в клетке сидят воробьи, их дают «отпустить» за определенную сумму, после чего воробьи возвращаются к хозяину и продолжают приносить ему доход.
Местные помнят помощь, которую Советский Союз оказал Лаосу в 1971 году, когда южновьетнамские войска, поддерживаемые США, вошли на территорию этой страны, и к русским у них особое отношение.
Это, впрочем, было заметно и на площадке саммита: российские журналисты были одни из немногих представителей прессы европейской внешности, и многие спрашивали у нас, приехал ли уже глава МИД РФ Сергей Лавров, с кем он встречается, будет ли он отвечать на вопросы. Некоторые коллеги даже просили у нас сфотографировать наше расписание работы. Очевидно, что на русском никто из них прочитать не мог, но понимали они, что наш график прописан на нашем родном языке, не сразу. Особо интересовались временем переговоров Лаврова с китайским коллегой Ван И, которая прошла 25 июля.
Во многом это было связано и с тем, что китайский бизнес активно инвестирует в местную экономику. Рассказывают, что еще 10 лет назад Вьентьян выглядел совсем захудалым городишкой. «Всё, что вы здесь видите из настроенного, — большую часть сделали китайцы», — говорят местные. Их интересует тема сближения России и КНР, каждая их этих стран в свое время по-разному помогли их государству.
