Выплачивая необременительные взносы, молодой человек в структуре Осоавиахима мог серьёзно продвинуться как по военно-прикладной, так и по научно-изобретательской линии.
95 лет назад, 23 января 1927 года, в Москве состоялся акт «слияния двух или более хозяйствующих субъектов, в результате которого появилась новая экономическая единица».
Этот термин, относящийся к процессам укрупнения бизнеса и капитала, сейчас имеет зловещий характер — вслед за «слиянием», как правило, начинается «оптимизация», которая ничем хорошим не заканчивается. «Эффективные менеджеры», занятые увлекательным делом сокращения затрат и увольнения квалифицированных сотрудников, рано или поздно добиваются своего, «оптимизировав» предприятие до банкротства.
Повторим — это сейчас. Тогда, в молодом Советском государстве, подобные слияния проводились с чётким пониманием, зачем и кому это нужно. Достаточно сказать, что в тот январский день главным инициатором слияния стал Народный комиссар по военным и морским делам, «первый красный офицер» Климент Ворошилов. Результатом его инициативы стало объединение двух крупнейших общественных организаций. Дела первой курировал сам нарком, и называлась эта организация ОСО, то есть «Общество содействия обороне СССР». Вторую когда-то создали под патронажем Михаила Фрунзе, и называлась она Авиахим, поскольку состояли в этой организации «друзья авиации, химической обороны и химической промышленности». После слияния этих крупнейших субъектов получился совсем уже гигантский монстр, получивший название Осоавиахим — «Общество содействия обороне и авиационно-химическому строительству СССР».
Сейчас аббревиатура болтается где-то на периферии сознания и памяти. Чаще всего Осоавиахим ассоциируется с появлениям парашютной вышки в каждом советском парке, да с громкими лозунгами давно ушедшей эпохи — «Молодёжь, на самолёт!» и «Наш ответ Чемберлену». Словом, что-то, проходящее по несерьёзной категории военно-спортивных игрищ вроде «Зарницы».
В общем это соответствует исторической правде. С единственной поправкой — структура была более чем серьёзной и готовила своих подопечных не к военной игре, а к настоящей войне. О чём ещё в 1925 году говорил Фрунзе: «Нам нужно покрепче внедрить в сознание всего населения нашего Союза представление о том, что современные войны ведутся не одной армией, а всей страной в целом, что война потребует напряжения всех народных сил и средств, что война будет смертельной, войной не на жизнь, а на смерть, и что поэтому к ней нужна всесторонняя тщательная подготовка еще в мирное время».
Стремление похвальное, но где взять средства для выполнения этих грандиозных планов? Уже тогда было ясно, что будущая война станет войной моторов. Положим, с моторами, то есть с танками, самолётами, автомобилями, тракторами и прочими машинами проблему решали в полном соответствии лозунга первой пятилетки: «Расширение импорта машин, чтобы освободиться от импорта машин». К финалу первой пятилетки цель если и не была достигнута в полном объёме, то финиш, в общем, читался отчётливо — ещё в 1931 году стоимость машинно-технического импорта составляла примерно 3154 млн руб. А к 1934 году он сократился до 569 млн руб.
Но сами по себе эти «моторы» — всего лишь железо. Чтобы его оживить, нужны люди, умеющие с «моторами» управляться. А это значит, что нужны автошколы, нужны аэроклубы, нужны стрельбища, тиры, нужны, в конце концов, пресловутые парашютные вышки... Где взять всё это добро, если бюджет почти целиком подчинён задачам индустриализации?
Схема была продумана остроумная. Для начала было объявлено, что обучаться всем этим премудростям придётся без отрыва от производства. Грубо говоря, в пять утра ты в аэроклубе, до шести изучаешь теорию, до семи — матчасть, в семь — прыжок с парашютом, в восемь — к станку, или где ты там ещё работаешь. А после окончания рабочего дня — самоподготовка. Да, и не забывай регулярно платить членские взносы, которые поступят в казну Осоавиахима и пойдут на зарплату инструкторам и покупку винтовок-парашютов-патронов-униформы...
Кто-то наверняка назовёт схему хоть и остроумной, но грабительской. Дескать, мало того, что нагрузили молодёжь выше ушей, так ещё и деньги платить заставляют.
На самом деле всё выглядело более или менее справедливо. Так, первым председателем Центрального совета Осоавиахима стал не кто иной, как Алексей Рыков. Председатель Совнаркома СССР, фактически — глава государства, он принял на себя новую общественную нагрузку. Между прочим, тоже без отрыва от основной работы. И взносы платил наравне со всеми.
А главное, Осоавиахим стал невероятно эффективным социальным лифтом. По сути, за не очень-то большие взносы молодой человек мог без отрыва от основного производства освоить новую перспективную профессию или навык. Потому что Осоавиахим — это не только прыжки с парашютом и стрельба для получения значка «Ворошиловский стрелок». Это пилотирование самолётов и авиатехника. Это топография и связь. Это работы в области химии, биологии, изучения верхних слоёв атмосферы и ракетостроения.
Да-да, знаменитая впоследствии Группа изучения реактивного движения, ГИРД, где начинал свою ракетную карьеру Сергей Королёв, была создана в 1931 году именно при Центральном Совете Осоавиахима. При том же Центральном Совете был создан Стратосферный комитет, где, помимо всего прочего, занимались проблемами обитаемых герметичных гондол стратостатов — именно этот задел впоследствии стал основным для разработки спускаемого аппарата первого космического корабля «Восток».
Словом, Осоавиахим был огромной, сложной, разветвлённой структурой. Она странным образом сочетала в себе научно-изобретательские кружки и общества, где перспективного молодого человека замечали и начинали продвигать, и сугубо военно-прикладные дисциплины — к 1941 году через школы Осоавиахима прошло около 80% личного состава сухопутных войск РККА и почти 100% личного состава авиации.
Да и в том, что касается подготовки населения к большой и страшной войне, Осоавиахим не сплоховал. Британские наблюдатели, бывшие в Москве лета-осени 1941 года, отмечали, насколько грамотно и дисциплинированно ведут себя рядовые граждане, призванные на помощь войскам противовоздушной обороны — почти как настоящие бойцы. В Лондоне, как отмечали наблюдатели, такого не было — при бомбёжках нацистов там царили паника и ужас, во всяком случае, поначалу.
Разумеется, в Лондоне такого не было. Потому что там не было «монстра» Осоавиахима, что умудрился создать 4 миллиона (!) кружков ПВО, через которые прошло 33 миллиона советских граждан. Всего же за годы войны в организациях Осоавиахима прошло обучение 98 миллионов человек.
