В последний разрешённый день для ловли щуки мы снова оказались на Желче. С 1 апреля и до 10 мая её лов запрещён (в Псковском, Тёплом и Чудском озёрах – до 15 мая). Но, наверное, хищница тоже была осведомлена о «последнем дне» и от нас успешно спряталась. За целый день мы так и не увидели ни одной поклёвки, но и не особенно огорчились, такое бывает. А вот что нас действительно расстроило, так это последствия пала травы и камыша вдоль обоих берегов реки-красавицы. И, как мне думается, пожарище здесь полыхало 27 марта весь вечер и всю ночь, масштабы выгоревших площадей поражают. Началу возгорания, преступному, варварскому деянию рук человеческих, мы тогда оказались невольными свидетелями . Эту историю я описал в статье «Кто выжигает траву на заповедных землях в Гдовском районе».
Рыбалка недельной давности, 25 марта, на Желче запомнилась не столько хорошим уловом, как по-настоящему весенним пробуждением природы. Особенно активны были бобры и норки. Ластохвостые клыкастые грызуны чужаков в своих владениях терпеть не могли – с умыслом или без, но они то и дело пересекали путь нашей лодки, сближались с нами, но метрах в десяти ныряли и так громко и звонко ударяли хвостом по воде, что невольно вызывали уважение и восхищение. «Это не ваша территория, пошли вон отсюда», - говорило нам поведение бобров.
Но ещё более активны в этот день были норки, те самые, американские, вытеснившие почти со всей территории Псковской области наших норок европейских. Чёрные лоснящиеся красавицы часто здесь встречаются, но в этот день у них был какой-то особенно массовый выход «на люди». Первая нам повстречалась сразу после её удачной охоты - крупная плотва была в зубах и с ней она неспешно передвигалась по краю берегового припойного льда. Удачливая охотница находилась в поле нашего зрения больше минуты, нисколько на нас не обращая внимания. Вторая изящная фигурка смоляного цвета три-четыре раза высунула острую мордочку из прибрежных камышей, потом целиком вылезла на край льда и внимательно за нами наблюдала. Скрылась обратно в камыши, но на фоне белого льда и ещё более белого остатка снега ее фигуру, ковырявшуюся в сухих редких камышах, ещё долго было видно.
А ещё одна норка удивила своим марафоном по припойному льду правого берега. Мы её заметили не сразу, а когда увидели, то она была примерно в 10-15 метрах сзади нашей лодки и бежала по льду, не отставая от нас. Кое-где лёд прерывался, но чёрная красава не оббегала возникающее водное препятствие, а быстро ныряла и ловко выскакивала на продолжающуюся полосу берегового льда. Иногда мы останавливались, останавливалась в своём на первый взгляд неуклюжем скачущем беге и наша попутчица. Мы на неё смотрим, и она на нас, притом не осторожным выглядел её взгляд, а открытым и любопытным.
Мы продолжали двигаться, и чернушка продолжала скакать. Бежала она уже никак не меньше километра. Я даже подумал, а не выпрашивает ли она таким поведением какое-нибудь угощение для себя. С собой у нас были и бутерброды, и свежепойманная рыба. Интересно, а от килограммовой щуки откажется она или нет? Я был готов провести такой аттракцион неслыханной щедрости, но нас задержал, и надолго, неожиданный зацеп. Пока отцеплялись, крутились и так и этак вокруг зацепа, прошло не меньше пяти минут. За это время наша попутчица, постояв ровно напротив нас около минуты, не стала дожидаться нашего эскорта и продолжила свой скачущий бег вдоль кромки льда. Но через двести – триста метров мы её опять нагнали. Она остановилась, взглянула в нашу сторону и опять продолжила свой марафон. Сколько она ещё пробежала - неизвестно, нам надо было разворачиваться в обратную сторону, мы часто оборачивались в её сторону и ещё долго видели чёрное движущееся пятно. Не менее двух километров продолжался марафон норки-попрыгуньи. Удивительный зверёк, таких стайерских способностей за ними мы раньше не наблюдали.
Барражировали мы вдоль живописных берегов Желчи и вспоминали прошлогодние рыбалки в этих местах примерно в это же время. И тогда нас очаровали тетерева. Их токовище было так близко к берегу, что мы отчётливо видели и обоих петухов-охранников с алыми бровями, взгромоздившихся на тонкие гибкие веточки прибрежных берёзок, и слышали завораживающую песню «ко-ко-ко» тетёрок и даже топот многих десятков пар ног лесных курочек и петушков. Возня, кокотание, бормотание, чуфыканье тетеревов и тетёрок раздавалось невероятно близко – в двух-трёх десятках шагов от берега. Мы их слушали с придыханием и радовались псковской природе-матушке…
И вот ровно на тех же местах, где неделю назад скакали и ныряли норки, где в прошлом году совершали свои брачные обряды тетерева, нашему взору открылась чудовищная картина. На несколько километров вдоль берегов Желчи чернело безжизненное пепелище. Особенно пострадало болото вдоль правого берега – сотни гектаров сухой травы и камышей выгорели до основания. И что теперь? В апреле у норок, если они конечно выжили, начинает появляться потомство. Но появится ли оно теперь в этих местах? И тетерева, вряд ли они для своих токовищ выберут этот почерневший берег. Бобры, думаю, не пострадали, но одну из их хаток всё же опалило. Кто это всё сделал? Люди? Нет. Варвары! Преступники! И всё это безобразие безнаказанно творится на особой охраняемой территории под названием Ремдовский заказник.
Я с товарищем, оказавшись случайно в этих местах 27 марта именно в минуты начала пожара, заподозрил в его организации охранника хозяйственных построек на левом берегу Желчи. Тогда он не подошёл к нам и на наши призывы не откликнулся. На этот раз – подошёл, но, как нам думается, тогда здесь был совсем другой человек, но мы можем и ошибаться. Перед нашей лодкой стоял охранник-узбек с двумя собаками. По-русски он говорил свободно, все наши предположения он, естественно, отвергал, кто это сделал - он не знает. Может быть и так, но мы всё же призвали его к осторожности в «пожарном» вопросе.
Дело в том, что языки недавнего пожарища вместе с травой и камышами чуть было не слизали и лодки местных рыболовов из деревни Ремда, оставивших их на зиму неподалёку на берега. Огонь остановился буквально в 10-15 метрах от импровизированного лесного причала. Даже трудно представить, чтобы могли сделать после этого ремдовские мужики, ежели бы их лодки пострадали. В этот раз повезло – и лодкам, и охраннику. И лишь один пострадавший в этой истории – псковская природа. Ещё 28 марта я обращался с тревожными вопросами и в МЧС, и в Себежский национальный парк, в чьём ведении территория Ремдовского заказника, и в Гдовское лесничество (леса заказника - их вотчина). Но на вопрос «А был ли кто-нибудь из пожарных или властей здесь, у вас на базе, после пожарища?» охраннику ответил, что никого не было. Неужели Ремдовский заказник и его обитатели беззащитны и никому сегодня не нужны?
