Предстоящая амнистия по случаю Дня Победы может привести к всплеску преступности в России.
Массовая амнистия заключенных, которую собираются объявить в России по случаю празднования 75-летия победы в Великой Отечественной войне, может привести к всплеску преступности в стране. Об этом в интервью Федеральному агентству новостей заявил политолог и общественный деятель Сергей Марков.
«Общая амнистия по формальным признакам не берет в учет важнейшую характеристику: раскаялся человек в совершении преступления или нет», — выразил свою точку зрения Марков.
По словам общественника и политолога, раскаяние заключенного должно иметь решающее значение при рассмотрении возможности его освобождения.
«Из этого вытекает важнейшая вещь: он сам (заключенный. — Прим. ФАН), когда освободится, намерен ли ступить на путь законопослушной жизни или вернуться к криминальной? Когда амнистия происходит целыми отрядами, без индивидуального учета, этот вопрос, конечно, уходит в сторону», — добавил собеседник ФАН.
Эксперт отметил, что предыдущие амнистии не вызывали серьезного всплеска преступности, однако подобная практика все-таки несет в себе угрозу общественной безопасности.
«Внутренняя опасность в структуре такой всеобщей амнистии есть», — подчеркнул Марков.
В дальнейшем, на случай подобных торжеств, более правильным было бы перейти от тотальных амнистий к расширенной практике индивидуальных помилований, когда бы на свободу выпускались лишь те заключенные, которые не представляют опасности для общества, считает эксперт.
Как следует из позиции эксперта, депутатам Госдумы стоит отбросить в сторону ложный гуманизм и еще раз все тщательно взвесить, выбрав такой вариант законопроекта о предстоящей амнистии, который не привел бы к непоправимым последствиям.
Амнистия, как явление и понятие, существует не повсеместно в мире. Например, ее нет в англосаксонском праве — там допускается лишь индивидуальное помилование. В России тоже часто путают амнистию с помилованием, хотя это два совершенно различных действия государства по отношению к преступнику. Помилование всегда осуществляется в частном порядке, а вот амнистия является всеобщей. Под ее «гребенку» попадают целые категории заключенных, которых объединяет какой-то общий признак: пол, возраст, характер преступления или срок отбываемого наказания.
Часто считается, что амнистия — это уродливое порождение СССР: мол, при коммунистах миловали к большим праздникам регулярно, а под годовщину Октябрьской революции — так и вовсе каждый год. Смотревшие фильм «Холодное лето пятьдесят третьего» знают это наверняка!
На самом деле это, конечно, не так. Традиция амнистии была унаследована СССР от Российской Империи, в свою очередь заимствовавшей эту практику у Московского государства. В частности, первая крупная амнистия на Руси была объявлена еще Стоглавым собором в 1551 году и была приурочена к Пасхе. В целом, поводами для освобождения преступников выступали самые разные события: восшествие монарха на престол, болезнь члена царской семьи, военная победа или заключение мира.
Таким образом, амнистия исторически имеет не юридическо-правовое, а скорее религиозное происхождение. В момент ее осуществления не рассматривались никакие обстоятельства совершения преступления, а сам акт освобождения еще не отбывших срок полагался всеобщим. Важным считалось именно дать свободу немногим невинно пострадавшим от государственного правосудия — даже ценой освобождения множества опасных преступников.
В силу такого архаичного происхождения амнистии уже в XIX веке отношение к ней в России было как минимум настороженным. Во времена СССР негативное отношение к амнистии только укрепилось, поскольку целый ряд амнистий оказались непродуманными и спорными по результатам. Было ясно, что ни о каком религиозном раскаянии или становлении на путь истины речи не шло — заключенные рассматривали очередную амнистию лишь как показатель слабости системы правопорядка.
Особенно отличились в этом вопросе ниспровергатели сталинских порядков: самыми неудачными в советской истории оказались амнистии 1953 и 1957 годов, в ходе которых на свободу попало так много опасных уголовных преступников, что эффект от освобождения политзаключенных эпохи Сталина получился минимальным.
К тому же, «не все амнистии одинаково полезны», и категории тяжести преступлений придуманы не от хорошей жизни. Так, наименее склонны к рецидивам те, кто совершил нетяжкие преступления или оступился впервые — среди них вновь к преступной жизни, согласно статистике, возвращаются не более 5%. А вот с ростом тяжести преступлений и при распространении амнистии на опасных рецидивистов эффективность ожидаемо падает — закоренелые преступники, судя по всему, никак не воспринимают сакральный смысл и гуманный посыл, вкладываемые государством в их освобождение.
Таким образом, при подготовке новой амнистии, приуроченной к 75-летию Победы, стоило бы избежать прошлых ошибок — и не выпускать, во всяком случае, откровенных головорезов. Стоит помнить и то, что нынешние российские преступники никакого отношения к Победе не имеют. В этом плане во многом ошибочная амнистия 1953 года была даже более оправданной, чем нынешняя: во время войны «зеки», работавшие на производстве, как ни крути, все же приближали победу над врагом собственными потом и кровью. Сегодня о чем-то подобном говорить просто бессмысленно.
Вот почему множество нынешних заключенных, есть такой риск, воспримут новую амнистию не как акт милосердия, а как индульгенцию их проступков. Это неизбежно приведет к искажению правосознания и поощрению безнаказанности, нарушению неотъемлемых прав жертв преступников. Поэтому чем меньшее число категорий преступников попадет под положения предстоящей амнистии, тем будет лучше для здоровой части общества.
В целом, депутатам Госдумы стоит детально проработать все аспекты освобождения заключенных, чтобы светлый праздник Победы не превратился в очередной всплеск преступности на улицах, как это уже неоднократно бывало в отечественной истории. Пожалуй, идеальным вариантом решения проблемы стал бы переход от всеобщей амнистии к индивидуальным помилованиям, каждое из которых производилось бы исключительно в порядке детального рассмотрения обстоятельств совершенного преступления.
В конце концов, если уже идти до категории божьего суда, который использовал Стоглавый собор в 1551 году при описании условий амнистии, то он всегда индивидуален — за личные грехи каждого.
