«Этот сборник — это моя память, мое сердце, мое воображение»: вышла новая книга Дины Рубиной

Дина Рубина: Основной состав сборника — это новая большая повесть, и еще одна повесть поменьше, тоже новая. И это действительно для меня какие-то очень важные вещи. Такие, знаете, я не люблю слово итоговые, потому что в принципе я думаю, что еще рано итоги подводить, еще как-то поживем и попишем, но в принципе это какая-то вещь, которые важны мне для осознания пути. У любого писателя есть свой путь и есть своя биография. Помните Ахматова говорила: «Какую биографию делают нашему рыжему». Есть какая-то биография. И вот ушли родители. Это были для меня очень важные этапы, так как это очень важные люди в моей жизни. Потому что, знаете, родители бывают замечательные, чудные, милые, любимые, но личность может не так зависеть от своих корней. Я зависела очень. У меня были совершенно невероятно яркие люди, абсолютно не конвенциональные, абсолютно неожиданные люди и мама, и отец. И поймите меня правильно, уйдя из жизни, они, наконец, стали персонажами. Это мечта любого писателя, когда живой человек может, наконец, стать персонажем, невзирая на то, что это собственные родные и любимые родители.

Насколько сборник автобиографичен?

Дина Рубина: В этом сборнике есть новелла «Аист перелетный», она посвящена моей сестре. В общем-то там задействованы какие-то виражи ее биографии, но эта новелла совершенно не о биографии. Мама жила тогда, когда я ее написала, и была очень бодра и очень эмоциональна, я послала сестре, моя сестра позвонила маме и сказала: врет, все врет, абсолютно все наврала. А мама прочитала эту новеллу и сказала мне: ты знаешь, я всю ночь проплакала, все чистая правда. О чем это говорит? Что мы говорим не о фактах, мы говорим о той прозрачной истине характеров, чувств, событий на каком-то совершенно другом уровне. Послушайте, вы, конечно, помните событие, которое с вами произошло, скажем, лет пять назад. Положа руку на сердце, можете ли вы сейчас поминутно или пофактово вспомнить буквально это событие? Вряд ли. Вы помните важное, вы помните что-то четкое, и что-то возможно болевое, что проникает в ваше сознание, в ваше сердце и в вашу память. Правильно? Так вот, этот сборник — это моя память, это мое сердце, это мое воображение, это очень важная для меня книга. Дело в том, что наша родня — хорошее русское слово родня — несет в себе изрядный запас, я бы даже сказала термоядерный заряд памяти рода, потому что бабка помнит свою бабку, и так далее. В последнее время произошло нечто, что, я боюсь, сильно повлияет на эту непрекращаемую дорогу. В моей жизни произошла эмиграция. Мои внуки говорят и читают с большим увлечением на иврите, ну еще на английском. Мне показалось совершенно необходимым написать книгу, где бы они, возможно, впервые когда-то прочтут про свою прабабушку — какой она была, какие анекдоты она рассказывала, как она пела, как она фантастически ярко врала и так далее. Моим внукам повезло, у них бабка писатель, причем писатель, который может цеплять. Тут и важна была эта книга — для великолепного обоза памяти, который должен двигаться дальше, несмотря ни на что.

Какова доля вашего детства в повестях этого сборника?

Дина Рубина: Например, там есть повесть о родителях «Не вычеркивай меня из списка», она состоит из двух больших новелл. Первая — «Ужин с отцом», который буквально произошел несколько лет назад, за несколько лет до его ухода, и «Прекрасная деменция» об уходе матери в совершенно другие пространства, в пространства как бы ментального небытия. И это очень смешно, и это очень грустно, и это очень больно. Это художественная литература. Я вам не могу выдать проценты, ведь там на каждом шагу я возвращаюсь в детство. Я обещала угостить отца шашлыками, мы идем, мы ужинаем, в это время перед героиней проносится детство — тот случай, этот случай, общая песня, и в это время они ругаются, причем ругаются яростно, они всегда ругались в жизни и так далее. Все это сложные вещи, это художественная литература, это не искусственный интеллект. Сознание писателя, память писателя — это гораздо более сложная вещь, слава богу, пока еще не подвластная никаким электронным монстрам, я надеюсь навсегда.

По поводу названия, это отсылка к чему-то?

Дина Рубина: «Не вычеркивай меня из списка» — это абсолютно случайная фраза, сказанная дементной матерью, которая, будучи человеком по жизни очень ярким и очень артистичным, даже теряя себя, продолжает по-учительски , а она учитель с огромным стажем, говорить авторитарно, ярко, убедительно. Ситуация катастрофически смешная и грустная. Она произносит фразу по какому-то поводу: «Пожалуйста, уж не вычеркивай меня из этого списка». Дело в том, что в Судный день евреи раз в году — а я даже не могу сказать, что это праздник, это колоссальная нагрузка эмоциональная, это очень серьезная дата, перед этим десять дней дни трепета, то есть у человека есть десять дней до Судного дня, пока его будет судить творец, десять дней, когда он может отмолить или каким-то образом замолить за себя словечко — когда поздравляют друг друга с этими праздниками осенними, то пишут: «Дай Бог, чтобы всевышний вписал вас в списки „Книги жизни“, то есть, чтобы ты выжил, чтобы был следующий удачный год» и так далее. Это сложная ассоциативная перекличка смыслов.

Вы по-прежнему живете в Мевасерет-Ционе?

Дина Рубина: Да. Это чудесное местечко на подъезде к Иерусалиму.

Внешний фон в Израиле, который в последние полтора месяца происходит, как раз совпадает со временем выхода книги. Он накладывает какой-то отпечаток?

Дина Рубина: Нет, никакого отпечатка. То, что у нас идет тяжелая война — это одно. Сборник писался, конечно, раньше, и все эти вещи, а там есть и о моей собаке — «Я и ты под персиковыми облаками» — это очень спокойный сборник, сборник вполголоса. Когда мне исполнились сакраментальные 70 лет я вдруг вспомнила, что в Библии, в Торе 70 лет считался путь человека на земле. И я подумала: опаньки, значит это путь человека на земле, и ты прошла этот путь, и сколько бы тебе не отпущено было еще, но ты обязана оглянуться, и ты обязана вспомнить кое-кого , и ты обязана поговорить с кем-то , пусть даже через годы и так далее. В общем, вдруг захотелось как-то побыть среди своих понятных, абсолютно ясных мне и абсолютно непостижимых до сих пор для меня людей. Я села и написала с огромным удовольствием эту книгу. Так что нет, она не имеет отношения к войне. Но сейчас я закончила рассказ, который имеет отношение к войне, и думаю, что у меня, возможно, будет целый сборник. Потому что проходят судьбы тех, кто был убит 7 октября, замучен, истерзан. Возможно, это будет какая-то другая книга.