Психолог Катерина Мурашова объясняет, почему люди испытывают ненависть, какая от нее польза и кому этого чувства следует избегать.
Почему люди испытывают ненависть, какая от нее польза и кому этого чувства следует избегать
После публикации моего текста «Культура вины и стыда и культура совести» я получила письмо. Привожу его отредактированную версию:
«Здравствуйте Катерина Вадимовна!
Пишет Валентина из Москвы, 41 год.
Спасибо вам за описание различий двух культур, мне кажется, многим этого понимания не хватало. Мне, во всяком случае, после того, как прочитала, стало немного легче. Но есть еще одна вещь, которая, к сожалению, сейчас цветет пышным цветом, и я бы это по аналогии назвала “культурой ненависти”. Люди выплескивают ненависть друг на друга ушатами и бочками, не задумываясь о последствиях — немедленных и отдаленных. Доходит до того, что это происходит не только в соцсетях, но и внутри семей, между поколениями, родственниками.
Вы в своих лекциях говорили, что проговоренное вслух “я ненавижу свою сестру, уроки черчения и манную кашу” — это признак подросткового мышления и сознания. А что же тогда сейчас? Люди массово регрессировали до подростков? Зачем? Что это людям дает? Мне кажется, что это только отнимает. Друзей, родных, силы, в конце концов. Я не хочу ненавидеть, но чувствую, что иногда, когда прочитаю в соцсетях какое-то совершенно, как мне кажется, мною лично незаслуженное оскорбление в свой адрес или узнаю что-то еще ужасное, меня саму захлестывает так, что аж во рту горько делается. И тогда я становлюсь неприятна сама себе. Я не хочу никого ненавидеть. Я уверена, что ненависти вообще быть не должно — она только мешает решать действительно существующие проблемы. Но ненависть есть, и льется она отовсюду — из интернета, из телевизора, в разговорах. Не могли бы вы все это как-нибудь попроще объяснить, с позиций социал-дарвинизма?
Заранее признательна!»
Что ж, попытаюсь здесь и сейчас ответить. Для начала скажу, что тезис «ненависти вообще нигде никогда не должно быть» кажется мне совершенно несостоятельным.
Ненависть — это эволюционно выработанная и закрепленная, вполне себе биохимически описываемая реакция организма, особи или даже группы особей на комплекс внешних условий. Ненависть, как и все прочие эволюционно закрепленные находки, имеет важное адаптивное значение. В противном случае ее действительно просто уже не было бы.
Для каких же условий выработана эволюцией, приспособлена и, скажем так, может быть конструктивно применена ненависть? Это очень простые условия: максимальная мобилизация для схватки по вопросу жизни и смерти вот прямо сейчас. То есть если животное или человек в ситуации максимальной опасности для него самого готовится идти и убивать кого-то прямо сейчас (именно убивать; в крайнем случае — калечить и надолго выводить из строя) — ненависть самое уместное для этого события чувство.
Причем надо уточнить: речь здесь идет именно о равном или превосходящем сопернике. Кошка, охотящаяся на мышь, или волк, преследующий зайца, никакой ненависти к своей будущей еде не испытывает. Это совершенно другое.
А вот если мы говорим о сексуализированной драке двух мартовских котов или о молодом волке, претендующем на роль вожака стаи и выходящем на иерархическую схватку с действующим вожаком, здесь уже наши аналогии будут значительно более уместны.
То есть, если мы теперь уходим от волка и кошки к людям, можно сказать, что ненависть в определенных обстоятельствах повышает шансы на победу. Для кого? Для воина непосредственно перед боем, для дворового хулигана перед схваткой в подворотне с тремя противниками из соседнего двора, для человека, который на пороге своего дома столкнулся с двумя грабителями и схватил топор.
Работает ненависть исключительно «здесь и сейчас». Включилось и должно быть сразу же потрачено — на бой, на непосредственную схватку, на выживание в ней. «Запасти ненависть впрок» невозможно, да и не нужно и даже просто вредно, ибо она по понятным причинам (максимальная мобилизация для выживания и победы) просто временно отключает значительный пул важных для жизни вещей. Какие это вещи? Ну, например, любая возможность любого созидания, понимания другого, сотрудничества с другими «кошками и волками». Ненависть убийственна и сугубо разрушительна, она предназначена строго для этого и ни для чего больше. Но март проходит, и двум котам жить в этом дворе дальше, питаться на одной помойке, вместе греться на солнышке. Если молодой волк не победил, то ему грядущей голодной зимой еще охотиться в этой стае (других волков в округе просто нет), под руководством этого вожака. Именно поэтому ненависть «придумана» и закреплена эволюцией как быстро проходящее после боя состояние.
Итак, ненависть — древний и вполне себе почтенный адаптационный механизм. Множество наших непосредственных предков выжило за счет нее, включая каких-нибудь отчаянных полуобезьянок, вступивших в схватку с кем-нибудь мохнатым и саблезубым и отвоевавших у него уютную пещеру накануне очередного похолодания.
Теперь возвращаемся в сегодняшний день.
Скажем сразу: для мирных стабильных времен ненависть обывателю абсолютно не нужна и практически в обиходе не применяется. Сохраняется она у нестабильных переходных подростков в качестве такого своеобразного, преходящего атавизма: «Я тебя ненавижу!» — кричит 13-летний сын вслед матери, которая отобрала у него в два часа ночи мобильный телефон. Но даже почти игрушечная ненависть подростков, увы, бывает очень разрушительной.
В целом для мирных стабильных времен нужны совсем другие чувства и навыки: эмпатия, толерантность, вежливость, способность к творчеству. Общественный порядок охраняют специально выделенные люди, в повседневности превыше всего ценятся неконфликтность и сотрудничество.
Когда стабильность заканчивается (а она, увы, всегда заканчивается — рано или поздно), все меняется. И вот здесь начинаются тонкости. Давайте их рассмотрим. Помним: ненависть — это только про разрушение, в пределе прямо про уничтожение, убийство другого человека или людей, в иное (стабильное) время похожих на тебя самого.
Если обстоятельства вокруг вас таковы, что вы готовы и хотите прямо сейчас пойти и непосредственно, физически кого-то убить — ненавидьте, это повышает ваши шансы на успешное убийство и победу в схватке, в которую вы вступаете. Если не готовы — убейте ненависть.
Что будет, если ненависть не потрачена и не убита? Она сначала блокирует весь конструктив жизни хозяина (тут нет ничьей вины, она просто так устроена), а потом начинает, как суперсильная кислота, разрушать своего носителя и дальше — все вокруг него. Человек, охваченный нерастраченной ненавистью, заразен, токсичен и просто опасен для всех. От него надо держаться подальше (если, конечно, вы не однополчане и не стоите с ним плечом к плечу перед началом боя).
Важный вопрос современности: можно ли уже имеющуюся ненависть выплеснуть в социальные сети, в телевизионный или радиоэфир, потратить ее там и тем освободиться, спастись самому и спасти своих ближних, разрушив и убив не непосредственно своего врага, а того, кто там, в сетях или в эфире, случайно подвернется?
Я, разумеется, не знаю точного ответа. Но склонна думать, что он отрицательный. Все-таки ненависть эволюционно рассчитана на видимый результат. Я ненавидел, я победил, я убил и вот — труп врага или враг, позорно бегущий, и мои реальные выгода и ликование от этого. Бесцельное, без всякой обратной связи, выплескивание ненависти в электронные сумерки, как мне кажется, такого результата не дает. Вы даже не знаете, кого вы там убили. Может быть, все напрасно, вас никто не прочел, или над вами просто посмеялись, или покрутили пальцем у виска: ну вот, еще один ненавидящий всех вслепую придурок. А вдруг вы вообще убили не того? Что тогда? Ведь в прошлой, стабильной жизни вы вроде как не отличались особой кровожадностью и были далеки от исповедания ценностей Ветхого завета с его «всех подряд, от младенцев до стариков, до седьмого колена»…
И последнее. Я уже писала об этом, но считаю нужным повторить. Категорически нельзя ненавидеть тем, кто имеет несовершеннолетних детей, находящихся с вами в непосредственном контакте, в поле вашей личности. И это не высокая мораль, это психофизиология и формальная логика. Ненависть, как мы уже знаем, требует немедленного выплеска, реализации. Иначе — разрушает. Помогают там взрослым социальные сети или не помогают — вопрос открытый. Но дети-то биологически считывают состояние значимых взрослых и имитируют его, это тоже эволюционное. И вот им-то эту сымитированную, забранную от «больших и значимых», непереваренную и, скорее всего, плохо понятую по содержанию ненависть выплеснуть ну уж абсолютно некуда. Она в них остается и накапливается. И постепенно разрушает их только формирующуюся личность, а иногда и прямо тело. Дети постарше в этих случаях становятся агрессивны — дома или в школе, начинают травить других, тех, кто слабее, мучают животных. Дети помладше начинают просто необъяснимо болеть. А это ведь никому не надо, не так ли?
