Это стремление любой власти. Особенно той, которая не может уйти. Ибо уйти страшно.
То, что делает Кремль, оправданно, если следовать самодержавной логике. Призывы к власти стать демократичнее смешны. Зачем ей резать себе вены? В Кремле помнят, что случилось, когда Горбачев попытался сделать власть человечнее.
Кремлю удалось сформировать административный, силовой и пропагандистский ресурс, который пока обеспечивает системе устойчивость. Работает выборочное устрашение. Порой абсурдное - задержание журналистов в футболках с надписью «Свободу Ивану Сафронову».
Прогнозы о скором падении Путина выглядят наивно. Потенциал у системы огромный. Власти повезло с конформизмом интеллектуального и политического класса. Система получает добавочную страховку за счет страха, что перемены обвалят конструкцию. Не все готовы жить на развалинах.
Но нельзя не видеть и другое: устойчивость превращается в миф.
Конституционная перелицовка стала попыткой разрешить конфликт, доставшийся от Ельцина. Он порожден конституцией, которая создает Правителя, но не обеспечивает ему воспроизводство единовластия. Любой лидер на месте Путина столкнулся бы с этим конфликтом. Еще недавно казалось, что единое государство с Беларусью было бы предпочтительным для Кремля вариантом. Унижению бы подвергся белорусский электорат, а не российский избиратель. Кремлю пришлось пойти на неблагоприятный сценарий, который только отложил головную боль на будущее.
Обновленная конституция делает Владимира Путина гарантом жизнеспособности государства и его Персонификатором. Но насколько может быть устойчивой конструкция, если гарант устал, от него устала страна и его ресурсы усыхают?
Концентрация полномочий в руках Персонификатора ведет к обнулению всех ветвей власти и всех элит, которые могли бы служить громоотводом. А кто же будет работать на выпуск пара? Что делать Персонификатору с нечеловеческим бременем ответственности, которую он не сможет выдержать? Не регулируемая ответственностью власть повисает в воздухе и ее может воспользоваться любой личный интерес. Фактически под государство закладывается гнилой фундамент. Осознанно или нет, не важно. Но процесс укладывается в понятие «антигосударственной деятельности».
Появляются сомнения в существовании «путинского большинства». Конечно, можно держать бюджетников на удавке. Но насколько можно верить лояльности врачей после того, как их бросили без защиты от коронавируса?
Хабаровский протест говорит не только об обозленности регионов. Но и возможности появления социальной базы для системных политиков, которые попытаются сбросить кремлевскую уздечку. Учтем, что федеральный ресурс для покупки лояльности регионалов иссякает. Пока не страшно. Но если вдруг цепная реакция?
Лоялисты с садистским упоением стряпают уточнения к конституционным поправкам, создавая систему- чудовище, которое не будет разбирать, кого ему пожирать.
Паралич «президентской вертикали» в период пандемии говорит о неспособности власти управлять в момент кризиса. Но ведь пандемия не закончилась!
На наших глазах произошло обнуление стратегии. Об этом говорит продление завершения нацпроектов, которые должны были ускорить экономический рост, с 2024г до 2030г. Власть делает будущее заложником нынешних неудач.
Тем временем главная проблема не решена! Конфликт между самодержавием и выборами сохраняется. Кремль пытается его разрешать, превратив выборы в шутку. Но это способ вызвать раздражение даже у пассивного большинства. Как в этой ситуации проводить решающую для Кремля операцию- переутверждать в качестве президента перебравшего свое время лидера? Как передавать власть назначенному им преемнику?
На мировой сцене тоже не все гладко. Демонстрация великодержавности- ключевой фактор поддержания системы. Но для того, чтобы выглядеть державой, нужно быть членом Мирового Концерта! А как вернуться в Концерт, если успели наделать гадостей всем участникам Концерта. Сегодня только 18% американцев, 31% европейцев, 25% японцев смотрят на Россию благожелательно; а 60% опрошенных в 22 странах не питают доверия к Путину. Дошло до невообразимого: Германия, которая всегда была российским партнером, требует от ЕС ввести против России санкции за - как говорят немцы- кибератаки.
Россия оказалась перед новым вызовом – Америка теряет свое лидерство. Между тем, наше державничество себя реализует именно через борьбу с американским гегемонизмом! А вот нависающий над Россией Китай - это реальный вызов. В столкновении Китая и Запада, России придется выбирать. Сложно будет бежать между струйками. Но какой выбор сделает власть, не способная к стратегическому мышлению?
Поучительна история кремлевских «гамбитов», которые должны увести внимание от внутренних проблем. Возвращение Крыма сработало, как способ вернуть лидеру рейтинг- пусть и временно. Запад, покудахтав, Крым бы простил. Но вот гибель MH-17 России дорого обошлась. Донбасс – ошибка, принесшая России финансовый и репутационный ущерб.
Украина исчерпала консолидирующий эффект за счет создания «врага» и стала для Кремля проблемой, а не решением. Но закрыть «украинскую тему» не получается без демонстрации победы. Сирийская акция не возвратила Россию в клуб мировых держав, как планировалось. Венесуэла оказалась дорогостоящей авантюрой. Фрондерство Беларуси подвергает сомнению не только идею ее единого государства с Россией, но и существование Евразии под началом Москвы. Провал, тупик, ошибка - это и есть российская внешняя политика. Вместо того, чтобы стать ресурсом для внутренней повестки, она становится бременем.
Конечно, усилия Кремля себя продлить приносят результаты. Но тактика кремлевского выживания начинает угрожать устойчивости российского государства, с которым власть пытается себя отождествлять.
А это уже экзистенциальная проблема российского общества.
