По словам экспертов, семейные споры — это особенный, сложный вид правоотношений. При их рассмотрении на первый план выходят эмоции ростовчан — участников судебных процессов. Что является главной причиной семейных ссор? Почему до сих не принят закон о домашнем насилии, и нужен ли он — выяснял корреспондент RostovGazeta. Нужен ли закон о домашнем насилии Летом 2024 года уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова предложила вернуться к вопросу об ответственности за домашнее насилие. Аргументом в пользу появления такого закона стало увеличение числа обращений от жертв домашнего насилия и сложность работы из-за отсутствия видимых повреждений. Однако мнения ростовских экспертов разделились. В частности, представитель общественной организации Владислав Махмудов поддержал появление закона о криминализации домашнего насилия. «Нельзя позволить, чтобы одна половина семьи, а чаще это женщина, терпела от другой страдания. Это сопоставимо с уголовным правонарушением», — подчеркнул собеседник. Другое мнение экспертов заключалось в том, что российский уголовный кодекс содержит достаточно статей, которые предусматривают наказание за любого рода насилие, вне независимости от того, кем оно совершено — близким человеком или нет. В частности, председатель комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Нина Останина считает, что домашнее насилие не должно отличаться от других преступлений. Такой точки зрения придерживаются многие эксперты. «Если в отношении человека есть факты насилия — удары, угрозы или опасность, то в любом случае нужно обращаться в ближайшее отделение полиции. И вне зависимости от того, домашнее это насилие или нет, агрессор понесет ответственность, вплоть до уголовной. Поэтому если есть факт домашнего насилия, нужно обращаться в полицию и отстаивать свои права», — уверен юрист, адвокат Антон Габович. Собеседник добавляет, что в нашем законодательстве предусмотрены все самые распространенные виды физического насилия в практике — побои, издевательства, угрозы… По ним также происходит расследование дел. Голые стены Очевидно, что достигнуть единого мнения о необходимости закона о домашнем насилии пока очень сложно. Да и расследовать семейные дела, порой, нелегко. В качестве примера эксперты приводят случаи, когда женщина сперва подает на агрессивного мужа заявление в полицию, а потом жалеет об этом. И, опасаясь остаться одной, забирает заявление. В практике судов Ростовской области рассматривается множество семейных споров. Как правило, супруги обращаются в суд по денежным или имущественным вопросам. С одним из таких вопросов столкнулся дончанин Владимир Кузнецов, который был в браке порядка 15 лет. «В советские годы я работал горным инженером. Больше нас в Союзе тогда мало. кто получал. Когда шахты закрылись, для тех, кто остался без работы, выделили деньги. На них я и открыл станцию техобслуживания», — отмечает собеседник. Поэтому, как добавляет дончанин, за годы совместной жизни, его жена привыкла к определенному уровню жизни. «Когда мы зарегистрировали отношения в 1987 году, у меня был трехкомнатный коттедж в поселке Шолоховский Белокалитвинского района, была машина. А у нее только сумка с вещами. Конечно же, за годы нашей совместной жизни жена тоже работала. Правда, ее зарплата была небольшой, раз в шесть меньше, чем у меня. Но разве это проблема?» — уточняет Владимир. В 2002 году супруги приняли решение развестись. «У жены кто-то появился. Совместно жить дальше было невозможно, и я решил расстаться тихо и мирно. Она требовала отдать ей все. Но это же не дело! Я отдал ей участок земли на Оганова в Ростове. Она хотела приобрести трехкомнатную квартиру и я оплатил 50% от ее стоимости. К тому же, из коттеджа она вывезла все — оставила мне только голые стены», — рассказывает собеседник. Остался без жилья В 2019 году у Владимира начались проблемы со здоровьем — отказали почки. Ему сделали три операции для того, чтобы он дотянул до диализа, которого нет в Белой Калитве. Нужно было перебираться в Ростов, а сил не было. «Меня приехала проведать дочь. Она поговорила с урологом. Видимо, врач описал ей всю картину с моим здоровьем, что по сути я — смертник, и жить осталось не долго. А вскоре приехала жена. Понимаете, визит жены был очень неожиданным. После развода я остался для нее врагом номер один. Долгие годы мы не общались. И тут она вдруг приехала заботливая такая. Убеждала переехать в Ростов, обещала помочь, объясняя тем, что у нас дочь», — говорит Владимир. По словам Кузнецова, именно жена уговорила его продать коттедж. «На тот момент у нее была в Ростове квартира в ипотеку. Жена сказала, что эта квартира ей не нужна. И она готова продать ее мне — чтобы я жил в Ростове и получал диализ», — поясняет собеседник. Передумал умирать В итоге мужчина написал доверенность на жену для продажи коттеджа. А сам временно переехал жить к дочке. «Ипотеку на квартиру жена погасила из денег, которые выручила на продаже коттеджа. Прописала меня в ней. Только когда встал вопрос о продаже этой квартиры в мою собственность, как и договаривались изначально, она стала юлить», — продолжает свою историю житель Дона. Кузнецов добавляет, что решать тогда этот вопрос не мог из-за состояния здоровья. За три года он перенес 15 операций. «А когда всем на удивление я очухался и твердо заявил о своем намерении на квартиру, жена закатила скандал, что я неблагодарный. Думаю, ее очень огорчило, что я передумал умирать. Когда мы нормально не смогли решить вопрос за квартиру, я сказал, что буду обращаться в суд. А она ответила, что если я подам в суд, то внука больше не увижу. Так она решила меня наказать, зная, что это моя слабая точка. Я же внука воспитывал с пеленок», — сокрушается Владимир. Сегодня Кузнецов регулярно проходит диализ. А для решения вопроса с квартирой обратился с иском в суд. Серьезная разница Юрист Ольга Крупская объясняет, что одной из главных причин сложности семейных споров является существующее ранее доверие — когда люди, не задумываясь, подписывают документы. Именно такой документ в последующем может стать мощным юридическим оружием. «Так произошло и в нашем случае. Владимир дал бывшей супруге доверенность на продажу своего коттеджа с условием, что деньги от продажи коттеджа она возьмет себе, а ему отдаст свою квартиру в Ростове. Она действительно прописала бывшего мужа в своей квартире. Но переписать на него жилье, как договаривались изначально, отказалась», — отмечает Ольга Крупская. Собеседница добавляет, что квартира жены, в которую поселился Владимир, находилась в стройварианте. Мужчина спал на матрасе, вносил коммунальные платежи, потихоньку делая на свою пенсию ремонт и приобретая мебель. «То есть он вел себя как полноценный собственник, которым сегодня не является», — уточняет юрист. Эксперт объясняет, что быть прописанным в квартире или быть ее собственником — это разные вещи. «Регистрация в частной собственности дает право лишь на проживание — ровно столько, сколько позволит собственник. А собственник жилья может в любой момент обратиться в суд и выписать прописанного там человека. Это значит, что Владимир в любой момент может остаться без жилья», — говорит Крупская. Дела семейные Однако, как известно, у каждой проблемы две стороны. Бывшая супруга Владимира — Анна Суховеева поделилась с корреспондентом RostovGazeta своим видением ситуации. «Вы знаете, как мы с ним жили? Только представьте, у нас одна дочь, и по жизни он ей никогда не помогал ей. Купит йогурт, приходит ко мне и требует написать расписку, что потратил 50 рублей. Я ушла от него вместе с дочерью. Мы просто встали и ушли в один день. Он нас выжил — мы его боялись. А алименты он платил по 150-200 рублей», — рассказывает собеседница. Анна добавляет, что полностью растила дочь сама. Сама помогала получению высшего образования, сама выдавала девушку замуж. «А когда он заболел — приехал жить к моей дочери. Девушка воспитана так, что не могла отказать. Приняла его в своей небольшой квартире, где он жил полгода. И в больницу к нему приходила, и продукты носила, и с врачами договаривалась», — подчеркивает бывшая супруга Владимира. Алименты на дочь Ростовчанка добавляет, что вместе с дочерью помогла бывшему супругу оформить лучший диализ, получить первую группу инвалидности. А также организовать бесплатный проезд в диализный центр и обратно. По словам собеседницы, разговор с Владимиром о продаже коттеджа был заведен лишь с единственной целью — чтобы он съехал из квартиры дочери, которой было тяжело с больным отцом. Да и сам коттедж, за который удалось выручить порядка 1,7 миллиона рублей, по ее словам, больше походил на барак. «С продажей этого барака я намучилась. Пришлось заниматься оформлением земли под ним. Знаете, чего это стоило? Деньги от его продажи частично пошли на оплату ипотеки за мою квартиру в Ростове, а частично — на ремонт в ней. В чем сейчас проблема, я не понимаю. Он живет в этой квартире, прописан в ней, никто оттуда его не выгоняет. Но почему я должна переделывать на него свою квартиру, я не понимаю», — делится мыслями ростовчанка. Анна подчеркивает, что предлагала альтернативный вариант — квартиру продать, а деньги поделить. «У него же одна дочь и один внук! Зато за все то, что мы для него сделали, он подал иск в суд на дочь, чтобы взыскать с нее алименты. Это нормально?» — недоумевает Анна. Главная причина семейных ссор Очевидно, что из-за столь разных взглядов на одну и ту же ситуацию, разбираться в делах семейных совсем не просто. Эксперты отмечают, что причина домашних конфликтов, в большинстве случаев, кроется гораздо глубже. «И заключается она, на мой взгляд, в гордыне каждого из супругов — когда никто не хочет идти на уступки. Из-за этого в семьях происходят серьезные эксцессы. А когда начинаешь разбираться, часто выясняется, что вопрос не стоит выеденного яйца», — резюмирует правозащитник Павел Сагайда. Напомним, что в прошлом году Павел Сагайда стоял на защите прав ростовчанки, которую, с подачи супруга, насильно удерживали и лечили в психиатрической больнице.
