Любовные истории членов королевских фамилий всегда вызывали огромный резонанс в обществе и были предметом исследований со стороны историков. Редко когда монархи имели право идти на поводу у своих чувств, они обязаны были руководствоваться здравым смыслом и государственными интересами. Поэтому даже искренние, сильные чувства никогда не перерастали в глубокие привязанности, а оставались в памяти как невинные увлечения.
В Великобритании журналистам частично доступен Королевский архив и ознакомиться с копиями писем и дневников монарших особ, а также их приближенных, вполне возможно. И даже с учетом того, что все тексты были подвержены королевской цензуре, для историков нет никаких сомнений, что например, принцесса Виктория, дочь Эдуарда Августа, герцога Кентского и Стратернского, графа Дублинского, четвертого сына короля Георга III, была очень влюбчивой девушкой. В годовалом возрасте она оказалась единственной наследницей английского престола, и, конечно, ее с юности готовили к государственной деятельности. Родственники, в частности мать, королева Виктория из немецкого рода Саксен-Кобург-Заальфельдских и ее любовник, Джон Конрой, управлявший королевским домашним хозяйством, стремились сделать из будущей королевы свою марионетку.
Однако сэр Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурн, назначенный в 1834 году премьер-министром Великобритании, лично взялся за обучение наследницы престола. Во многом благодаря ему Виктория, ставшая королевой через 3 года, показала характер и стала лично управлять страной. Однако лорд Мельбурн был не только важным наставником в государственных делах. Благодаря тому, что он часто оставался наедине с Викторией, этот умный, благородный мужчина оказался ее первой любовью. Историки уверены, что именно он дал почувствовать юной королеве, что она – страстная женщина. В одной из записок, адресованных премьер-министру, можно найти такое признание: «…Я уверена, что ни один из ваших друзей не любит вас так, как я, дорогой лорд М…»
Во многих дневниковых записях постоянно встречаются упоминания молодой Виктории о лорде Мельбурне. Каждое утро они вдвоем шли в рабочий кабинет королевы и премьер-министр выступал в качестве личного секретаря Ее Величества. Потом они вместе обедали, катались верхом, ужинали и проводили вечер. Во дворце ходили слухи, что Виктория и лорд Мельбурн могут пожениться, во всяком случае молодая королева явно размышляла об этом. Но причиной их разрыва оказался не тот факт, что премьер-министр был женат. Этот 57-летний государственный деятель был прозорлив и понимал, что не может быть отцом будущих английских принцев и принцесс, хотя бы потому, что не успеет ни воспитать их, ни даже помочь молодой королеве стать мудрой правительницей. Когда Виктории исполнилось 20 лет, сэр Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурн объявил, что подает в отставку и вскоре перестанет посещать королевский дворец. Сердце Виктории было разбито. «…Я рыдала и рыдала», — написала она в своем дневнике, — «Я провела по его руке своей и держалась за нее, будто хотела почувствовать, что он не оставит меня…» Лорд Мельбурн не решился «разорвать сердце» королеве, но постепенно стал от нее отдаляться.
Как известно, лучшее лекарство от «сердечных ран» — это снова влюбиться. И так думали не только виконт Мельбурн и королева Виктория, но и российский император Николай I, отправляя своего старшего сына, цесаревича Александра, в путешествие по Европе. Молодой наследник русского трона сильно увлекся одной из фрейлин своей матери, императрицы Александры Федоровны. Роман с благородной, но бесперспективной юной красавицей Ольгой Калиновской зашел так далеко, что Александр даже заявил, что готов отречься от своего права на престол. Вот тогда встревоженный император и вручил сыну список потенциальных европейских невест. Цесаревич был вынужден подчиниться и отправился в долгое путешествие в поисках невесты. К своему изумлению, он действительно нашел неплохой вариант — «заморскую» принцессу, Максимилиану Вильгельмину Августу Софи Марию Гессенскую и Прирейнскую. Но появилась проблема — она не входила в список отца, и родители цесаревича были поражены очередным выбором сына. Александр сообщил, что готов жениться на 15-летней принцессе. Но дело в том, что про девушку «ходили слухи», будто мать родила ее вовсе не от своего законного супруга, а от… Дальше называлось столько потенциальных отцов, что российский император потребовал от сына срочно продолжить европейское турне и обязательно нанести визит молодой английской королеве. Цесаревич Александр снова был вынужден подчиниться.
В начале мая 1839 года процессия Российского наследника престола с протокольным визитом по случаю 20-летия юной королевы Виктории прибыла в Великобританию. В Лондон Александр приехал, искренне полагая, что должен отбыть весьма скучное и утомительное, но необходимое дипломатическое мероприятие, а затем, спустя неделю, отправиться домой. Однако личная аудиенция королевы Виктории и Великого князя Александра Николаевича, которая была назначена на 4 мая, перевернула все их планы, что называется, с ног на голову.
Александр хорошо помнил британскую венценосную особу по портретам, но даже и представить себе не мог, что перед ним предстанет не томная матрона с пухлыми щеками в бархатной мантии, а обворожительная, неудержимо влекущая, волевая и элегантная красавица. Виктория и раньше была знакома с многими русскими князьями, и все они были щедрыми и образованными мужчинами. Однако цесаревич Александр оказался не только любезным, но и таким же мудрым и рассудительным, как лорд Мельбурн. А еще он — молод, высок, статен и обладает прекрасными манерами. Александр восхитил и королеву, и всех придворных дам. Прекрасно разбираясь в британской литературе, мировой политике и живописи, уже после первого танца с Викторией он стал ее постоянным собеседником.
«…Великий князь безумно нравится мне. Он естественен и весел. С ним легко…» — это написала Виктория в первый же вечер знакомства с Александром. Его первый адъютант, полковник и преподаватель военных наук Семен Алексеевич Юрьевич, записал в своем дневнике: «…На следующий день после бала наследник говорил лишь о королеве (…) и я уверен, что и она находила удовольствие в его обществе…»
Дальше ситуация развивалась стремительно. Как только цесаревич прибывал в Букингемский дворец, королева тут же оставляла танцы с другими лордами, бросала имеющихся собеседников и все свое время посвящала русскому наследнику престола. В ее дневнике появились такие строчки: «… Я совершенно влюбилась в Великого князя, он прелестный, он очаровательный молодой человек. Я танцевала с ним кадриль. (…) С ним приятно и весело танцевать. Он невероятно сильный, так смело кружит, что я едва поспевала. Мы мчались вихрем! Маленький бал окончился около двух ночи. Никогда прежде я не была так счастлива. (…) До пяти утра не могла уснуть…»
Теперь и окружение Александра было не на шутку встревожено. Полковник Семен Юрьевич отмечал: «…Цесаревич признался мне, что влюблен в королеву, и убежден, что и она вполне разделяет его чувства…»
Безусловно, аналогичные донесения были отправлены и императору в Санкт-Петербург.
А дальше случилось то, что страшно перепугало всю свиту как королевы, так и цесаревича. В Лондонском театре, расположившись на премьере сначала в разных ложах, во время антракта Александр запросто уединился с Викторией. Одному Богу было известно, что они вместе делали.
Вскоре первый адъютант, полковник Семен Юрьевич, получил от императора Николая I приказ — немедленно увозить наследника престола из Лондона. Но в этот раз Александр не послушался отца и намеренно медлил с отъездом. Его ознакомили с категорическим решением императора о том, что цесаревич Российского трона никак не может стать принцем-консортом при королеве Великобритании. Придворные Виктории и скорее всего, лорд Мельбурн, убеждали правительницу, что никак нельзя допустить столь радикального сближения с Россией. Дружественных отношений с этим государством никогда не было.
Дипломатическими усилиями обеих сторон были достигнуты договоренности о невозможности дальнейших аудиенций между цесаревичем Александром и королевой Викторией. И все-таки они встретились и даже наедине. Наследник Российского престола вместе со свитой намеревался отчалить на корабле 30 мая, а 29 представители королевской крови решили проститься лично. Приближенные Виктории устроили так, что все члены российской делегации и лондонские придворные на короткое время покинули влюбленных.
Об этой встрече в дневнике королевы сохранилась такая запись: «…Он был бледен и голос его дрожал, когда он сказал мне по-французски: «Мне не хватает слов, чтобы выразить все, что я чувствую». (…) Затем он прижался к моей щеке и поцеловал меня так тепло и с таким сердечным чувством, и потом мы опять очень тепло пожали друг другу руки…»
На память о столь удивительном романе будущий император Александр II подарил королеве Виктории альбом со своими выгравированными портретами и овчарку по кличке Казбек. Этот пес оставался любимцем королевы вплоть до своей смерти.
Николай I больше не стал ничего требовать от сына, и несмотря на все неприятные слухи, цесаревич женился на выбранной им немецкой принцессе Максимилиане Вильгельмине Августе Софии Марии Гессенской и Прирейнской.
Постепенно политические реалии стали складываться именно так, как и предсказывал еще юной королеве лорд Мельбурн. Во время восточного кризиса второй половины 1870-х годов Российская и Британская империи оказались на грани прямого вооруженного столкновения. Этому способствовало резкое обострение взаимоотношений между Лондоном и Санкт-Петербургом, вследствие соперничества в центральноазиатском регионе. Александр II, узнавая о дипломатических новостях, сетовал на предмет своей давней любви совершенно непочтительно: «Ах, эта упрямая старая английская дура!»
Как и считал лорд Мельбурн, дружественных отношений между Великобританией и Россией никогда не было, нет и быть не может.
