Писатель Александр Солженицын когда-то сказал, что если бы не церковный раскол XVII века, не произошло бы и революции 1917 года. Некоторые современные историки полагают, что писатель был прав в буквальном смысле и русские старообрядцы сыграли значительную роль в политических катаклизмах началаXX столетия. Во всяком случае, в Февральской революции, в ходе которой последний властитель Российской империи Николай II отрекся от престола.
К концу XIX века представители старообрядчества сосредоточили в своих руках значительные материальные ресурсы. «Весь русский рынок осваивался именно староверами», – утверждает доктор исторических наук А. В. Пыжиков, автор книги «Грани русского раскола». Купеческие династии в старообрядческой среде начали зарождаться в эпоху Екатерины II, поощрявшей свободное предпринимательство.
К интересующему нас периоду староверам принадлежала изрядная доля (по некоторым данным, до ¾ национального дохода) в главных отраслях сырьевой и производственной промышленности. Они владели банками, железными дорогами, судоходными компаниями. Фабриканты-старообрядцы получали государственные заказы, в том числе на изготовление оружия.
Хотя даже на рубеже веков не все староверы осмеливались признаваться в своей религиозной принадлежности открыто (из-за чего подлинная их численность намного превышала указываемую в официальных документах), времена гонений на них миновали.
16 апреля 1905 года, в день, пришедшийся на Страстную субботу, были разрешены богослужения и распечатаны алтари в старообрядческих храмах Рогожского кладбища в Москве. На следующий день вышел указ «Об укреплении начал веротерпимости». Эту дату некоторые считают точкой отсчета так называемого золотого века старообрядчества (оказавшегося, правда, очень кратким). 19 апреля Николай II записал в своем дневнике: «Христосовался со старообрядцами». После этого по всей стране началось строительство новых и восстановление старых старообрядческих храмов и монастырей.
Власти явно хотели жить со староверами в ладу. Но хотели ли жить в ладу с властями староверы?
Распространено мнение, что все без исключения староверы до глубины души ненавидели царский дом Романовых. Обосновать эту точку зрения несложно, ведь раскол 1650–1660 годов, на долгие века загнавший сторонников старого обряда в подполье, начался при втором Романове на русском престоле Алексее Михайловиче Тишайшем и в народном сознании был тесно связан с династией Романовых вообще.
Староверы, называвшие «антихристом» не только Петра I (на самом деле повинного в гонениях на раскольников гораздо в меньшей степени, чем его отец), но любого Романова на троне, действительно находились и в XX веке, особенно в сельской глубинке.
Но образованные горожане, коммерсанты, издатели, политики, даже если и хранили у себя дома строгий архаичный и патриархальный уклад, свойственный староверам, вряд ли руководствовались в своих помыслах и поступках исключительно историческими и религиозными причинами.
Они были современными практичными людьми, полагавшими, как и многие в те годы, что обусловленное самодержавием социальное устройство страны затормаживает ее развитие, в том числе и развитие в ней экономики и бизнеса.
Манифесты 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка» и «Об учреждении Государственной Думы», благодаря которым в России впервые появился свой парламент, вкупе с Указом о веротерпимости, на какое-то время дали надежду на перемены. Но они происходили слишком медленно, причем далеко не все старообрядцы верили, что возврата к прежним порядкам не будет.
Исследователь истории старообрядчества О. П. Ершова пишет, что в 1917 году одно из региональных собраний старообрядцев признало самодержавие не способным обеспечить соблюдение прав, дарованных Указом о веротерпимости, и не соответствующим интересам народа. Этот случай не был единичным.
Вопрос о том, как на самом деле относился к староверам Николай II, остается открытым. Ряд исследователей старообрядчества, в том числе историк и литературовед М. А. Дзюбенко, полагает, что император симпатизировал им и даже надеялся объединить две ветви Русской Церкви. Но прямых доказательств этому нет. Косвенным аргументом служит, например, интерес Николая к дониконианским церковным архитектуре и музыке, который вполне может объясняться эстетическими и отчасти дипломатическими соображениями. К тому же крайне сомнительно, что большинство староверов восприняли бы идею объединения с РПЦ с восторгом.
По всей вероятности, набирающая в последние годы популярность теория о том, что старообрядцы выступили едва ли не главной движущей силой всех трех русских революций, сильно преувеличена. Однако факт участия староверов в революционном движении неоспорим.
С конца XIX века они активно контактируют с различными группами политической оппозиции. По словам историка Пыжикова, «правоверная славянофильская купеческая элита переходит на либерально-конституционные рельсы».
Для зажиточных людей, которые к тому же имели доступ и к общинному капиталу старообрядцев, самым простым и удобным способом влиять на события было финансирование оппозиции. Известнейший пример – фабрикант и меценат Савва Морозов, на чьи деньги издавались социал-демократическая газета «Искра», большевистские издания «Борьба» и «Новая жизнь». Кроме того, Морозов снабжал запрещенной литературой собственных рабочих и был автором записки «О причинах забастовочного движения. Требования введения демократических свобод». Ее он составил в январе 1905 года спустя несколько дней после Кровавого воскресенья в надежде на то, что будет поддержан остальными пайщиками Никольской мануфактуры, чего не произошло. Также известно, что на средства Саввы Морозова согласно достаточно правдоподобной версии, втайне от него большевики закупали оружие.
Многие староверы или выходцы из старообрядческих семей сами состояли в оппозиционных думских партиях и фракциях. Зачастую эти же люди, занимавшие важные государственные должности до Февральской революции, после нее стали членами Временного правительства. И это допускает предположения о попытке совершить «революцию сверху».
Так, один из лидеров Прогрессивной партии А. И. Коновалов, член IV Государственной Думы, позднее занял пост министра торговли и промышленности во Временном правительстве. Его ближайший соратник П. П. Рябушинский, издатель газеты «Утро России», был членом Государственного Совета и председателем Военно-промышленного комитета. Основатель партии «Союз 17 октября» и председатель III Госдумы А. И. Гучков во Временном правительстве стал военным и морским министром.
Очень многие рядовые старообрядцы встретили учреждение Временного правительства с искренней радостью. Так, журнал «Слово Церкви» опубликовал приветствие иноков Спасо-Преображенского мужского монастыря: «Твердо верит братия новоизбранному вашему мудрому управлению, что вы постараетесь все усовершенствовать для блага родины и отечества, и просветить русскую землю».
Как мы знаем, с этими задачами Временное правительство справиться не сумело. В августе 1917-го на совещании, проходившем в Большом театре, был констатирован очевидный факт: ситуация безнадежно вышла из-под контроля.
После Октябрьской революции практически все старообрядцы потеряли свое состояние. Многие лишились свободы или жизни. Те, кому удалось, эмигрировали. Некоторые, как, например, Гучков и Коновалов, продолжили политическую и общественную деятельность в Европе.
Простые общинники уезжали по преимуществу в США, где их потомки живут до сих пор, соблюдая старинные обычаи.
