В 1937 году многие советские граждане оказались жертвами репрессий. Не стал исключением и дед Михаила Боярского, который был священнослужителем. Правда, после революции предок известного актера примкнул к обновленцам. Тем не менее Александр Боярский, как выразился Анатолий Краснов-Левитин, вошел в историю с ореолом мученика.
Как утверждает автор издания «Священномученик Вениамин митрополит Петроградский» Николай Коняев, дед Михаила Боярского Александр Иванович Боярский, появившийся на свет в 1885 году в селе Копытово, при рождении носил фамилию Сегенюк. Впоследствии он взял фамилию матери, став Боярским. Отец же Александра Ивановича был священнослужителем, поэтому неудивительно, что и сын выбрал для себя аналогичный путь. В 1906 он окончил Волынскую духовную семинарию в Житомире, в 1910-м — Санкт-Петербургскую Духовную академию. Позже Сегенюк некоторое время служил преподавателем в различных духовных семинариях и училищах.
В 1915 году Александр Сегенюк начал служить в Троицкой церкви города Колпино, которая была приписана к Ижорскому заводу. Именно тогда, как пишет в своей книге «Труды и дни: обновленческий митрополит Александр Введенский» Анатолий Левитин-Краснов, Сегенюк и стал известен под прозвищем «рабочий батюшка». По словам Левитина-Краснова, Сегенюк пользовался большим уважением среди рабочих, никому никогда не отказывал в помощи. Мало того, Боярский организовал на новом месте огород, пасеку, бесплатную столовую, «детский союз», приходской кооператив, приходской суд, читал лекции и проводил диспуты на церковные темы.
В диспутах о религии, как утверждает Екатерина Боярская, автор книги «Театральная династия Боярских», Александр Боярский проводил много времени и со своим коллегой Александром Введенским. Они оба были сторонниками церковных реформ и после революции стали лидерами инициированного новой властью обновленческого течения, которое, по словам Боярской, пыталось найти общее между религией и социализмом. Распространению обновленчества способствовал арест митрополита Вениамина, отказавшегося признать законность созданных обновленченских органов церковного управления. На всеобщее удивление Боярский выступил в защиту митрополита, который, впрочем, все равно был расстрелян.
Как указано в издании «Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России» (редактор А. И. Плюснин), за свои показания Александр Боярский рисковал сам оказаться на скамье подсудимых. Это случилось, но чуть позже. Если верить сборнику документов «Следственное дело Патриарха Тихона» Владимира Воробьева, Боярский, не отказавшийся от своих обновленческих взглядов, весной 1923 года являлся участником I обновленческого «собора», членом Делового президиума. С августа того же года был членом обновленческого ВЦС и обновленческого «Священного Синода». Александр Иванович несколько раз подвергался арестам, но всегда выходил на свободу.
Однако так продолжалось недолго. Как пишет в своей книге «Русская православная церковь, 1925-1938» Владислав Цыпин, по мнению которого Александра Боярского привела в раскол исключительно увлеченность социальными проблемами, в 1934 году (по другим сведениям в 1936 году) обновленческий архиепископ был арестован в Иваново-Вознесенске. По некоторым сведениям, Боярский стал жертвой доноса обновленческого епископа Николая Автономова, который после ареста владыки Александра занял его место. Как бы то ни было, Александр Иванович был обвинен в том, что «в целях активной борьбы с советской властью объединил вокруг себя реакционно и фашистски настроенную часть» обновленческого движения.
Летом 1936 года Боярский, согласно Постановлению особого совещания НКВД, был приговорен к 5 годам лишения свободы. Владыка отбывал наказание в Суздальской тюрьме. Однако через год приговор был пересмотрен. 9 сентября 1937 года, как пишет Екатерина Боярская, по решению «тройки» «рабочий батюшка» был расстрелян в упомянутой тюрьме. Анатолий Краснов-Левитин утверждает: «Будучи одной из ярких фигур, превосходя по своему административному таланту, силе воли, моральному мужеству всех деятелей раскола, Боярский сознательно отошел на второй план, не желая торговать идеями». Именно поэтому дед известного актера и стал единственным деятелем раскола, вошедшим в историю как мученик.
