На самом деле «бесовы собачата» — это вовсе не оскорбление. Скорее, такое прозвище говорит об уважении казаков к тем, кого они так называли. Во время Кавказской войны «собачата» несли дозор на Лабинской линии и, возможно, спасли не одну жизнь.
Как справедливо отмечает автор «Энциклопедии казачества» Виктор Губарев, казаки принимали участие практически во всех военных конфликтах, которые вела Россия, в том числе и в Кавказских войнах. Достаточно сказать, что только во второй половине Кавказской войны, то есть с 1836 по 1864 годы, в Грузии перебывало 118 казачьих полков, а это около 100 тысяч человек, из них было убито и ранено 1763 человека, а от болезней умерло более 16 тысяч казаков. По данным Петра Краснова, автора книги «История Войска Донского», за это же время для образования Сунженской и Лабинской линий было переселено с Дона 10 тысяч казачьих семейств.
Упомянутая Лабинская линия, как пишет в своей книге «Казачество: путь воинов Христовых» Валерий Шамбаров, начала строиться в тот же период, о котором идет речь, а именно в 1840 году. Тогда в видах сокращения Кубанской кордонной линии решено было перенести линию на реку Лабу, построить на ней 3 укрепления и поселить 14 казачьих станиц. Заселение Лабинской линии началось уже в 1841 году. Однако, по утверждению Шамбарова, Лабинская линия, равно как и все другие передовые линии в Закубанском крае, заселялись главным образом казаками из старых станиц и только частично пришлым элементом из внутренней России.
Но удивление вызывает совсем другой факт, касающийся Лабинской линии и ее поселенцев. Дело в том, что в Лабинском полку наравне со взрослыми воевали и дети. Если верить Аполлону Шпаковскому, автору издания «Записки старого казака. Пластуны на Лабинской линии», по просьбе отцов и с разрешения начальника линии юные казаки сформировали особую команду, состоявшую в ведении адъютанта. В эту команду брали 15-17-летних сыновей офицеров и более зажиточных или заслуженных урядников. Подростки ходили в походы и устраивали засады вместе со старыми казаками, которые и прозвали их «бесовыми собачатами».
Это прозвище вовсе не было оскорбительным, а, скорее, наоборот. По словам военного историка Константина Абазы, автора книги «Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы», «бесовы собачата» нередко зарабатывали кресты за свою службу. А все потому, что, мнению Константина Константиновича, мальчики никогда не позволяли себе уснуть в секрете, отличались крайней бдительностью и осторожностью по сравнению со старыми пластунами. Абаза писал: «От их внимания не ускользал не только всплеск воды, но даже шорох пробужденной птички».
В «Военном сборнике» (Санкт-Петербург, 1871 год) упомянуты фамилии 3 «собачат», офицерских детей, которые были назначены на секрет, заложенный неподалеку от станицы Лабинской, на лучшем броде через реку. Потапов, Братков и Красновский, несмотря на ненастную погоду и ночное время, не жаловались и не дремали. Напротив, они наперебой дергали своих старших товарищей, заслышав любой едва различимый звук. Казаки думали, что детям везде мерещатся горцы, но при свете молний стало ясно: «собачата» не ошиблись. Целая толпа всадников переправлялась по воде. В итоге 15 казаков было ранено или убито, противник же не досчитался десятков воинов. Вскоре Потапов, Братков и Красновский были зачислены на действительную службу, верхушки их шапок перекрестили урядничьим галуном, а груди украсили серебряными медалями «За храбрость» на георгиевской ленте.
Аполлон Шпаковский, который, как писал журнал «Русский инвалид» за 1874 год, сам воевал на Кавказе в казачьем войске, гадал, в чем был секрет «бесовых собачат», всегда находившихся настороже. Возможно, по словам Шпаковского, свою роль играла новизна положения подростков, а, может быть, невольный страх. Но, как бы то ни было, юные казаки оказывали неоценимую помощь своим старшим сослуживцам. Нередко «собачата» не только будили «стариков», засыпавших в засаде и издававших неимоверный храп, но и первыми замечали неприятеля. Неизвестно, сколько жизней спасли таким образом юные казаки.
