Сегодня трудно представить человека без фамилии. Однако до XIX века фамилии в Российской империи были не таким уж распространенным явлением. Впервые появившись в древнем Новгороде, родовые фамилии лишь к XV веку закрепляются среди бояр, а в XVIII веке получают распространение среди купечества, служилых людей и духовенства. У крестьян же, находившихся до 1861 года в массовом закрепощении, роль фамилии обычно выполняло отчество или прозвище. Лишь в 1888 году Сенат издал специальный указ о том, что каждый житель страны обязан иметь фамилию, закрепленную в документах.
Самыми распространенными среди русских фамилий становятся производные от крестильного или обиходного имени одного из старших и наиболее уважаемых предков. Часто фамилии также давались по прозвищу, месту происхождения или роду деятельности. Таким образом, по значительной части фамилий с той или иной степенью достоверности можно определить, каким профессиям посвятили себя предки их обладателей. Так, например, дети священников часто носили фамилию Поповы, в купечестве отражалась профессиональная отрасль (например, Рыбников – рыбник, рыбный торговец), а потомки ремесленников превращались в Кузнецовых, Гончаровых, Плотниковых, Мельниковых, Хлебопекиных, Горшечниковых и т.д. По тому же принципу в родовых фамилиях закреплялась и военная профессия старшего из предков: Пушкарев, Солдатов, Стрельцов, Шпагин, Штыков, Матросов, Кинжалов…
Так, например, одна из древнейших русских фамилий Пушкаревы, по всей видимости, восходит к профессиональному прозвищу Пушкарь – с начала XV века так именовали артиллеристов. Пушкарская военная служба находилась в ведении Пушкарского приказа, и на нее принимались вольные люди всех сословий. В мирное время пушкарей использовали на различных крепостных и гарнизонных службах. Свой накопленный опыт и профессиональные навыки пушкари передавали сыновьям, и таким образом артиллерийская служба становилась наследственной. В Москве даже были образованы особые Пушкарские слободы. Кроме артиллериста, прозвище Пушкарь также мог носить пушечных дел мастер.
Точно так же к числу «военно-профессиональных» относилось и прозвище Стрелец (фамилия Стрельцов). Образованное в XVI веке стрелецкое войско также набиралось из свободного посадского населения, служба была пожизненной и наследственной. Как и пушкари, стрельцы образовывали собственные слободы, подчинялись Стрелецкому приказу и пользовались специальными хозяйственными и служебными привилегиями. Московские стрельцы охраняли Кремль, несли караульную и полицейскую службу, участвовали в военных походах. И хотя после знаменитых Стрелецких восстаний войско было, по приказу Петра I, расформировано, фамилия закрепилась за потомками. В то же время Стрельцами нередко именовали и метких ружейных охотников.
По тому же принципу сформировалась, например, и фамилия Шпагин – родоначальником фамилии мог стать как воин со шпагой (шпаги были в ходу в русской армии в XVII – начале XIX вв.), оружейник или торговец оружием.
Фамилия Матросов, образованная от вошедшей в петровские времена в русский язык кальки с голландского «matroos», могла перейти как от рядового служителя на военном или торговом судне, так и от моряка-любителя.
Наконец, широко распространенная говорящая фамилия Солдатов могла возникнуть, начиная с XVII века, когда словом «солдат» (от лат. soldo – «жалованье», «нанимать», «нанять») в России стали называть вольнонаемников иноземных военных отрядов. Существует версия, что фамилия Солдатов, за отсутствием иной собственной, могла присваиваться новобранцу полковым писарем.
