Известно, что каждый правитель «переписывает» историю так, как это выгодно ему самому — тщательно вычищая все нелицеприятные или компрометирующие факты из всех доступных источников. Грешили этим и средневековые правители Руси, предав забвению своих предшественников.
На протяжении столетий авторитетным источником, повествующим о происхождения русских, было «Сказание о Словене и Русе». В его многочисленных списках пересказывались этногенетические легенды, в том числе о происхождении прародителей русских, братьев Словене и Русе, которых называли потомками князя Скифа. «Сказание» также повторяло популярную легенду о том, что призванный с территории Пруссии правитель русских земель Рюрик происходил от римского императора Августа.
Петр Первый был, пожалуй, последним из русских царей, который благоволил «Сказанию». В конце 18 века в Петербурге на основе одного из его списков было издано «Краткое сказание о скифах, славянах и Руссии», а чуть позже – составленный Феофаном Прокоповичем четырехтомник «Подробная летопись от начала России до Полтавской битвы».
После Петра Первого «Сказание» начало постепенно утрачивать актуальность. Уже в 17 в. хорватский этнограф-лингвист Юрий Крижанич возмущался скифским происхождением славян и сомневался в родстве Рюрика и Августа. Русский историограф Василий Татищев, живший в эпоху правления Петра Первого, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, при написании своей «Истории» хоть и рассматривал «Сказание» наряду с другими летописными источниками, но ссылался на него с многочисленными оговорками.
Снисходительно относился к «Сказанию» и Михаил Ломоносов. Хотя он и называл имена Словена и Руса вымышленными, но не отрицал реальность событий, описанных в «Сказании». Ломоносов не сомневался в призвании Рюрика из Пруссии, но «не видел достоверности» в его происхождении от Августа. А вот Николай Карамзин, писавший свою «Историю» фактически по заказу Александра Первого – лишь ремаркой упоминал «Сказание» в комментариях. Он относил его к «сказкам», которые сочиняются «невеждами», и тем самым фактически ставил крест на научной ценности этого летописного источника.
Наиболее широко растиражирована версия о том, что князь и родоначальник народа русь – личность мифическая. Возможно, это еще одна причина, почему историки перестали учитывать данные «Сказания»: зачем упоминать о тех личностях, существование которых не доказано на 100%? Неизвестно, кем был Рус. В арабо-персидских источниках он упоминается и как брат Хазара – легендарного предка хазар (персидское «Собрание историй» 12 в.), и как сын Иафета – одного из трех сыновей Ноя (сочинения историка Абулгахи, 17 в.).
И всё же сбрасывать со счетов «мифического богатыря» Руса при рассмотрении вопроса об этногенезе русских будет неправильно. Как пишет в «Ударе Сокола» Михаил Сарбучев, порядка сотни списков «Сказания», при этом не написанных под копирку, а имеющих расхождения, позволяют говорить о правдивости изложенных в источниках фактов. В первую очередь, о скифском происхождении Словена и Руса.
Данные из «Сказания» не вписывались в норманнскую теорию о скандинавском происхождении русских, которую активно развивали с 17 века в первую очередь шведские дипломаты, а затем и немецкие историки, работавшие в Российской академии наук. Впервые, еще в 16 веке, в дипломатической переписке с Грозным король Юхан Третий выдвинул базовый тезис норманнской теории. Впрочем, сам Грозный категорически ее отрицал, настаивая, всё еще с оглядкой на «Сказание», что Рюриковичи – потомки императора Августа.
При Петре Первом норманнская теория окрепла и сослужила хорошую службу в формировании устойчивого стереотипа о том, что Рюрик-скандинав помог «диким племенам» создать собственную государственность, которой до его появления, по мнению иностранных историков, у русских не было. Так, известный оппонент Ломоносова, швейцарский историк Иоганн Мюллер, состоявший на службе в РАН, считал руссов в лице военной и управленческой элиты потомками пруссов и шведов. В то время как Ломоносов доказывал, что у прусов и руссов – общие предки.
Одна из популярных гипотез отказа от исторического упоминания «Сказания» – желание Романовых укрепить позиции собственной династии в качестве русских правителей. На фоне вековой ветви рода Рюриковичей, берущей начало от праотцов Руса и Словена, Романовы выглядели со своей «тысячелетней биографией» в историческом аспекте не слишком авторитетно. А последним Романовым, фактически немцами по крови, особенно не подходило скифское происхождение русских. Они остро ощущали полулегитимность собственного правления и пытались всеми правдами и неправдами укрепиться во власти, в том числе и путем «вымарывания» не слишком удобного древнейшего этногенетического источника.
В этом контексте понятны обвинения авторов фолк-хистори в адрес Карамзина, который «в угоду господствующей идеологии срубил живое древо начальной русской истории», чтобы уничтожить слишком запутанное «бремя 5-тысячелетней истории». К тому же Карамзин был убежденным «западником», поэтому он разделял норманнскую теорию и при написании своей «Истории» виртуозно игнорировал факты, подтверждающие другие версии происхождения русских.
Однако В. Ларионов в книге «От царской Скифии к Святой Руси» настаивает, что Романовым не требовалось что-то доказывать. В их абсолютной легитимности никто не сомневался, памятуя о законном правопреемнике Михаиле Романове и соборной клятве русских 1612 года на верность династии. В. Ларионов высказывает другую гипотезу популярности норманнской теории и отказа от отсылок к «Сказанию». Если почти на всей территории Европы правящие сословия являлись потомками этнических завоевателей, а крестьяне – коренными порабощенными аборигенами, то в России автократическая верхушка принадлежала к тому же этносу, что и ремесленники или труженики поля. Неслучайно, еще при Иване Грозном зарождающиеся аристократы западного образца принялись усердно сочинять иностранные генеалогии: сначала с оглядкой на «Сказание», а затем с учетом «более достоверных и актуальных» источников.
