Полное тронное имя государя Петра Алексеевича звучало до 1721 года так: «Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский… и иных многих государств и земель, восточных и западных и северных, отчич и дедич, и наследник, и Государь, и Обладатель». После победы над Швецией в Северной войне к этой многословной титулатуре добавилась еще одна строка: «Отец Отечества, Император Всероссийский».
Однако, так Петр Алексеевич именовался лишь в официальных документах и во время торжественных приемов. В обыденной жизни государь предпочитал иные прозвания.
В 1697 году Петр, которому исполнилось к тому моменту 25 лет, отправился в Европу в составе Великого посольства. Это через сто лет путешествие по Европе станет обязательной частью обучения будущего самодержца Всероссийского. Для конца XVII столетия один лишь факт, что государь пересекает границы своей страны, был делом неслыханным. А Петр намеревался совершить серьезное путешествие, объехать множество стран, собственными глазами увидеть, как живут люди в Голландии, Австрии, Англии, учиться, перенимать опыт.
Возможно, именно по этой причине он отправился в путь под именем урядника (унтер-офицерское звание) Преображенского полка Петра Михайлова. Возглавляли посольство Франц Лефорт, Федор Головин и Прокофий Возницын. Именно они предъявляли верительные грамоты, наносили официальные визиты и вели официальные переговоры.
Впрочем, «инкогнито» Петра никого особенно не обманывало. При всех европейских дворах прекрасно знали, как выглядит русский царь, и «урядник Михайлов» — долговязый, с «фирменными» романовскими глазами чуть навыкате – принимался неизменно с вежливым, чуть снисходительным почтением к занятному полуазиатскому самодержцу.
Под личиной «урядника Михайлова» Петр прошел в Пруссии обучение стрельбе из новейшего оружия, в Голландии работал на верфи, в Англии изучал основы корабельного инженерного дела. Этот неофициальный статус давал ему возможность заниматься тем, что ему действительно было интересно и важно, в то время, как Лефорт и другие поддерживали дипломатический протокол.
Еще в юности впервые оказавшись в Немецкой слободе, и влюбившись в там в Анну Монс, Петр на всю жизнь сохранил пристрастие к немецкому и голландскому образу жизни.
Для самого близкого круга друзей, в число которых вошли Лефорт, Меньшиков, Ромодановский и другие, он на всю жизнь оставался «герром Питером». Среди своих он появлялся запросто, в шкиперском одеянии, не терпел придворных церемоний и пышного величания. Называть его можно и нужно было «герром Питером». Можно было даже «мин херцем» (немецкое — «mein Herz» — «мое сердце»), как звал его Меньшиков.
На придворных ассамблеях государь часто появлялся так же, в образе шкипера Питера, курил трубку, пил пиво с иностранными купцами и отпускал непристойные шутки.
«Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор» — так называлось одно из петровских учреждений, о котором знают все, но при этом о нем можно отыскать не так уж много серьезных исследований и статей. Причина очевидна. Еще Василий Ключевский писал о лексике и прозвищах, принятых членами «собора», что они «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати».
Эта шутовская организация пародировала церковную иерархию, и подчинялась карнавальным принципам осмеяния, «снижения» того, что в обыденной жизни считается безусловно высоким и священным. Если сказать еще проще: члены «собора» пьянствовали, развратничали, непрерывно матерились и сквернословили, при этом совершая богохульные «обряды» и «ритуалы». Наличие этого «собора», просуществовавшего почти 30 лет, является одним из любимых аргументов тех, кто считает, что «царя подменили», пока он был в Европе. Ну не может же, в самом деле, православный государь так себя вести!
Руководил собраниями «собора» глава, носивший титул «князь-папа». Долгое время эту должность исполнял Никита Зотов. Остальные члены «собора», включая самого Петра, подчинялись ему во время «заседаний», демонстрируя шутовские знаки почтения. Кроме того, были в этой организации дьяконы и протодьяконы, лампадники, ключари и иные члены. Сам Петр носил имя и звание «протодиакон Пахом Пихай.уй Михайлов». Собственно, все прозвища членов «всепьянейшего собора» были основаны в той или иной степени на матерной лексике.
