Русские первопроходцы: казаки, промышленники и просто лихие люди, были привычны к сопротивлению местных народов. Но обычно это сопротивление носило временный характер. Разрозненные группы ненцев, юкагиров, эвенков, эвенов не могли представлять собой реальной угрозы, часто избегали схваток и предпочитали откупаться или откочевывать в глушь.Если схватки и были, то носили локальный характер, а разбитые враги быстро разбегались по тайге или тундре. С чукчами все обстояло не так.
Чукчи противостояли казакам не месяц и не год, они сопротивлялись почти полторы сотни лет, ведя с русскими войну на уничтожение. Они быстро сообразили, что несмотря на то, враг силен, он достаточно малочислен и его можно перебить.
Знаменитый «начальник Чукотки» майор Дмитрий Иванович Павлуцкий в донесении в Тобольск характеризовал чукч как свирепых, мстительных и при этом рослых, сильных воинов, которые необыкновенно свободолюбивы, не сдаются в плен и при такой угрозе оканчивают жизнь самоубийством.
Особой воинственностью отличались чукчи-оленеводы. Они собирали против казаков целые армии и разбивали даже регулярные части. Тот же Павлуцкий, в конце концов, погиб в бою в 1747 году, со всех сторон окруженный врагами. По чукотским легендам, чукчи разобрали его тело «на сувениры»; особым почетом пользовалась голова военачальника, которую почитали, как голову великого шамана.
А Иван Иванович (Иоганн Готлиб) Георги, участвовавший в экспедиции в Сибирь в 1768—1774 годах указывал, что чукотский народ дик, суров и отличается такой жестокостью, какой нет у других народов Сибири.
По данным, которые приводит в своей книге Александр Константинович Нефедкин, только за вторую половину XVII века произошло не менее 23 крупных сражений. Жестокость проявляли обе стороны.
Привести некоторые чукотские роды к шерту – то есть заключить с ними договор о вхождении в Российскую империю удалось лишь в конце XVIII века, при Екатерине Великой. К этому русских подтолкнул капитан Кук, который на двух кораблях «Революшн» и «Дискавери» вдруг появился в Чукотском море в 1778 году. Только тогда в Санкт-Петербурге поняли, что могут потерять «чукоцкую землицу» и предприняли шаги по налаживанию мира с чукчами.
Даже советская власть на полуострове была установлена только 1950-х годах, а в 1960-х годах на полуострове еще встречались чукчи-«единоличники», которые владели огромными оленьими стадами и не признавали властей, кочуя от них в глухую тундру.
Для отпора врагу чукчи собирали целые армии. Например, в 1702 году отряд казака Чудинова, в который входили 24 русских и 110 коряков и юкагиров, вступил в бой на Анадырском Носу с 300 чукчами-оленеводами. Казаки сумели знатно побить врагов – на поле боя осталась две трети чукч. Однако на следующий день сражение началось заново – на выручку сородичам подоспело не менее 3 тыс. воинов. Русским пришлось оставить Анадырский острог, потеряв при этом 70 человек.
Можно было бы ожидать, что самые «жаркие» дни войны будут выпадать на чукотское лето, но это не так – главным временем для войны становилась зима. В это время реки и болота замерзали, облегчая передвижение. Кроме этого, мужчины зимой не были заняты работой на пастбищах, а стада оленей становились более спокойными – животных не донимал гнус.
Чукчи-воины передвигались на оленьих упряжках, оставляя за себя дома женщин и подростков. Происходило это, конечно, не во время самых лютых морозов, а по первому снегу или весной.
Нападали не только на русских, главным врагом чукчи считали коряков, которые уже знали, когда следует ждать незваных гостей.
Географ Степан Петрович Крашенников писал, что чукчи нападают «партиями», всегда наголову разбивая противника, угоняют оленей, берут в полон людей, и единственный способ для коряков спастись от них – это бежать.
Еще одна вещь, с которой казаки явно не ожидали встретиться на Чукотке – это применение чукчами допинга во время боевых действий. Чтобы «подстегнуть» себя и обрести «бесстрашие», чукчи взбадривали себя настоем мухоморов – об этом пишет этнограф Владимир Германович Богораз в книге «Чукчи». Настой вводил воина в экзальтированное исступление. В этом состоянии чукчи вели себя как смертники и совершали суицид – чувство опасности притуплялось. Была у зелья и оборотная сторона – такие воины чаще гибли, совершая необдуманные поступки и переоценивая свои силы.
У народа, живущего в палеолите, было собственное военное дело, – об этом в книге книге «Военное дело чукчей» пишет Нефедкин. Детей чукчи воспитывали как воинов – в скудности рациона, в непомерных физических нагрузках и в строгости, граничащей с жестокостью. Больных младенцев убивали сразу, верили, что ими владеет келэт – злой дух.
Чукча-подросток мог весь день пасти стадо, затем весь вечер бегать по тундре и таскать тяжести, а ночью спать стоя, облокотившись о полог яранги.
Главной тактикой в походах были неожиданность и жестокий, но недолгий набег. Наскочить на врага, перебить его, захватить стадо оленей и быстро откочевать обратно – таков был обычный набег чукотского отряда в 100—150 человек.
Но планировались набеги заранее: чукчи засылали разведчиков, узнавали информацию у бежавших рабов или захватывали «языка». По отношению к русским предпочитали засады, которые устраивали в ущельях, на узких тропах, а сами скрывались в укрытиях, сооруженных из толстых моржовых шкур.
Неожиданностью для первопроходцев стали воинские доспехи чукч. Самые толстые из них не пробивали мушкетные пули. Доспехи состояли из костяных пластин, скрепленных ремешками. Они закрывали грудь и спину, а подол достигал середины голени, руки защищались наручами, ноги – ноговицами, а голова – шлемом.
У доспехов были окрылья – специальные приспособления, защищающие лицо и шею от стрел.
Чтобы чукчи не стали изготавливать настоящие латы, российские власти даже запрещали продавать им железо.
Вооружение чукотского воина состояло из тяжелого лука, тяжелого копья длиной в 2,5 метра, пращи или боло, двух или трех ножей длиной до 50 см, аркана и палицы.
Стрела, пущенная из чукотского лука взрослым воином пробивала насквозь человека и оленя, а пращей чукчи метали камни на высоту до 100 метров.
