Основу «Поворота на восток», осуществляемого Россией, составляет сближение с Китаем, однако эта политика нередко ставится под сомнение. Недоверие вызвано непростой историей взаимоотношений СССР и Китая во второй половине XX века.
Когда в 1949 году главная опора коммунистов, Народно-Освободительная армия, одержала верх над войсками Гоминьдана и изгнала их на Формозу, лидер СССР Иосиф Сталин мог праздновать победу: ставка в Гражданской войне в Китае оказалась правильной.
2 октября 1949 года, на следующий день после образования Народной Республики, СССР стал первой страной мира, официально признавшей коммунистическое правительство. По Советско-китайскому договору о дружбе, союзе и военной помощи, СССР начал не только поставки вооружения и технологий, но и помощь в строительстве крупных промышленных объектов.
На этом этапе идеологические позиции Мао Цзедуна почти полностью совпадали со сталинскими установками, что, однако, не мешало Великому Кормчему до поры до времени давать китайскому народу чуть больше свободы, особенно в экономической сфере.
Это не помешало СССР и КНР вмешаться в ход войны на Корейском перешейке, когда в октябре 1950 года больше миллиона китайских «добровольцев», вооруженных на советские средства, отбросили силы западных союзников. Однако завершение войны вызвало неоднозначную реакцию в Поднебесной. Мао был недоволен позицией СССР, согласившегося на прекращение боевых действий и на разделение по 38 параллели, тогда как Китай заплатил за победу Севера слишком большую цену.
Удар по советско-китайским отношениям нанес XX съезд КПСС, в ходе которого новый лидер СССР Никита Хрущев выступил с докладом «О культе личности и его последствиях». Резкие обвинения в адрес Сталина и его политического и идеологического наследия вызвали резкую реакцию у коммунистов Китая, считавших сталинизм одной из идейных основ молодого государства.
Это недовольство, однако, не помешало Мао Цзедуну совершить поездку в Советский Союз в 1957 году, в ходе которой китайский лидер никак не проявил своего недовольства фактом борьбы с культом личности. У этого, казалось бы, чисто догматического расхождения была и внутриполитическая подоплека: Мао решил использовать раскол с СССР для усиления своих позиций в партии.
Однако догматических расхождений для такой борьбы было мало: нападкам со стороны Мао подверглась и внешняя политика СССР, что ставило под удар человека, который ее неизменно поддерживал, Лю Шаоци. Этот незаурядный государственный деятель, получивший пост председателя КНР, делал положение Мао нестабильным и являлся препятствием на пути его амбиций.
Когда с партийной трибуны со стороны Мао и его сторонников посыпались обвинения в адрес СССР в «ревизионизме» и соглашательстве с Западом, объектом нападок стал друг Союза, Шаоци. В ходе Культурной Революции, развернувшейся в Китае во второй половине 1960-х, Лю Шаоци получил прозвище «Китайского Хрущева», его связи с СССР связывали со стремлением построить в стране капитализм. Падение Шаоци в 1968 году ознаменовало собой приближение пика обострения советско-китайских отношений.
На международной арене Мао Цзедун также преследовал далеко идущие цели, раздувая конфликт с СССР. Китайский лидер еще при Сталине неоднократно демонстрировал готовность страны к масштабной войне «с силами империализма». По мнению Мао, в борьбе с США СССР должен был применить ядерное оружие, в то время как Китай выставлял на поле боя миллионы готовых к самопожертвованию солдат.
Теперь же китайский лидер намеревался примерить на себя мундир «первого коммуниста планеты»: его тяготило первенство СССР в социалистическом блоке. Лозунги о «равноправии» и о том, что теперь именно Советскому Союзу нужно учиться у великого Китая, дополнялись вполне конкретными территориальными претензиями.
В своих речах на внешнеполитическую тематику Мао требовал «возвращения» Китаю Монголии, а также всех «утраченных территорий». Среди них назывались значительные районы на Дальнем Востоке, в том числе Приамурье, важнейшую часть которого русские, по мнению Мао, «забрали» в момент слабости имперского Китая.
Масла в огонь подлило неожиданное решение Хрущева в 1960 году отозвать всех советских специалистов, военных и гражданских, находившихся на тот момент в Китае. Этот отъезд вызвал настоящий шок китайской промышленности, на неопределенное время прекратившей производство жизненно важных товаров.
В 1962 году МИД КНР выразил недовольство мирным разрешением Карибского кризиса: по мнению китайцев, СССР проявил слабость, не нанеся удар по самому сердцу империализма. В этом же году Советский Союз резко осудил вторжение Народно-Освободительной армии Китая на территорию Индии и оккупацию ледника Аксайчин. Здесь СССР полностью встал на сторону Джавахарлала Неру — шаг, который продемонстрировал глубокий раскол, возникший между двумя некогда близкими союзниками.
Пик обострения советско-китайских отношений пришелся на период Культурной революции в Китае. Позаимствовав концепцию у Ленина, Мао использовал идеологическую борьбу с целью устранения наиболее влиятельных конкурентов и усиления собственных позиций в КПК.
Кроме неблагонадежной интеллигенции и партийных бонз, основным объектом нападок стал «империалистический Советский Союз», по мнению сторонников Мао, продолживший политику царской России. Главными проводниками политики Культурной революции стали отряды «хунвейбинов» (красных охранников), набиравшихся из рабоче-крестьянской молодежи и радикального студенчества.
Акции этих ничем не контролируемых «революционеров» скоро выплеснулись за пределы КНР, когда в 1967 году около 70 китайских студентов устроили акцию протеста на Красной Площади в Москве. Выйдя из очереди в мавзолей Ленина, китайские юноши перелезли через ограждения и достали цитатники Мао. Милиция пыталась урезонить выкрикивавших изречения Великого Кормчего молодых людей, завязалась потасовка, в ходе которой несколько студентов получили ссадины.
То, что выглядело как явная провокация Китая, было использовано пекинскими газетами для новых нападок на СССР. «Герои» потасовки у Кремля были доставлены в столицу на самолете, их лично встречали лидеры партии. Вечером 26 января 1967 года посольство СССР в Пекине было заблокировано толпами разъяренных хунвейбинов, требовавших мести за избитых студентов.
Стены представительства были исписаны лозунгами «Повесить Брежнева!», «Зажарить в кипящем масле Косыгина!», а также требованиями «оплатить долг крови». В ходе осады советского посольства громкоговорители транслировали всевозможные ругательства на территорию представительства, а молодчики-хунвейбины методично били булыжниками окна в жилых помещениях. После 18 дней на осадном положении советские дипломаты приняли решение отправить на родину свои семьи, так как риск физической расправы был велик.
Жестокое обращение с дипломатами и прямое нарушение Венской конвенции были лишь прелюдией к настоящему вооруженному конфликту. На советско-китайской границе в Приамурье с 1960 года начались постоянные провокации со стороны китайских пограничников и простых граждан.
К терроризированию советских погранзастав позже подключились и хунвейбины, которые во множестве переходили границу. По мнению китайской стороны, режим, установленный по Пекинскому договору 1860 года, был несправедливым: новые нормы международных соглашений все чаще говорили о том, что граница должна проходить по фарватеру, а не по какому-либо берегу.
В ночь с 1 на 2 марта группа вооруженных китайских пограничников, переправившихся через реку, вторглась на остров Даманский. В ходе завязашегося конфликта применялись подразделения и части регулярных сил, а также со стороны СССР передовые системы залпового огня «Град». Хотя китайцам было нанесено чувствительное поражение, было понятно, что военный конфликт может иметь серьезные международные последствия.
На переговоры в Пекин отправился Алексей Косыгин, с китайской стороны выступал Чжоу Эньлай. Была достигнута договоренность о прекращении огня и о том, что войска остаются на занимаемых позициях. Это означало то, что остров Даманский переходит в руки китайцев. Окончательно приграничный спор был урегулирован в 1991, когда в отношениях двух стран уже шел процесс сближения.
