«С оптимизацией, в принципе, заигрались»: Михаил Ведерников дал интервью изданию «Росбалт»
Губернатор Псковской области Михаил Ведерников дал интервью изданию «Росбалт», в котором рассказал, как пандемия коронавируса повлияла на жизнь Псковской области, о последствиях оптимизации медицины, об отказе от ограничительных мер и будущем онлайн-форматов.
– На что похож текущий кризис?
– Этот кризис не похож ни на что, таких в новейшей истории ещё не было. Это абсолютно новый вызов, глобальный, нерукотворный и плохо предсказуемый. Есть абсолютное понимание, что мир очень изменился. Нам тоже придётся меняться и оперативно реагировать на возникающие вызовы. В общем, есть над чем подумать.
– Выиграть смогут те, кто быстро сможет сделать работу над ошибками, быстро сориентироваться в ситуации, быстро встряхнуться. И тот, кто будет открытым. Это и органов власти, и бизнеса касается.
– Насколько мы оказались к нему готовы, если об этом уместно говорить?
– Текущий кризис идёт по абсолютно разным сценариям в разных странах с учётом целого ряда особенностей, в том числе и подготовки.
В определённой степени нам повезло: мы не первая страна, которую поразила пандемия. У нас была возможность смотреть, как борются другие страны, а наши военные и врачи получали там уникальный опыт. Так что, когда вирус подходил к нашим границам, мы примерно понимали, чего ждать.
Не могу сказать, что мы точно знали, как нужно бороться, но, по крайней мере, представляли, какими должны быть первые шаги. В Псковской области есть весь букет вызовов и рисков, которые только могли бы быть.
Во-первых, с нами граничат три страны, где в определённый момент было достаточно большое количество заражённых, а границы ещё были открыты. Во-вторых, близость области к Санкт-Петербургу и к Москве – а это очень большое количество людей, которые традиционно приезжают отдыхать в наш регион. По нашим предварительным подсчётам, население Псковской области, в частности, за эти два месяца за счёт приехавших на самоизоляцию увеличилось почти вдвое.
Естественно, это дополнительная нагрузка и на медицину, и на контрольные органы, и на органы полиции, поскольку нам пришлось отслеживать и ограничивать движение между муниципалитетами.
Что касается медицины, при плановой установке Минздрава по оборудованию 313 коек для больных COVID-19 мы для себя поставили цифру 600 и буквально полторы недели назад приняли решение, что мы её всё-таки увеличим до 900 коек и правильно организуем маршрутизацию.
– Псковская область славилась достаточно жёсткими мерами. Это было оправданно?
– Мы одними из первых приняли целый ряд ограничительных мер, они были скорее упреждающими, нежели остро необходимыми на тот момент. Но сейчас-то мы понимаем, что делали абсолютно правильно.
Во-первых, вирус коварный, а здоровье людей – это самое главное. И наши действия позволили нам сдержать рост заболевших. А благодаря этому, во-вторых, сегодня у нас уровень открытости экономики на 7 пунктов выше, чем в среднем по стране. У нас раньше открылись парикмахерские, салоны красоты, магазины. Конечно, всё работает в режиме ограничений, но работает. И самое главное – мы дали возможность работать всем нашим предприятиям.
– Каковы последствия прошедших двух месяцев для экономики?
– Даже эти два месяца условного простоя обойдутся экономике Псковской области приблизительно в 6 млрд рублей. Когда всероссийские нерабочие дни были объявлены, у нас экономика встала полностью, за исключением жизненно важных отраслей.
Крайне отрицательные последствия очевидны: сама по себе болезнь, которая с нами непонятно на сколько, удар по доходам людей и по экономике, который собьёт динамику развития Псковской области… Мы очень много сил, времени, ресурсов потратили в последние два года на то, чтобы «разогнать» область. Нам это удалось, мы заняли 42-е место, по оценке руководства страны, получили большой грант – 600 млн рублей, которые мы могли бы потратить на развитие. Но всё пришлось потратить на борьбу с коронавирусом.
Эта история на сегодняшний день нам уже обошлась в 1 млрд рублей. Мы ряд мер региональной поддержки сохраним и ещё выплатим в мае. То есть в коротком моменте это 1,5 млрд плюс выпадающие, недополученные доходы.
Если мы сможем какую-то помощь от федерального правительства получить, тогда, наверное, достаточно быстро войдём в форму и не сильно нас этот короновирус потреплет. Если нет – вытягивать будем дольше.
– Насколько быстро настроены снимать ограничительные меры?
– Я не за ограничительные меры, я против. Я абсолютно уверен, что нужно максимально быстро вернуться к полноценной работе предприятий, открыть торговые центры, магазины, бассейны, всё остальное.
Но мы не в бирюльки играем. Перед нами серьёзная дилемма – полностью открыть всю экономику или купировать распространение инфекции. Одновременно это сделать невозможно.
Открыть всё можно только при одном условии – всем необходимо понимать, что короновирус с нами надолго, что до конца этого года точно придётся жить в режиме определённых ограничений и соблюдать некоторые требования. Сейчас самое главное, чтобы люди это осознали и научились жить в новой реальности. Чем быстрее это произойдёт – тем быстрее всё заработает.
Поэтому мы максимально сейчас настроены на то, чтобы развязать руки экономике, и надеемся, что жители области привыкнут к новым санитарно-эпидемиологическим требованиям. Когда люди не соблюдают меры безопасности, находясь в общественных местах, а потом приходят на работу, где пусть в ограниченном режиме, но трудятся их коллеги, – это сразу плюс 500 человек заболевших. Меньше не получится: ведь есть семьи, другие контакты. Это геометрическая прогрессия, которую система здравоохранения Псковской области просто не выдержит.
У нас и так только 42 % штата укомплектовано медиками, и если мы будем ещё такими ударами испытывать прочность, система здравоохранения просто рухнет. Поэтому при всей моей нелюбви к ограничениям наша главная задача – все рисковые периоды пройти таким образом, чтобы нагрузку на медицину равномерно распределить. Нам не нужны взрывы и больничные койки на стадионах.
Поэтому ограничительные меры экономики находятся в прямой зависимости от соблюдения ограничительных мер людьми.
– Вы отметили укомплектованность медиками в 42 %. Оптимизация здравоохранения, которая проводилась ещё до вас и по всей стране, как сказывается сейчас?
– С оптимизацией, в принципе, заигрались. Наверное, это было необходимостью на тот момент, но остановиться нужно было несколько раньше. На сегодняшний день у нас практически нет районных больниц.
У нас межрайонные больницы. Многие жители, чтобы получить услугу определённого специалиста, вынуждены ехать в другой район, стоять там в сумасшедших очередях, потому что специалист принимает два раза в неделю. Нам уже оптимизировать точно нечего.
Я возлагаю большие надежды на ревизию и перестройку первичного звена здравоохранения. И в этой части, кстати, сейчас именно коронавирус показывает нам все слабые места.
– Вы говорили про людей: кто-то соблюдает меры, кто-то нет. Чего больше у жителей – раздражения или понимания?
– Понимание есть, но и раздражения хватает. И людей можно понять: сидеть два месяца взаперти, если ты действительно честно соблюдаешь режим самоизоляции, – это очень тяжело. И раздражение, кстати, присутствует среди тех, которые все правила соблюдают.
К примеру, мама с детьми два месяца из дома не выходят практически, дышат на балконе – мои кстати, точно так же себя ведут. И они видят праздношатающуюся молодёжь, таких же мам с детьми, которые спокойно гуляют и не подпадают ни под какие запреты, потому что полицейские не дотягиваются, не успевают. Это не может не вызывать раздражение. На это накладывается сокращение доходов, изменение уклада жизни и много-много других моментов. Мы, кстати, одними из первых разрешили индивидуальные прогулки для родителей с детьми.
– А как понимания достигаете?
– Существенную роль играет открытость власти. За редким исключением, практически все наши совещания сейчас проходят в режиме онлайн. Всё транслируется, всё доступно. Люди понимают, что власть не обманывает по поводу количества заболевших, не обманывает по поводу количества умерших, абсолютно честно говорит о проблемах, которые есть, и ищет решение.
– Вы совместно с владыкой Тихоном реализовали модель участия прихожан в службах в храмах. В чём суть?
– Смотрится это необычно: стоящие в полутора метрах друг от друга в кружочках прихожане у храма. Но для них это всё-таки решение и возможность сходить на службу, помолиться, может, дополнительно какие-то духовные силы получить. Пусть не в храме, пусть в таком усечённом формате.
В Великолукской епархии священники просто наплевали на всё и, когда разрешили проводить службы, начали делать это в храмах. Нам пришлось вмешаться и запретить такой формат, потому что очень многие люди работают на крупных сельскохозяйственных и иных предприятиях. Если такой человек в воскресенье сходил в храм, а в понедельник пришёл на завод, то, возможно, придётся на карантин сажать всё предприятие, если не весь город. А у предприятия тем временем большие заказы по всей стране.
Нам, конечно, такого расклада не хотелось бы, поэтому до 31 мая мы разрешаем только формат служения с прихожанами на улице с соблюдением всех требований.
– Вы обмолвились, что не очень верите в дистанционное обучение. Это так?
– Поймали. У меня есть личный опыт. Мой сын учится в школе, и каждое утро он в полдевятого встаёт, садится за компьютер и несколько часов занимается. Учительница проводит полноценные уроки, как положено, задаёт детям вопросы и домашнее задание, разбирает с ними какие-то примеры. В такое дистанционное обучение я верю.
Но на сегодняшний день это не система, а исключение. Присланные в мессенджеры задания, ссылки на сетевые ресурсы – это не дистанционное обучение. Это самообучение с контролем. И в его эффективность я не очень верю, честно говоря.
Вот если бы у нас вся система работала, как первый пример, тогда да, в этом был бы толк. С другой стороны, надо понимать, что пока сама система не готова. Мы ещё придём к моменту, когда дистанционное обучение будет соответствующего качества.
На самом деле много же есть эффективных, профессиональных и интересных программ, веб-семинаров, которыми активно пользуются. Если бы мы и общеобразовательные форматы подтянули до такого уровня – это был бы разговор.
Сейчас, собственно, первый опыт такой был – поразбираем, посмотрим, проанализируем, что получилось. На сегодняшний день говорить о самодостаточности онлайн-формата обучения нельзя. Этот формат может быть очень эффективным в качестве вспомогательного, но не основного.
– Онлайн – новый тренд и точка роста во время пандемии. В этот формат уходит очень многое – покупки, обучение, общение, образование, спорт. При этом появилась точка зрения, что все онлайн-истории – для бедных. Вы согласны с этим тезисом? Или это всё же про возможности?
– В контексте происходящего я бы сказал, что это исключительно история для здоровых. А в целом – нет, не только и не столько для бедных. Для людей с разным характером, для интровертов, для людей, экономящих время. Это же действительно удобно – в комфортное время в комфортном месте заниматься спортом, посмотреть фильм или пройти обучающий курс. Если можно работать онлайн – почему нет?
Понятно, что это изменение форматов поведения и потребления. А модели поведения людей кардинально не поменяются. При этом онлайн с его плюсами и возможностями войдёт в жизнь прочнее. Не только с точки зрения экономии – с точки зрения персонального удобства и эффективности.