Многие думают, что фамилия Ожегов происходит от слова ожог. Но тогда она должна была бы звучать «Ожогов» и писаться через «о». На самом же деле, эта уральская фамилия происходит от слова «ожег» (с ударением на О) - в старину так называлась палка, которую окунали в расплавленный металл, чтобы определить степень его готовности к разливке.
Ученый Федот Филин, когда Ожегов в 1950 году готовил к печати свой словарь, написал ему критическое письмо, в котором и встретилось это яркое и совсем не научное выражение: «словарные трупы».
Ими ученый считал «аналой», «иконостас» - слова церковнославянского происхождения. Действительно, как могло в советском словаре вдруг встретится слово «апокалипсис»? А определение аристократии как «высшего, родовитого слоя господствующего класса, дворянства»? Филин настаивал, что определение должно «подчеркнуть эксплуататорский, паразитический характер аристократии». Словарь Ожегова все-таки вышел, а письмо Филина превратилось в легенду, то есть, согласно словарю Ожегова - «предание о каком-либо историческом событии».
Ожегов участвовал в составлении «Толкового словаря русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова: он автор целой трети статей этого словаря. Готовился словарь во второй половине 1930-х годов, и, конечно, проходил цензуру, которая и придралась к слову «любовница», якобы имеющему «развратный смысл». Особенно комичной эта придирка может показаться тому, кто знает историю русского языка и знаком с поэзией XIX века, где это слово означает просто любящую девушку и не подразумевает ничего большего. Но в любом случае, во время Ожегова слово уже обрело современный смысл, и придирчивый цензор настаивал, что такого явления - и слова - нет в Советском Союзе. Отсылки к литературе не убеждали проверяющего. Тогда Ожегов проявил юмор и хитрость: он знал, что, приезжая из Ленинграда в Москву, цензор останавливается у одной женщины. «Кем вам приходится эта дама?» - спросил его Сергей Иванович. Тут цензору пришлось пойти на уступки, оставив коварное слово в словаре.
Над своим «Словарем русского языка», а также над «Словарем к пьесам А.Н. Островского» Ожегов работал во время Второй Мировой войны. После первых бомбежек Москвы в 1941 году он отправил свою семью в Ташкент, а сам записался в ополчение. Но оказалось, что его, как крупного ученого, «бронировали» - и на фронт попасть он не мог. Тогда Сергей Иванович стал директором Института языка и письменности АН СССР и остался на этом посту вплоть до возвращения из эвакуации прежнего руководства. Вера его в то, что немцы не смогут взять Москву, была непоколебимой. Так он и провел войну: в Москве, за своим старым столом, в свете керосиновой лампы, под грохот бомбежек, работая над составлением словарей. Добавим, что «Словарь к пьесам А.Н. Островского» позднее запретили и весь его набор рассыпали. Репринтное издание сохранившихся оттисков появилось только в 1993 году - почти через 30 лет после смерти автора.
Слово «разведка» - тоже не нейтральное для советского времени. Поэтому автору словаря пришлось пойти на компромисс: словарь, одним из принципов которого была краткость и сжатость, содержал огромную цитату о том, что в капиталистических странах органы госбезопасности ненавидимы трудящимися массами, а в СССР, наоборот, пользуются уважением и любовью народа. Цитату взяли из выступления Н.И. Ежова - наркома внутренних дел. Однако в последний момент Ожегов вдруг убрал его фамилию, то есть фактически нарушил авторское право наркома. После этого он получил вызов на Лубянку. А там... у ученого вдруг стали выведывать, откуда он узнал, что наркома Ежова в это же время сняли - ведь об этом еще даже не успели сообщить в газетах!
Рассказывают, что как минимум одного человека словарь Ожегова спас - а точнее, помог выйти ему из тюрьмы. Молодой человек сидел за изнасилование, и срок его по этой статье был максимальным. В свободное время он взял из тюремной библиотеки только что поступившее туда четвертое издание словаря (1960 год) и посмотрел значение слова «насиловать». После этого заключенный отправил письмо тюремному начальству. В письме объяснялось, что в его случае никакого насилия совершено не было: все произошло по взаимному согласию, а девушка просто отомстила ему за отказ на ней жениться. Удивительно, но молодой человек добился пересмотра дела и вышел на свободу.
В словаре Ожегова отсутствуют слова-названия жителей городов. Там не найти слова «минчанин», «пермяк» или «иркутянин», но слово «ленинградец» там есть - по крайней мере, во втором издании словаря 1952 года. Это словечко - тоже продукт особенной логики советской цензуры, которой не понравилось, что слова «ленивый» и «ленинец» оказались соседями. До изменения алфавита дело, конечно, не дошло, поэтому решено было разделить несочетаемых соседей словом «ленинградец». Еще бы, ведь некоторые ленинградцы поистине ленивы!
