Несколько дней назад (14–15-е декабря) в иорданском городе Акаба состоялось первое «полноценное» многостороннее мероприятие, посвященное ситуации на Ближнем Востоке с учетом «фактора новой Сирии».
«Межарабское совещание по Сирии» было инициировано властями Иордании. Состав его участников позволяет говорить о том, что это потенциально работоспособный формат, который должен несколько «окоротить» турецкие притязания. Но турецкие притязания — это даже не полбеды для Иордании, проблема на порядок как глубже, хотя и намного интереснее фактора турецких интересов.
Кого собрали
По составу можно посмотреть, кто и как будет сирийским вопросом в недалеком будущем предметно заниматься: Иордания, Саудовская Аравия, Ирак, Ливан, Египет, Катар, ОАЭ, Ливан, Турция, США и представители ЛАГ (Лига арабских государств) и ООН (в данном случае специальный посланник ООН по Сирии). До этого в данный формат межарабского совещания входили только первые пять стран.
Однако, помимо того, кто будет заниматься сирийским вопросом, важно и то, что в этот самый вопрос будет входить.
Для внешнего потребления тезисы понятны: «финансирование восстановления страны» и «инклюзивность политической системы». Однако для внутреннего, если заглянуть под ковер терминов, финансирование означает доли участников, а инклюзивность — политическую представленность каждого участника в системе «Новой Сирии».
В одном из прошлых материалов был озвучен тезис о том, что политическая ситуация в регионе сделала своего рода круг и стала чем-то напоминать 2014 г. — начало 2015 г. А это значит, что и некоторые сценарии, по которым двигалась «арабская весна», снова оживают. В них существенная роль отводилась Иордании, которая сейчас пытается не за событиями, а несколько опережать их, беря на себя посреднические функции. Более того, Иордания стремится максимально расширить круг участников и делает это совсем не ради числа подписей под очередным документом.
Иордания — «бедный старший родственник» с функционалом посредника
Иордания и Оман — это «третейские государства» в регионе. Оман — это сложные сделки между хуситами, Ираном и всеми остальными игроками, Иордания — арбитраж широкого профиля. Политический арбитраж — это хоть и почетная, уважаемая роль, но закрома и сундуки от нее полнее не становятся.
Быть третейским судьей хорошо либо в момент серьезных столкновений — тогда можно забрать свою долю и отойти в сторону, либо заниматься этим на постоянной основе, участвуя вообще во всех трениях (постоянный заработок).
У Иордании положение промежуточное, поэтому ни большого куска от большой сделки, ни постоянного притока от многих малых сделок у Аммана (столица Иордании) нет. Более того, Иордания на Ближнем Востоке — это своего рода «бедный родственник — старший брат». Монетизировать себя Иордания может через перекройку политической карты региона, но как раз втягивания в эти процессы Амман всячески старается избегать.
ВВП Иордании — это примерно 51 млрд долл. США. Меньше только у Сирии (что понятно без объяснений) и Ливана. Однако еще в 2010 г. ВВП Сирии был все-таки 136 млрд долл. или 6200 долл. на человека, а докризисный ВВП Ливана — 36 млрд долл., что при его населении составляло 6700 долл. на человека. У Иордании же на одного иорданца так и остается: ±4500 долл. Поэтому и 600 тыс. сирийских беженцев для Иордании — это проблема не легче, чем 1 млн для Ливана, пусть в Ливане и населения в 2,2 раза меньше.
В Иордании нет запасов газа и нефти, как у многих соседей, нет встроенных в крупные финансовые блоки элит и контроля в прошлом над внешними и внутренними торговыми путями (как в Ливане), нет сельского хозяйства (как в Сирии и Иракском Курдистане), нет даже месторождений золота (как в Судане или Йемене).
Наличие месторождений золота само по себе не делает богатой страну (чего не скажешь про часть элиты), и тот же Судан тому пример, но и помимо золота с месторождениями в Иордании всё невесело.
В теории Иордания могла бы на ювелирном золоте выиграть в доходах, как раз рынок местного золота там функционирует исправно. Но арабское золото — это рынок «сам в себе» — оно качественно не подходит для мировой ювелирной торговли и циркулирует внутри региона по своим особым правилам.
Товарный транзит в Сирию ограничен двумя сирийскими провинциями, в Ирак — чересчур сложен и проигрывает Турции и даже Ливану. Торговля с египетским Синаем ограничена не только бедностью 300 тыс. его населения, но и израильской границей.
Иорданию, как в свое время Сирию, выручает наличие фосфатных руд, которые отправляются на экспорт через порт Акаба. Проблемы в Сирии тут даже несколько облегчили Иордании жизнь, но вот сам мировой рынок — всего 25 млрд долл.
Ведь мало сказать «фосфаты», важен и качественный состав руды, а также тот цикл, который позволяет нужное извлечь и использовать — с этим у Иордании (как и у Сирии) есть некоторые проблемы.
Что уж говорить, если даже высланные библейским Авраамом Ибрагим с Агарью долго в пустыне Фарран (а это как раз юг Иордании) не задержались и ушли в Хиджаз и далее в Йемен. Юго-восточные и северо-восточные области Иордании (границы с Саудовской Аравией, Сирией и Ираком) не отличаются численностью населения. Впрочем, и некоторые центральные области тоже.
Энергетика в Иордании — это газ и нефть, и это сырье практически всё покупное. Импорт природного газа — 91% от потребления, нефти — 95%. Добытую в сутки собственную нефть в Иордании проще считать не тоннами\баррелями, а ведрами — 330 ведер нефти в день.
Поэтому Иордания очень рассчитывает на строительство нефтепровода из Ирака и очень не хочет, чтобы события в Сирии этому помешали. Но беспокойство Аммана по Сирии имеет куда как более весомые причины, чем нефтепровод из Ирака. Эти причины и для России имеют значение.
Лондон — на плечах Саудовской Аравии и за счет Иордании
Европейцы (французы и британцы) много упражнялись в деле перекройки Ближнего Востока. Пока упражнялись, королевский дом Иордании потерял контроль над Сирией, Хиджазом и его святынями, а также портами Джидды, а значит, и торговле с Йеменом, потом контроль над Ираком.
Израиль отрезал себе «кусочек» на Красном море (Эйлат). Из остававшихся 40 км береговой линии у Иордании осталось 27 км.
Бог с ними, с фосфатами и прочими удобрениями, но наличие в иорданском активе двух святынь автоматически позволяло бы династии Хашимитов, которая правит Иорданией по сей день, существовать в полном достатке. Однако они были потеряны для них еще в 1925 г.
Американские идеи по трансформации Ближнего Востока отрабатывались через разные схемы с 2003 г. Но, что характерно, все карты-планы-схемы, которые периодически утекали в СМИ за эти годы, при внимательном анализе показывают стратегическую выгодность для Иордании.
Да, эти выгоды не видны с первого взгляда, они являются своего рода следствиями, но они все равно заметны. Там не только Иордания усиливается, разные проекты по «сборке Курдистана», разделенный, но прирастающий сырьевыми территориями «Новый Ирак», кстати, Израиль тоже в плюсе на этих схемах.
Нашумевшая в свое время «Карта Петерса» тут только один из вариантов, а есть еще, как минимум, четыре. Они отличаются деталями, но, по крайней мере, видно общее направление мысли — Сирии, Турции и, что важно, Саудовской Аравии на этих схемах везет меньше всех.
Великобритания для Иордании являлась всегда своего рода кадровой кузницей. Нынешний король Абдалла II (ибн Хусейн аль-Хашими) не только учился в Великобритании (там много кто учился, семья Асадов, например), но и служил в британской армии.
Здесь почти детектив, поскольку мать нынешнего правителя Иордании (урожденная Гардинер) была дочерью военного советника Великобритании в Иордании, которого туда командировали в 1958 г. Вот и «мягкая сила».
Нынешний король, помимо учебы в Великобритании, вбирал и навыки американской военной системы и в итоге полностью реформировал вооруженные силы Иордании.
При таком тесном взаимодействии поддержка Великобритании в регионе всегда приводила к череде «странностей» — Хашимиты (как и Турция) почему-то все время в итоге британских комбинаций теряли. Израилю, войди он в ту же реку, скорее всего, «повезло» бы также. Те же, кто делал ставку на США (как Саудовская Аравия), казалось, что в итоге выигрывали.
Это если проводить итоги «крупными линиями». Однако игра куда как сложней, ведь Лондон обыгрывал США в Саудовской Аравии, играя положением Иордании, и США это давно уже «поперек горла», хоть и заметается под ковер внешнеполитических реверансов.
В действительности и на самом деле
С начала 2000-х США медленно, но верно работают на снижение поддержки традиционных союзников вроде Катара и Саудовской Аравии, не прекращая поддержку Израиля. Это кажется на первый взгляд не просто странным тезисом, но просто нонсенсом. Однако уже не первый раз оказывается, что в действительности всё не так, как на самом деле. Просто системная политика там всё время перебивалась внешнеполитической коррупцией, что «сбивало прицел» у экспертизы.
Террористическое движение «Аль-Каида» (запрещена в РФ) прошло довольно тернистый и сложный путь от нескольких пакистанских медресе до второй по влиянию теневой силы на всем Ближнем Востоке.
Однако нельзя не отметить, что с середины 1990-х оно становится соперничающей силой с другим теневым и массовым движением: «Братья-мусульмане» (запрещено в РФ). Часть «братьев» в Египте так прямо переходит на их сторону. Но корни-то растут куда глубже.
Сейчас уже мало вспоминают о таком эпизоде, как захват «Запретной мечети» и главной святыни — Каабы в конце 1979 г. Тогда «ревнители благочестия» выступили против правящей династии Саудов и за всеобщее обновление перед близким апокалипсисом. Закончилось всё довольно плачевно для восставших, хотя, на удивление, осудить их вот так сразу решились не все ученые мужи даже в Саудовской Аравии.
Но сама тема «обновления» и возврата «к истинности» никуда не делась. Тема неправедности существующего мироустройства вообще благодатная почва для «пытливых умов».
Если в 1990-х США пытались работать в регионе по-старинке, как будто во времена Афганской войны, то с разгромом Афганистана и накоплением застенков Гуантанамо перед Вашингтонским обкомом, по всей видимости, начинают раскрываться все краски религиозного экстремизма и вырисовываться контуры всей сети «обновленцев».
На самом деле не исключено, что уже война в Ираке опционально должна была отправить в свободное плавание те части арабских племен, которые не были связаны с домом Саудов даже отдаленными кровными узами.
Ведь если раскапывать эти связи полноценно, то выяснится, что сам дом Саудов стоит на племенах, которые наполовину связаны с центральной Сирией и Заевфратьем, а в Ираке их не столь уж много, зато много связей с Бахрейном и ОАЭ. В давней оппозиции находятся родовые, связанные родством с Йеменом (в этом плане необычно и интересно выглядят йеменцы с фамильной приставкой «Бен Ладен»).
Сейчас понятно, что делалось первоначально США всё «на ощупь», но очевидно и то, что такое броуновское движение с учетом фактора «сети обновленцев» неизбежно должно было приводить к ослаблению саудовского влияния и другой картине Ближнего Востока. А какой могла быть картина, как раз и показывают те самые «карты Петерса».
Эти карты не конспирология, а образ-концепция. Они на удивление совпадают не только с нефтяной и газовой географией, но и с географией этнической и племенной, что даже более важно.
Единственное, что в них кажется странным по-настоящему, — вопрос Ирана и довольно приличный сырьевой кусок, выделенный иракским шиитам, но так кто сказал, что нынешняя теократия в Иране рассматривалась в США как нечто постоянное? Белуджистана там в составе Ирана ведь тоже не предусмотрено.
Все эти карты выделяют Хиджаз и святыни либо как часть Новой Иордании, либо как отдельное «надгосударство», но если этим образованием не управляют саудиты, то им должны консенсусом управлять… хашимиты, если не напрямую, то опосредованно. Это своего рода региональный баланс, который более-менее устроит всех.
Вот ходит на Ближнем Востоке известная
история (одна из) о том, что США намеренно «слили» Ирак в руки Ирану и «клике Н. аль-Малики». Но ведь и третья сила в виде ИГИЛ (запрещено в РФ) в итоге должна была эту клику смести, как и многие другие режимы.
Именно искусственность идеологии ИГИЛ, ее сшивание из самых разнородных элементов, нетипичных и даже нелогичных для региона, как раз и показывает, что даже после подробного изучения феномена сети «Аль-Каида» попытки поставить эту сеть на службу оказались в целом неудачными. «Аль-Каида» шла тоже против всех, как и хотелось США, но с США сотрудничала только тактически и сугубо точечно, как в Сирии.
ИГИЛ же — это кабинетная проработка со стороны США на основе информации из Гуантанамо, данных разведки из региона, что хотят там «в народе», и своей научной школы. Кабинетность, искусственность там видны во всем. В итоге появился гомункул с заложенной целью снести вообще все правительства и правящие дома в регионе, причем с прицелом на дом Саудов, что на первый взгляд было странно, но странности-то нет.
Снесет этот «черный интернационал» тех, кого нужно, а США вмешаются в правильный момент истории — и интернационала нет, и перекроенный регион есть. И даже в этом видна искусственность и кабинетность замысла, излишняя математичность и какой-то уж очень западный подход, что всеми процессами можно управлять. А что ломало этот подход — внешнеполитическая коррупция, которая как моль въедалась в кабинетные модели.
Но борьба между «кабинетом» и «взяткой» шла, и была она тяжелой и вязкой. Вот и разместиться на фондовом рынке саудитам США нормально не дали, а позиция США по Йемену вообще была не понята в Саудовской Аравии. Казалось бы, США должны помогать «союзнику» против «проиранских хуситов», а США саудитам как раз и не помогали — имитировали. Даже часто просто мешали. Для всех в мире хуситы стали через СМИ проиранскими, и они на самом деле близки по принципу «враг моего врага», но какова была исходная позиция хуситов по Хиджазу и святыням — а тут можно посмотреть на ту самую «карту Петерса». Совпадение? Возможно.
В концептуальной политике США уже давно стараются работать против Саудовской Аравии, но в политике тактической, особенно связанной с влиянием семьи Клинтон, эти концепции тормозились, а часто просто ломались. Когда концептуальное видение возвращалось, все запускалось заново. Это даже можно посмотреть на разнице в политике по двум срокам Б. Обамы.
Что же за странная антилюбовь наличествует между Вашингтоном и Саудовской Аравией уже почти два десятилетия, но которая практически никогда не выходит наружу так, чтобы это обсуждалось открыто? Там такая масса ложных флагов, тезисов и лозунгов, что понять происходящее можно только по методу и дальнему прогнозу результата.
Саудовская Аравия — это один из последних элементов Британской империи, который опосредованно десятилетиями влиял на политику и экономику США. И перекройка Ближнего Востока должна была это бремя сбросить и сделать этот регион действительно, а не номинально управляемым из Вашингтона, а не с поправкой на Лондон.
Иордания в позиции «удерживающего между жерновами»
Иордания, которая все время была формально ориентирована на Великобританию, постоянно от этой ориентации теряла, но ничего в итоге не приобретала. Зато приобретала Саудовская Аравия, которая для внешнего мира была вроде как союзник США, а по факту была фактором влияния на США.
Аравийские деньги, о чем уже давно и открыто говорят всякие праздные завсегдатаи кафетериев, крепко коррумпировали клан Клинтон, но ведь надо смотреть и на фигуры сзади и сбоку, а не ходят ли они в английских ботинках? Что Великобритания дает Иордании и что могут предложить (и предлагают негласно) США, что декларируется и что получается в итоге.
Надо сказать, что Иордания столь же долго, сколько упражняются в местной «геополитике» США, уворачивается от разного рода «щедрых перспектив». Не очень похоже, что Абдалла II при этом считает себя англофилом, и это один из немногих трезвомыслящих политиков современности. А это качество сейчас приобретает большое значение.
Он, кстати, лучше всех «интегрировал» сирийских беженцев — разместил их практически в безлюдной местности на границе с Сирией, но он также неплохо понимает, что будет, если эти сотни тысяч просто отправить домой, где денег не было тогда, тем более нет и сейчас.
Израильтяне уже третий раз в своих каналах пишут о том, что Иордания не просто обеспокоена «кризисом в Сирии», а именно возвратом к состоянию, близкому к 2014–2015 гг. Пока США дают в открытом окне возможностей играть всем, старая администрация закладывает везде «подарки», но что будет, если уже новая администрация вернется к идеям перекройки региона на основе старых карт и концептов? Других-то все равно нет.
Именно поэтому Иордания решает вспомнить о роли исторического посредника и по сути собрала на конференцию все силы, которые так или иначе завязаны на сирийское урегулирование. Денег это не принесет, зато даст полное понимание намерений и возможность подправлять действия участников. Это возможность предвидеть, что может стоить подороже некоторых «экономических бонусов».
Иордании очень нужен нефтепровод из Ирака и очень нужно, чтобы функционировал на положенную мощность газопровод из Египта, но еще больше Иордании нужна стабильность, при которой все сохраняется в игре «как есть».
В этом плане Иордания чем-то напоминает нас — Россию, которая тоже выступает в роли «удерживающего игрока», где стабильность дороже возможной выгоды от измененной карты региона. Если подумать, то ведь и мы тоже карту одной недалекой страны меняем с трудом, вынужденно — не вынуждали бы, так и вовсе бы не меняли.
Но «удерживающий» на Ближнем Востоке играет на стороне Великобритании против США, пусть играет и невольно. Но сколько ни удерживай, а новый акт борьбы между «коллективным Трампом» и британо-саудовской связкой на Ближнем Востоке развернется непременно, хоть Иордания и делает все, чтобы между этими жерновами пройти по принципу «чума на оба ваши дома».
Как писал Э. М. Ремарк: «Кто хочет удержать — тот теряет», и можно будет посмотреть на примере Иордании на жизнеспособность этого тезиса. Проблема в том, что наблюдение тут нужно не из академического интереса, а просто потому, что разборки между этими силами затронут нефтяной рынок, который для нас критически важен.
