Спустя сто лет после первого издания «Фотогения» Деллюка переведена заново и выпущена с подробными комментариями и иллюстрациями. Написана первая комплексная монография о единомышленнике Малевича и Хлебникова. Мифы Древней Греции обрели новое звучание, доступное современному уху. Комикс Алехандро Ходоровски и Мебиуса теперь целиком доступен российскому читателю. И только Роберт Сапольски упорно твердит, что мы все понимаем неправильно, что свободы нет, а есть вполне прочитанная предопределенность. «Известия» выбрали главные книги декабря, которые помогают подвести итоги года и соотнести их с вечными сюжетами и проблемами.
Роберт Сапольски
Фото: Альпина нон-фикшнОбычно американцы пишут просто, особенно нон-фикшен с подобными названиями. Сапольски читать трудно. «Все эти бифуркирующие системы создают фракталы: относительная степень их сложности постоянна и не зависит от степени приближения», — книга, которая всем своим видом и объемом обещает, что мы сейчас приятно проведем вечер, написана примерно такими фразами. Сапольски настолько скрупулезно доказывает, что все процессы в нас, в том числе свободная воля, суть результат воздействия на наше сознание миллиона разных факторов, что удержать все это в голове всё равно не удастся. Более того, даже чтобы просто следовать за мыслью Сапольски, нужно либо смело довериться цепочке его рассуждений, либо потратить месяцы, если не годы, на то, чтобы проверить его выкладки.
Весь полемический пафос книги дублирует размышления Льва Толстого в «Войне и мире», там автор гораздо проще, но примерно с теми же интенциями доказывает, что не только Наполеон не мог повести куда-то войска, но даже одну роту невозможно заставить маршировать в каком-то направлении. Но и не маршировать туда, куда она в итоге марширует, она тоже не может. Всё это мы помним со школьной скамьи, хотя исследования Сапольски кажутся более научными и менее умозрительными. Гораздо важнее цель, которую в конечном итоге преследует Сапольски: изменить общество так, чтобы человека не карали за «преступления», а учитывали, что это был не совсем его свободный выбор. То есть Сапольски выступает против апологии свободы в христианстве, вновь обращаясь к заповеди не судить, просто идет к ней другим путем.
Луи Деллюк
Сто лет назад книга Луи Деллюка вышла в СССР и сразу стала обязательной для всех, кто занимался кинематографом и вообще хоть что-то про него читал. Это не теоретическое исследование, а сборник эссе, переполненных неймдроппингом и ссылками на произведения, которые современному читателю вряд ли знакомы. Некоторые эссе — это каких-нибудь полстраницы, некоторые дотягивают до трех-четырех. Но большей частью эти мысли по разным поводам. Например, возмущение автора тем, что во Франции нет нормальных комедий и некому их делать, или просто перечисление тех голубоглазых артистов, которые отлично смотрятся в кадре, а их при этом редко снимают.
Главная функция этой книги — бередить ум, создавать творческое беспокойство, заставлять увидеть кинематограф иначе, чем мы привыкли. Страсть здесь важнее мысли, и именно на этом делает акцент критик Алексей Гусев, который участвовал в новом переводе книги Деллюка, написал очень эмоциональное предисловие и сделал комментарии к текстам настолько развернутыми, что книга выросла почти в два раза, хотя это произошло и во многом благодаря большому количеству иллюстраций. Сегодня иногда кажется, что вдохновение исчезло из кино. Деллюк помогает ему вернуться, хотя что такое эта самая фотогения (хотя речь идет скорее о киногении), автор здесь нам так и не скажет.
Сергей Уваров
Фото: Европейский университет в Санкт-ПетербургеИмя Михаила Матюшина известно не каждому, и ни одной монографии о нем до сих пор не выходило. Сергей Уваров написал первую. Между тем есть основания считать, что если бы не Матюшин, «Черный квадрат» Малевича мог бы не появиться, потому что как проект он возник у художника, когда тот работал над оформлением оперы Матюшина «Победа над Солнцем» на либретто Алексея Крученых. Часть текста для оперы написал Велимир Хлебников, и, наверное, написал бы больше, если бы не пошел искупаться в жаркий день и не остался бы в результате без денег, которые нужны были ему, чтобы приехать к Матюшину и доработать текст.
Матюшин — плоть от плоти Серебряного века, композитор, музыкант, художник и «ведатель». Человек, который со своей очередной женой мог от нечего делать вызывать дух прошлой жены, покойной, чтобы выяснить, как у нее на том свете обстоят дела. Своих учеников он учил писать пейзаж, сажая к нему спиной, а также практиковал «расширенное смотрение» сразу на 180 градусов и объяснял, при каких условиях человек может и должен стать антенной.
Как и Матюшин, Сергей Уваров — человек универсальных дарований. Искусствовед, кинорежиссер, музыкальный критик, журналист, эссеист, куратор, ученый. Взявшись за Матюшина, Уваров восстановил и осуществил исполнение оперы «Победа над Солнцем», включая номера, считавшиеся утраченными, опубликовал эту оперу отдельным изданием, а теперь еще и выпустил обобщающую монографию о Матюшине.
Это текст, где анекдоты о событиях столетней давности соседствуют со сложным, для профессионалов, анализом наследия Матюшина, и про существенную часть материала там скромно сообщается, что это публикуется впервые. И еще есть куда куар-кодов на страницах, что превращает издание в мультимедийный центр с «тропинками», ведущими во все концы мира.
Сара Айлс-Джонстон
Фото: Альпина нон-фикшн«Дорогой мой Персей, я и не ждал от тебя коня — ты ведь обещал мне кое-что поинтереснее! Так что же, когда ты пойдешь добывать мне голову горгоны Медузы?» Вряд ли найдется дом, где на полке не стоит книга Николая Куна «Легенды и мифы Древней Греции». Она написана лаконично и точно, но, например, ребенку ее не почитаешь, да и не каждый взрослый справится сегодня с этим относительно сухим изложением. Сотрудник Университета штата Огайо Сара Айлс-Джонстон всю жизнь изучала античную мифологию и издавала тоже относительно сухо написанные научные труды. Кто или что уговорил ее смягчить интонацию, мы не знаем, но в прошлом году она впервые издала в США комплексное изложение греческих мифов общедоступным языком для самой широкой аудитории. Теперь эта книга появилась и в России.
Пожалуй, самое время. Античность сейчас в моде, и хотя все думают про Римскую империю, с Грецией тоже всё в порядке: недавно гремела экранизация «Артемиса Фаула», Лиам Нисон и Рэйф Файнс играют Зевса и Аида в кричаще-ярких блокбастерах, во всех московских театрах идут античные драмы. Но мало кто может в точности рассказать, что на самом деле было в мифах, кто кого родил, с какими ухищрениями и чем боги отличаются от полубогов. Это издание решает проблему. Сара Айлс-Джонстон старается излагать настолько доходчиво, словно пересказывает только что прочитанную книгу попутчику в купе. Поначалу непривычно, но недоверие быстро преодолевается, и в итоге «Боги и смертные» у многих станут настольной книгой. А заодно и гомеровский эпос помогут в голове упорядочить.
Алехандро Ходоровски, Ладрон, Мебиус
Фото: Издательство «Комильфо»Ходоровски — фигура во всех смыслах культовая. В общем, даже рождение понятия «культовый фильм» связывают с его картиной «Крот», хотя у Ходоровски много и других прекрасных картин: «Фандо и Лис», «Святая гора», «Святая кровь». Особое удовольствие — следить за видеоблогом 96-летнего Ходоровски, который по-прежнему передвигается исключительно танцующей походкой, ослепительно улыбается так, как это умеет только он, и консультирует всех желающих по вопросам тарологии.
В поп-культуре Ходоровски известен по своему мегаломанскому проекту экранизации «Дюны». Из уст в уста переходит легенда о том, как плохие американские продюсеры сначала запороли постановку, а потом всё западное кино таскало из этого проекта наработки для «Звездных войн», «Терминатора», «Чужого», «Робокопа», «Пятого элемента» и чего угодно еще.
Значительно меньше людей знают, что Ходоровски тоже пустил эти наработки в дело, но в форме комикса, который он делал с художником Мебиусом в течение десятилетий. В России этот комикс вышел всего несколько лет назад, собственно «Инкал» и его приквел, а сейчас дошло дело до третьей и последней его части.
Сюжет о приключениях частного детектива Джона Дифула в вымышленной гротескной вселенной здесь доходит до точки, с которой начинается полная психоделика: дробление реальностей и личности Дифула, который ищет свою возлюбленную, чтобы спасти Вселенную. Это, конечно, не история, а трип, виртуозно придуманный и нарисованный в мельчайших деталях, не утруждающийся разъяснениями, но такой яркий и обворожительный, что словно бы магия лучших фильмов Ходоровски мощным потоком обрушивается на нас с этих глянцевых страниц. И наступает полное и бесповоротное счастье, из которого просто так не выберешься.
