Детективный роман с элементами готики и романтики. Викторианская Англия. Чтобы спасти свою жизнь, лже-медиум Женевьева Тиммонс соглашается вызвать дух хозяйки Сомерсет-Парка, умершей накануне свадьбы. А дальше начинаются очень странные дела. Отличное чтение в новогодние каникулы. «Сноб» публикует отрывок из романа, вышедшего в издательстве «Дом историй» в переводе Елены Николенко.
Когда я проснулась, в комнате стояла полная тишина. Я сидела на постели, словно уже провела какое-то время в этом положении. Одеяла сбились в бесформенную кучу на краю кровати. Я ущипнула себя за руку, желая убедиться, что не сплю. И пусть я не бродила во сне уже несколько месяцев, не раз бывало, что я приходила в себя на лестничной площадке, а кто-то из девушек держал меня за руку и окликал по имени. Обычно это помогало мне выйти из состояния лунатизма, но иногда им приходилось даже дергать меня за волосы. Девушки часто шептались, что меня преследуют призраки, будто те, с кем я контактировала на спиритических сеансах, пробирались за мной в пансион.
Однако на сей раз я не спала, а напряженно вглядывалась в темноту. И вдруг услышала слабый скрежет. Я покосилась в сторону окна, гадая, не елозит ли по стеклу ветка, и вспомнила, что похожий звук раздавался за окном кареты, когда мы сворачивали на подъездную дорожку.
Скрр... Скрр... Скрр...
Будто кто-то царапал ногтями. Я потянулась к свече, но нащупала лишь пустой столик. Я могла бы поклясться, что оставила ее там.
И снова скрежет пронзил тишину. Звуки исходили из глубин гардероба. Я с облегчением опустила плечи. С мышами я была знакома не понаслышке, как, похоже, и великолепный Сомерсет. Тем не менее мне не нравилось делить с соседями эту чудесную комнату.
На цыпочках я прокралась по холодному полу, нащупывая путь к шкафу. Громко постучала в дверцу, надеясь испугать крошечное создание. Подождала и была вознаграждена тишиной. И все же, наверное, следовало проверить, что внутри, держа наготове ботинок.
Я подошла к окну и раздвинула шторы: возможно, лунного света хватит, чтобы найти потерянную свечу.
Облака уже рассеялись, и я смогла разглядеть подстриженную лужайку внизу и рощицу вдали. Мне захотелось глотнуть свежего воздуха, я подняла створку окна и сделала глубокий вдох. Волоски у меня на загривке встали дыбом: я услышала мягкий ритмичный шепот волн и узнаваемый соленый запах.
Море!
Старик упомянул, что Сомерсет-Парк находится на побережье, но я не подозревала, что так близко. Я вспомнила о перепалке мистера Локхарта и мистера Пембертона. Что, если хозяин поместья так и не поверил в мой дар? А вдруг он уже договорился, чтобы меня завтра забрала полиция? То-то констебль Ригби ухмылялся, когда я покидала участок.
Остаться тут — все равно что умереть. Если у меня и были крохи сомнений, их смыло солеными морскими каплями — напоминанием о моей погибели, — которые нежданным порывом хлестнули в окно.
Одевшись, я собрала пожитки в саквояж и сунула его под мышку. Прокралась по лестнице, всякий раз морщась, когда под ногами скрипела ступенька. Подойдя к главному входу, я услышала звуки голосов и замерла. Раздалось хихиканье, затем что-то с глухим стуком упало на пол и покатилось в мою сторону.
Я уставилась на бутылку из-под вина, а потом услышала приближающиеся шаги. Незаметно пробраться назад в мою комнату было невозможно, поэтому я развернулась и побежала в противоположном направлении. Мы с maman нередко бывали в роскошных домах, так что я знала, где вероятнее всего скрывается лестница для прислуги.
Я нашла дверь, замаскированную под деревянную обшивку стен, и спустилась в кухню. Задержалась у полок, уставленных серебряными канделябрами. Парочка небольших отправилась ко мне в саквояж. Разумеется, исключительно на дорожные расходы.
Кто-то кашлянул.
Я мгновенно обернулась и увидела силуэт высокого мужчины, стоявшего перед камином. На незнакомце были грязные сапоги для верховой езды и распахнутый плащ.
Он взял фонарь с кухонного стола и поднял его. Мой взгляд тут же привлек золотой перстень у него на мизинце. Мисс Крейн как-то сказала, мол, я смахиваю на ворону, которая обожает все блестящее.
Я посмотрела на его растрепанные светлые волосы и жесткий подбородок, будто высеченный из камня.
— Полагаю, мисс Тиммонс, — произнес незнакомец.
Я едва не уронила саквояж на пол. Даже конюх знал, кто я такая! За его спиной просматривался темный коридор, я догадалась, что он ведет к двери черного хода — к спасению.
Незнакомец пристально поглядел на мой саквояж.
— Любопытно, зачем вы решили вооружиться канделябрами? Вам чем-то не угодили свечи в вашей комнате?
Огонь в очаге шипел и трещал.
Я повыше задрала подбородок.
— Любопытно, почему вы скрываетесь в темной кухне, пока весь дом спит? Добавлю: еще и в грязных сапогах.
— Я могу разбудить парнишку с конюшни. Он великолепно держится на лошади, даже в глухую ночь. Полиция будет здесь к утру. — Его голубые глаза сверкнули. — Или, может быть, лучше выкинуть вас на улицу прямо сейчас и отдать на растерзание стихии?
Ночь меня не пугала — она не сулила мне никакого наказания, лишь свободу. И все же его грубость пришлась мне не по нраву. У мисс Крейн я насмотрелась всякого, так что могла понять, когда от мужчины исходит настоящая опасность — этот способен лишь трепать языком.
— Дотронетесь до меня хоть пальцем и будете отвечать перед мистером Локхардом, — пригрозила я. — Ведь это он привез меня сюда.
— Скорее всего, он запоет по-другому, когда узнает, что вы пытались сбежать, прихватив пару фунтов серебра. И должен заметить, одобрение мистера Локхарта, которое он раздаривает столь щедро, для меня мало что значит.
— Ваши суждения весьма категоричны, верно? — заявила я.
— Мои суждения должны заботить вас больше всего, мисс Тиммонс, ведь вы явились сюда, чтобы унять мое горе.
Я было разинула рот, потом закрыла. Это оказался мистер Пембертон — его светлость собственной персоной, во плоти. Я не думала, что он окажется таким молодым или, если уж на то пошло, — таким спесивым.
Мистер Локхарт живописал его влюбленным с разбитым сердцем, который вот-вот выроет себе могилу. Неудивительно, что я обманулась. Мужчина, стоявший передо мной, имел вид человека, готового сразиться и победить. А золотой перстень на мизинце должен был послужить мне подсказкой. Внезапно мой саквояж с серебром потяжелел на тонну.
Хозяин дома опустил лампу, и черты его смягчились.
— Мистер Локхарт утверждал, будто вы способны разговаривать с мертвыми.
Все внутренности в животе завязались в тугой узел, но я сумела ответить.
— Он хотел, чтобы я помогла вам обрести покой, — сказала я, и голос мой был невыносимо тонок.
— Мистер Локхарт действует из лучших побуждений, однако он недооценивает силу моей страсти, — отрезал он с прохладной горечью. — Я не верю в медиумов, мисс Тиммонс, у вас не больше способностей вызвать призрака, чем у меня.
Я представила, как мальчишка-конюх седлает лошадь, чтобы отправиться за полицией. Я не сумела бы прямо сейчас вызвать призрака, но могла предпринять кое-что, дабы отсрочить решение лорда.
— Этот дом населяет множество душ. Они взывают ко мне даже сейчас, — произнесла я.
Мистер Пембертон снисходительно наклонил голову.
Я попыталась угадать, отчего хозяин такого роскошного поместья в одиночестве задумчиво стоит перед очагом на кухне, растрепанный после прогулки. Его раздирают противоречия.
— Сомерсет полон тайн, — сказала я.
Это не произвело на него впечатления.
— У каждого дома свои тайны.
— Многие вам служат, но лишь немногим вы доверяете по-настоящему.
Что-то изменилось в выражении его лица, и мое сердце забилось быстрее, я поняла, что задела за живое.
— Долг диктует вам, как поступить, — произнесла я, — но втайне вы презираете роскошь, которая вас окружает.
Он стиснул зубы, но по-прежнему смотрел мне в глаза, будто подзадоривая продолжать.
И вот последний секрет, неприятная правда. Связь с конюшней была очевидна.
— Будь у вас выбор, вы бы гнали лошадь всю ночь, убегая от самого себя.
Он промолчал, а потом склонил голову, как бы покоряясь. Похоже, я заслужила спасение.
— Передайте мистеру Локхарту наилучшие пожелания. — Я было направилась к двери, однако мистер Пембертон не сдвинулся в сторону.
— Вы не уйдете. По крайней мере, сегодня. — К нему снова вернулась уверенность, и он распрямил плечи.
— Сама идея вашего предприятия мне претит, но, увидев салонные трюки, которые вы мне тут продемонстрировали, я понял, что вы можете быть полезны. Одра мертва, но не по своей воле. Ее убили.
Одра. Впервые кто-то произнес ее имя.
Узел в животе направился к горлу.
— Похоже, полиция с вами не согласна, — сказала я.
— Улик, которые доказывают обратное, нет, поэтому я полагаюсь на то единственное, что можно предъявить суду, — на признание. — Лорд шагнул ближе, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не сдвинуться с места. — Признание, спровоцированное духом Одры, который укажет на убийцу. Понимаете ли, мне требуется ваш дар убеждения и создания иллюзий.
Я нахмурилась, обдумывая его слова. Он напряженно смотрел на меня, будто пытался прочесть мои мысли. Полагаю, ему хотелось, чтобы я произнесла вслух то, что сам он не желает говорить.
— Вам нужно, чтобы я устроила убедительный сеанс, который заставит убийцу сознаться? — предположила я.
— Совершенно верно.
