В середине минувшего ноября на пересечении Эгейского и Средиземного морей состоялись необычные испытания. С короткой взлетно-посадочной полосы авианесущего десантного корабля турецкого военно-морского флота TCG Anadolu, способного нести разведывательные и ударные беспилотники и позиционируемого как первый в мире дрононосец, поднялся в воздух, совершил тестовый полет, а затем приземлился обратно беспилотный летательный аппарат Bayraktar TB3 PT2. Турецкие СМИ окрестили это событие началом «новой эры в истории авиации и мореплавания».
На протяжении полутора десятилетий Турция последовательно разрабатывает беспилотные транспортные средства, катера и дроны. Но именно беспилотные летательные аппараты (БПЛА) стали «новым брендом» страны. В 2021-м Польша стала первой страной НАТО, заключившей соглашение с компанией Baykar о приобретении 24 БПЛА Bayraktar TB2. Сумма контракта составила, согласно открытым источникам, $270 млн.
Турецкие дроны добрались и до Юго-Восточной Азии. В мае прошлого года на Международной морской и аэрокосмической выставке LIMA 2023 на малайзийском острове Лангкави компании TUSAŞ и TİTRA заключили соглашения о поставке ВВС Малайзии трех дронов ANKA (сумма контракта – $100 млн), а также о выводе беспилотного вертолета ALPİN на малайзийский рынок. В августе 2023 года Индонезия заключила контракт с TUSAŞ на поставку 12 беспилотников ANKA на сумму $300 млн.
В феврале министр иностранных дел Турецкой Республики Хакан Фидан сообщил, что в рамках процесса нормализации отношений с Египтом обсуждается покупка Каиром турецких боевых дронов.
Эксперты по-разному оценивают успехи Анкары в беспилотной экспансии. Например, швейцарская газета Neue Zürcher Zeitung утверждает, что Турция превратилась в «тайную сверхдержаву дронов». Впрочем, по большей части такие оценки – лишь часть информационного сопровождения в борьбе за позиции на формирующемся многомиллиардном мировом рынке боевых дронов.
Однако не стоит забывать, что шумиха вокруг темы БПЛА способствует выходу на первый план мировой экономики и даже политики новых действующих лиц, связанных с высокотехнологичным сектором. Так, в 2016 году состоялась свадьба турецкого предпринимателя, инженера, технического директора и совладельца компании Baykar Сельчука Байрактара и Сюмейе Эрдоган, младшей дочери президента Эрдогана. Через некоторое время Байрактар вошел в список Forbes с состоянием $1,2 млрд. А уже в 2024-м газета The Wall Street Journal задалась вопросом: не станет ли он новым президентом Турецкой Республики?
Опыт Турции показывает, что новая технологическая элита способна очень быстро пройти путь от нишевых разработок до большой политики. И эта модель может быть актуальна для всех стран, делающих ставку на высокие технологии. Именно поэтому стоит внимательно следить за тем, куда приведет турецкий марш робототехники.
Автор – доцент кафедры международных экономических отношений и внешнеэкономических связей им. Н.Н. Ливенцева МГИМО МИД России
