В России одна из главных социальных проблем — алкоголизм. По статистике, в год почти 2 миллиона человек обращаются к специалистам с расстройствами, обусловленными алкоголем и наркотиками. Связывая свою жизнь с человеком из пьющей семьи, мы можем задаться вопросом — какое будущее нас ждет с ним? Получил ли он или она алкоголизм «в наследство»?
Неизвестно, передается по наследству алкоголизм или нет. Исследования говорят, что у него генетическая природа, а у зависимых родителей с более высокой вероятностью рождаются зависимые дети. В каком именно виде будет проявляться аддиктивное поведение: в виде химической зависимости (алкоголь, наркотики или табак) или нехимической: сексоголизм, игромания, трудоголизм, эмоциональная созависимость — предсказать нельзя.
Когда эти травмы на фоне повышенной тревожности, характерной для всех зависимых, смешиваются вместе, у человека формируется убежденность в том, что его любят не просто так, а за то, что он что-то делает или не делает. В ответ на это ребенок старается менять свое поведение и подстраиваться под ожидания окружающих.
1. Игнорирование
Когда родитель пытается воспитывать через отвергающие фразы, как:
2. Подавление
Когда ребенка с детства учат не доверять своим чувствам. Например:
Взрослые часто предъявляют детям требования, прямо противоречащие друг другу, например: «Закрой рот и ешь». Для зрелого человека амбивалентность привычна, а для ребенка травматична, и он не понимает, каким же правилам и инструкциям он должен следовать, чтобы заслужить любовь и принятие близких.
В этот момент у ребенка развивается аутоагрессия: он пытается искать причины, почему его попытки соответствовать из раза в раз не приводят к результату, и находит причину в том, что он плохой. Например, скверно убрался в комнате или ужасно учится. Но даже получив все золотые медали этого года, он никак не сможет повлиять на амбивалентное поведение мамы и папы.
Когда родители выражают недовольство его поведением, он испытывает сильнейшее чувство вины и стыда. Это два главных «двигателя», на которых человек придет к зависимости.
В основном дети алкоголиков обречены или на зависимость, или на созависимость, если с этим ничего не делать. Так как у них пока нет выбора, в какой семье жить, они воспринимают свою дисфункциональную семью как норму, просто с небольшими неудобствами.
Образно говоря, если вы занимаетесь легкой атлетикой в лаптях, то бесполезно рассуждать о том, что вам нужна спортивная обувь с эластичной подошвой, которая не спадает с ноги. Пропасть между дисфункциональной и нормальной семьей такая же огромная, как между лаптями и современными беговыми кроссовками.
Ребенку, который провел детство в «лаптях», будет казаться, что в целом все нормально, но нужно, чтобы папа не пил, а мама не ругалась. Проблема в том, что так не бывает. Пьющий папа и ругающаяся мама — неотъемлемая часть той системы взаимоотношений, которая у них есть.
Сами алкоголики живут с постоянным чувством вины и стыда, которые они транслируют наружу. У них вырастают дети, которые считают, что взаимодействие через манипуляцию виной и стыдом — это нормально.
Если в окружении появится человек, который не поддается на провокации, то зависимый такой контакт обрезает и оказывается изолированным от нормальных людей, внутри сообщества с такими же установками, как и у него. Внутри этой группы все по очереди терроризируют друг друга виной и стыдом, потом они создают семьи, в которых неоткуда взяться нормативным сценариям.
Шанс попасть в психотерапию и начать решать эту проблему есть только у самых внимательных, которые заметят, что они ходят по кругу.
В основе зависимого или созависимого сценария лежит ролевая модель, известная как Треугольник Карпмана. И эта схема реализуется везде.
Например, вы приезжаете в парк, ребенок уснул в машине, муж вышел и хлопнул дверью, и жена начинает ругаться на мужа, что он разбудил ребенка. Что произошло: муж агрессор, ребенок жертва, жена спасатель, который как бы берег детский сон, а потом она переходит в позицию агрессора и нападает на мужа. Ребенок смотрит на это, запоминает и готовится строить дисфункциональную семью через 18 лет.
Огромная часть работы с алко- и наркозависимых проходит не с самими пациентами, а с их родственниками. Иначе зависимые вернутся домой, погрузятся в привычные сценарии и преодолеют первый же кризис привычным способом — выпив рюмку.
Главное, что можно сделать, чтобы разорвать порочный круг, — это начать систематически анализировать свои взаимодействия с окружающими и выделять те, где вы катаетесь на карусели Треугольника Карпмана. Задавайте себе вопрос, как бы вы могли решить эту проблему иначе, следующий раз предпринимайте попытку поступить по-другому.
Но здесь тоже кроется опасность: если зависимый человек попробует, а у него не получится, скорее всего, он испытает стыд и вину за ошибку и бросит попытки, чтобы не сталкиваться с неприятными эмоциями. Поэтому будет лучше, если эти шаги сопровождаются индивидуальной или групповой психотерапией.
