Шедевр отечественного кино, который ни в коем случае не должен был выйти на экраны. Как картина "Белое солнце пустыни" из катастрофического провала превратилась в хит на все времена и источник афоризмов и поговорок.
Многолетняя (счёт идёт уже на шестой десяток) любовь отечественной аудитории к картине Владимира Мотыля "Белое солнце пустыни" свидетельствует о том, что зритель воспринимает этот фильм как один из лучших в истории советского кино.
А между тем вся, буквально от написания сценария до процедуры приёмки готового продукта, история создания киноленты свидетельствует – у "Белого солнца пустыни" не было практически никаких шансов встретиться с публикой. И чехарда с исполнительницами роли Гюльчатай была наименьшей в списке разнообразных проблем создателей фильма…
"Наш ответ Голливуду" не задался с самого началаСама идея снять фильм о событиях Гражданской войны в Средней Азии изначально была по сути признанием в подражательстве Голливуду. В наши дни многие справедливо критикуют отечественных продюсеров в незатейливом копировании успешных американских проектов, но подобные истории случались и в СССР.
1960-е года – очередной "бум" жанра вестерн в голливудском кинематографе, когда популярность "Великолепной семёрки" и "Золота Маккенны" добралась до международного кинорынка, в том числе советского. В те времена чиновники в СССР зачастую принимали решения, руководствуясь принципом "Догоним и перегоним Америку", и в недрах кинематографической бюрократии родилась идея создать своё кино в жанре истерн (то есть вестерн, но разворачивающийся не на Западе, а на Востоке).
Для такого проекта были объединены усилия двух главных киностудий страны, "Ленфильма" и "Мосфильма", что было случаем не то чтобы частым. Разработку сценария "нашего вестерна" в 1967 году поручили Андрону Кончаловскому (который и должен был снимать кино), к которому затем присоединились Рустам Ибрагимбеков и Валентин Ежов.
Сценаристы никак не могли нащупать правильное направление и тон повествования, который получался то слишком историчным, рассказывающим о борьбе советской власти с басмачами в 1920-х, то слишком похожим на голливудские вестерны. К тому же Кончаловский выбыл из проекта, отправившись снимать другой фильм.
В итоге сценарий всё-таки дописали, а режиссёром утвердили Владимира Мотыля, хотя сам он долго отказывался – подозревая, что ему не позволят снимать фильм так, как он хочет. Как в воду глядел…
С актёрами тоже не всё благополучноКинопробы это всегда ответственный и волнительный этап создания фильма – очень важно не ошибиться с выбором исполнителей. Но "Белое солнце пустыни" в этом отношении получилось совсем уж многострадальным.
История о том, что Анатолий Кузнецов, для которого товарищ Сухов стал главной ролью в карьере, был лишь вторым выбором на эту роль, известна хорошо и давно. Главной "звездой" отечественного истерна должен был стать Георгий Юматов, который к тому времени успел закрепиться в героическом амплуа. Но это для зрителей – а для кинематографистов Юматов закрепился в амплуа актёра, имеющего большие проблемы с алкоголем и крайне ненадёжного на съёмках.
Мотыль решил рискнуть, утвердил Юматова – и прогадал. В первые же дни съёмок Юматов устроил дебош, подрался, поранил лицо. Пришлось срочно звонить Кузнецову, которого "отсеяли" на пробах, и приглашать играть красноармейца Сухова "с листа".
Но и с другими персонажами режиссёру пришлось поволноваться. Так, знаменитый Петруха тоже должен был выглядеть по-другому: Мотыль видел в этой роли яркого молодого исполнителя Юрия Чернова. Однако Чернов, в итоге исполнивший десятки второстепенных и эпизодических ролей, не захотел сниматься – как раз в это время учился в Московском цирковом училище. Пришлось брать другого непрофессионального актёра Николая Городовикова.
Актёры в загуле, финал мрачный…А потом летом 1968-го начались съёмки – и проблемы лишь умножились.
Нет, когда в Ленинградской области первыми снимались сцены-сны из русской жизни Сухова, всё было нормально. Раздрай начался во время командировки на юг – в Дагестан и Туркменистан, где и снимались восточные сцены.
Именно там "слетел" с главной роли Юматов – но актёр был лишь одним из участников постоянных кутежей съёмочной группы. Вдали от столичного киноначальства актёры, каскадёры, участники массовки (среди которых были и военнослужащие специального конного эскадрона) и прочие почувствовали себя чересчур вольготно.
Да и первоначальное видение Мотыля этой истории оказалось слишком драматическим. Режиссёр считал, что фильм должен быть как можно меньше легкомысленным истерном и как можно больше суровой историей о Гражданской войне. В итоге первая версия, отснятая к ноябрю 1968-го, была слишком мрачной: в финале гарем басмача Абдуллы рвут на себе волосы над его телом, а вдова таможенника Верещагина сходит с ума прямо в кадре.
Без первого лица в государстве ничего не решается…Комиссия Госкино признала отснятый материал непригодным для использования – и фильм "Белое солнце пустыни" почти умер, так и не добравшись до экрана.
Спасла ситуацию бухгалтерская жадность – в Министерстве финансов СССР отказались списать на "непредвиденные расходы" уже потраченную весьма солидную для того времени сумму в 300 тысяч рублей. Поэтому киношникам пришлось заканчивать начатое: в противном случае речь шла о растрате государственных средств. А это в Советском Союзе – уголовная статья…
В мае 1969-го Мотыль со съёмочной группой снова отправляется в Туркменистан, где снимает и переснимает до сентября. Но даже после того, как Мотыль внёс десятки изменений, на "Мосфильме" акт приёмки "Белого солнца пустыни" так и не подписали.
В итоге судьбу картины решил никто иной, как глава СССР Леонид Брежнев. Генсек, увлекавшийся вестернами, ещё с 1967 года слышал от чиновников, что наши вот-вот подготовят достойный "ответ Голливуду". К осени 1969-го терпение Брежнева закончилось и он потребовал показать ему, что всё же наснимали на "Ленфильме" и "Мосфильме".
Частный показ для генсека обернулся триумфом – Брежневу фильм понравился и "Белое солнце пустыни" допустили до кинотеатров. Ну, а дальше вы уже знаете – "Любезная Катерина Матвеевна…", "Ваше благородие, госпожа…" и "Я мзду не беру – мне за державу обидно".
