Пришлось несладко, но со временем все наладилось.
1989 год стал временем революции в советском хоккее. Именно тогда было опубликовано эпохальное интервью Вячеслава Фетисова, озаглавленное как «Я не хочу играть в команде Тихонова». В нем великий защитник выступил против советской системы в общем и Виктора Тихонова как ее олицетворения в частности. Некоторые бывшие партнеры Вячеслава по клубу и сборной сбежали в НХЛ тайком, но многолетний капитан и лидер национальной команды хотел добиться официального разрешения на отъезд в лучшую лигу мира. Ради этого он был готов рискнуть всем.
Как рассказывал сам Фетисов годы спустя, после тех событий многие отвернулись от него. Не только из-за несогласия с высказанной позицией, но и из-за боязни санкций со стороны государственных органов. Одним из тех, кто поддержал двукратного олимпийского чемпиона, стал защитник Сергей Стариков. Он также высказал свое мнение в газете и не поддержал методы работы главного тренера ЦСКА и сборной. За что впоследствии был отчислен из команды и пропустил чемпионат мира 1989 года. Но защитника это не слишком расстраивало. Как и большинство советских хоккеистов в то время, он грезил мечтой об игре в НХЛ.
«Мне было интересно, когда приезжали на турниры в Северную Америку, смогу я прижиться в их чемпионате или нет. Не всегда было понятно, насколько сильны их хоккеисты. В матчах Кубка мира они играли с полной самоотдачей, а вот встречи между СССР и НХЛ на клубном уровне были немного другими», — говорил герой этого текста.
После известия об отчислении Старикова из ЦСКА многие клубы Высшей лиги СССР приглашали его к себе. Но самое удачное предложение ему сделал Вячеслав Фетисов. К тому моменту он уже договорился с «Нью-Джерси» о переходе. И звал товарища с собой. В Монреале уже вовсю шел драфт НХЛ, и Сергею нужно было принять решение в течение 15 минут. В случае положительного ответа «Дэвилз» собирались задрафтовать его. После недолгого раздумья Стариков ответил согласием. «Дьяволы» выбрали его в 8-м раунде под общим 152-м номером. И уже летом два олимпийских чемпиона были в тренировочном лагере клуба.
«Было страшно. Отправились будто в неизвестность. К счастью, мы летали в Нью-Джерси до этого, чтобы познакомиться с организацией. У нас даже была пресс-конференция после подписания контрактов. Когда уже прибыли во второй раз, то ощущения были немного другими. Спокойнее стало на душе. И семья рядом была. Когда уезжали, угроз в нашу сторону не было. Лишь обиженное молчание. Некоторые люди даже нам боялись набирать. Если телефон звонил, то я знал, что это Слава Фетисов и никто больше», — вспоминал непростой период Сергей.
По прошествии лет можно с уверенностью заключить, что, в отличие от Фетисова, Старикову так и не удалось привыкнуть к североамериканскому хоккею. Сам защитник признавался, что до перехода в НХЛ даже не подозревал, что между игроками на льду может быть такое недопонимание. Новички старались действовать в советском стиле — искали адресатов для передачи, стягивали на себя соперников и пытались освободить пространство партнерам. Но их хоккейное мышление североамериканцам было чуждо.
Нашлось место и невезению. В одном из первых матчей Старикова сильно ударили в спину. Он услышал хруст в позвоночнике, после чего спину заклинило. После лечения и небольшой паузы ему стало легче, но окончательно избавиться от всех симптомов он так и не смог. В дальнейшем он несколько раз ложился на больничную койку с воспалением легких. А приезд Алексея Касатонова в «Нью-Джерси» закольцевал спираль неудач нашего героя — после этого Сергей перестал попадать в состав и отправился в фарм-клуб.
Следующие 4 года Стариков колесил по Америке в составе клубов АХЛ — «Ютики» и «Сан-Диего». И нельзя сказать, что наш защитник был сильно огорчен из-за этого факта. К тому моменту он уже устал от хоккея и просто наслаждался жизнью вблизи морского побережья. В 1993 году Сергей принял решение закончить с хоккеем. Тогда встал вопрос дальнейшей жизни — возвращаться на родину или оставаться в США? Родители Сергея ушли из жизни, а сестра была при деле и играла на виолончели в оркестре. Поэтому в России его ничего не держало. К тому же его жена и дети уже привыкли к жизни в Америке. Поэтому было решено остаться.
Со временем Стариков столкнулся с трудностями. У него не было профильного образования, поэтому найти приличную работу в США оказалось не так-то просто. Поначалу его спасал проект «Русские пингвины», который базировался в Питтсбурге. Там наш герой работал скаутом и занимался пиаром. Но в 1995 году организация закрылась. И Сергея поджидали серьезные проблемы. Он брался за любую работу, только чтобы прокормить семью. Страшно даже представить, что испытывал двукратный олимпийский чемпион и прославленный хоккеист, когда ему приходилось таскать кирпичи на стройке и ухаживать за чужим садом.
«Меня этот опыт закалил. В жизни все бывает. Отец учил, что никогда не стоит вешать нос. А сложных моментов действительно хватало. В эти моменты я сразу замечал, как у меня становилось меньше друзей. Когда ты на коне — все вокруг тебя. Пришла черная полоса — уже никому не нужен. В таких ситуациях делаешь выводы насчет своего окружения. А что делать? Надо было деньги добывать, семью кормить. Работал и грузчиком, и водителем, и на стройке, и траву косил», — рассказывал олимпийский чемпион.
Благо, вскоре бывший защитник «Нью-Джерси» нашел себе подходящее занятие. Вместе с партнером они создали свою хоккейную школу под названием «Джерси Пингвинз». А потом наш герой получил предложение от Андрея Хомутова поработать тренером в новосибирской «Сибири». Разумеется, Сергей не мог упустить такую возможность. Вместе они также работали в московском «Динамо» и «Барысе». Сейчас Стариков по-прежнему живет в США и тренирует местные детские команды.
