Сформированная летом 1914 года Кавказская туземная конная дивизия была единственным подразделением российской армии в Первой мировой войне, воины которого захватили столько пленных, что их количество превысило численность самой «Дикой дивизии» в четыре раза.
Русский писатель и журналист Н. Н. Брешко-Брешковский в книге «Дикая дивизия» писал, что в этом подразделении под командованием младшего брата Николая II великого князя генерал-майора Михаила Александровича за честь служить почитали представители десятков княжеских и графских родов России и знаменитых на всю страну династий. Одно время в Дагестанском полку дивизии воевал младший сын Льва Толстого Михаил. Кроме того, среди офицерского состава присутствовала и европейская знать – персидские принцы, польский князь и другие именитые инородцы.
По воспоминаниям Антона Деникина, ценившего горскую удаль воинов «Дикой дивизии», кавказцев отличало особое отношение к воинским чинам – в отличие от остальных подразделений, в этом соединении никакого чинопочитания офицеров нижними чинами не существовало. По мнению бывшего офицера Ингушского полка А. Маркова, речь в данном случае шла о раболепстве, неприемлемом для кавказцев – горцы никого, в том числе, и офицеров не считали господами и высшей расой. Все ко всем в дивизии обращались на «ты», а уважение к офицеру среди подчиненных должен был заслужить сам военачальник личной храбростью в бою. Офицерам других подразделений горец «Дикой дивизии» честь не отдавал.
Для «Дикой дивизии», к примеру, считалось вполне нормальным, если в офицерском собрании наравне с высшими воинскими чинами заседал пожилой уважаемый аксакал, пусть даже и рядовой. У мусульман принято совещаться, не снимая головных уборов, и в одном из дивизионных полков решили: если магометан в офицерском собрании было больше остальных, то все оставались сидеть в папахах, если нет, – шапки снимали и мусульмане.
Как писал в одном из донесений М. А. Романову полковник граф Воронцов-Дашков, рассказывая о результатах кавалерийской атаки 2-го Дагестанского конного полка, неприятеля «обнимал трепет», когда наступали горцы. В непогоду, после ночного перехода, несколько дней перед атакой постившиеся в «уразу», мусульмане с таким воодушевлением ринулись в атаку, что некоторые дагестанцы для ускорения скидывали с себя сапоги и бежали на противника босиком.
Австрийцы, по воспоминаниям Брешко-Брешковского, прозвали горцев из «Дикой дивизии» «дьяволами в мохнатых шапках» – одним лишь своим устрашающим видом мусульмане наводили ужас на противника. Горцы в рукопашной схватке были непобедимы, виртуозно используя острые кинжалы против вражеских пулеметов, прикладов и штыков.
Следует отметить, что «Дикая дивизия» стремилась никому не уступить первенство в атаке, если в наступлении участвовали и другие подразделения – идти на врага во втором эшелоне, за спинами сослуживцев, для горцев было унизительно, они всегда хотели биться первыми.
В знаменитом Брусиловском прорыве «Дикая дивизия» не находилась в авангарде наступающих, но именно ее 60 конников первыми переплыли вместе с лошадьми Днестр, захватили и удерживали неприятельские позиции, пока не переправились остальные пять кавалерийских полков. Конная лава смела австрийцев, обеспечив успешное наступление армии Брусилова. Все 60 конников получили от российского императора Георгиевские кресты. К слову, горцев «Дикой дивизии», как и остальных мусульман, поначалу награждали крестами с изображением герба России, а не Святого Георгия Победоносца, поражающего змия. Но кавказцы настояли на том, чтобы им вручали награды «с воином», а не с «птичкой».
В «Дикой дивизии» за всю историю ее существования служили в общей сложности порядка 7 тысяч бойцов, и половина из них получила награды за храбрость (офицеры были награждены все, в том числе, именным холодным оружием).
Большевистский переворот «Дикая дивизия» не приняла, и на стороне власти, свергнувшей царя, воевать отказалась. Осенью 1917 года она была расформирована.
