Поговорка «пи*д*т, как Троцкий» давно вошла в анналы русского языка. И хотя имя Троцкого уже практически неизвестно младшему поколению, память о нем пока жива. Троцкого помнят, как одного из самых активных противников сталинского курса, последовательного критика и борца с теми людьми, которые, по его мнению, извратили учение Ленина.
Разумеется, долго это терпеть никто не собирался. Непримиримого борца сначала отправили в ссылку в Алма-Ату, а затем и вовсе, в январе 1929 года, советское правительство отправило его в Турцию. Троцкий, когда-то, еще до начала Первой мировой войны, критиковавший эту страну, теперь оказался в ней на положении высокопоставленного гостя. Однако ситуация в Турции была нестабильной. Уж слишком большое количество людей желало разобраться с ним свести счеты – и агенты ОГПУ, и осевшие там бывшие белогвардейцы. Из Турции надо было срочно уезжать, но для этого была нужна виза. Троцкий обращался в посольства многих стран – Германии, Англии, Чехословакии, Бельгии – но везде его ждал твердый отказ.
Отказывали по многим причинам, но самая главная заключалась в том, что никто не хотел портить отношений с Советским Союзом. Незнающие историю могут возразить, что это не так, мол, в те годы СССР еще не был сколько-нибудь значительным игроком на международной арене, его авторитет там был не высок. Это не так. В конце 1929-го года в США началась Великая депрессия, затронувшая, в той или иной форме, практически все страны Европы, которые ранее брали у американцев кредиты.
В Советском Союзе же все громче звучали голоса, призывающие начать Индустриализацию. Ни для кого не было секретом, что для успешной индустриализации, молодая Страна Советов нуждалась в специалистах и технологиях, которых у нее не было. Русские были готовы за них заплатить, причем хорошую цену. Поэтому, в надежде улучшить свое пошатнувшееся финансовое благополучие многие зарубежные страны предпочли не идти на обострение с СССР.
Троцкий тем временем продолжал сидеть в Стамбуле. На какое-то время он перебрался из шумной столицы на остров Бююкада, но, как показало будущее, лучше бы он этого не делал – на вилле, которую арендовал один из создателей Красной Армии, произошел пожар, уничтоживший значительную часть его архива.
Однако в 1933-м году Троцкий (уже лишенный к тому времени советского гражданства) неожиданно получает французскую визу. Там Троцкий надолго не остался. Как бы это не звучало грубо, но для французского правительства он оказался настоящим троянским конем – тот, кто пригласил его во Францию, явно не разобрался в последствиях этого шага. А они были значительными. Франция, все 1930-е годы вынужденная балансировать между нацистской Германией и СССР, меньше всего нуждалась в таком деятеле, как Троцкий.
Его обвиняли почти во всех смертных грехах, среди которых, например, была попытка устроить в стране революцию и превратить ее во внеблоковое государство, эдакий оплот свободы, выступающий как против Германии, так и СССР. В 1935-м году Троцкий очутился в Норвегии, но там дела обстояли еще хуже. Вместо уважительного приема от местных социал-демократов, он оказался под домашним арестом, который пролоббировало советское посольство.
Профессионального революционера, которым был Троцкий, не пугали трудности и статус «человека без паспорта». Не получилось осесть в Европе – получится это сделать на другом континенте, а если потребуется, то и вовсе, в другом полушарии. В середине 1936-го года он получает официальное приглашение от недавно избранного президента Мексики, Ласаро Карденаса. Вскоре счастливые норвежцы с удовольствием отправили Троцкого в странствие через океан, которое закончилось для него прибытием в Мексику и жизнью на вилле, принадлежавшей Диего Ривере – выдающегося живописца и супруга самой Фриды Кало.
Какое-то время между Троцким и Кало вовсе был роман, однако со временем эти чувства притупились. Троцкий наслаждался жизнью свободного человека, которого никто не может отправить под домашний арест. Однако он продолжал заниматься политикой. Еще во Франции он написал проект так называемого «Четвертого Интернационала и войны» - программы, в которой последовательно изложил свои взгляды на место СССР в парадигме новой реальности.
Когда зимой 1938-го года во Франции во время операции на сердце скончался его сын, Троцкий решил сделать ход конем. На специально созванном собрании его сторонники утвердили Четвертый интернационал. Закончиться он мог только и исключительно мировой революцией.
Советский Союз к тому моменту уже начинал отходить от веры в торжество Коминтерна. Многие советские лидеры уже тогда начинали понимать, что эта организация не оправдывает возложенных на нее надежд. «Раздуть пламя мировой революции» оказалось слишком непростым делом. Поэтому был сделан разворот от состояния «необъявленной войны с классовыми врагами» к мирному сосуществованию.
В таких условиях Троцкий превращался из оппортуниста в потенциального возмутителя спокойствия, который одним взмахом руки может разрушить всю идиллию выстраиваемых с Западом отношений. То, что раньше воспринималось как преданность идеалам революции, теперь считалось блажью и вздором «наймита капиталистов». Троцкого было необходимо ликвидировать.
В мае 1940-го года Троцкий был близок к своей смерти. На охраняемую территорию виллы приехала группа убийц, одетых в форму мексиканских полицейских. Их возглавлял художник Хосе Давид Альфаро Сикейрос. Он неоднократно бывал на той вилле и неплохо ориентировался во внутренних помещениях.
Убийцы были вооружены ручными пулеметами и выпустили по спальне Троцкого около 200 пуль, однако тому удалось уцелеть, не получив ни единой царапины. Небольшое ранение получил только один из его родственников. Стало понятно, что так просто Троцкого не достать.
Еще в 1937-м году советскими спецслужбами был завербован испанский коммунист по имени Рамон Меркадер. Бывший участник Гражданской войны в Испании, пламенный республиканец, он хорошо понимал, через что ему придется пройти, чтобы воплотить дерзкий план в жизнь. Если у Меркадера и были какие-то сомнения, то их быстро развеяла его мать, которая начала сотрудничать с Москвой еще раньше.
Меркадер решил действовать через ближайшее окружение Троцкого. В Париже он завел знакомство с Сильвией Агелофф, переводчицей и секретарем опального большевика. Канадский бизнесмен (именно так отрекомендовал себя Меркадер) вскружил голову Сильвии и вместе с ней переехал в Мексику.
Рамон понимал, что просто так приблизиться к Троцкому не получится. Его охрана стала более настороженной после неудачного покушения и проверяла всех, кто был вхож в дом. Для начала Меркадер решил просто примелькаться – он регулярно привозил Сильвию к месту работы. Вскоре она познакомила его с Троцким.
Меркадер стремился произвести на него впечатление человека, которого не интересует политика и который далек от всех этих ваших интриг. Однако, будучи неглупым человеком, он мог умело поддержать беседу. Меркадер все чаще стал бывать дома у Троцкого, которому, как казалось, приносят удовольствие беседы с этим неглупым молодым человеком, который, к тому же, кажется начал проникаться идеями Интернационала.
20 августа 1940-го года Меркадер приехал к Троцкому не с пустыми руками – с собой у него была статья, в которой анализировалась недавняя капитуляция Франции перед фашистской Германией. Меркадер вручил статью Троцкому у него в кабинете, и когда тот погрузился в чтение, ударил его сзади ледорубом. Троцкий был тяжело ранен, однако не только выжил, но и сумел дать отпор нападавшему. Спустя минуту в кабинет забежала охрана. Меркадер был избит, а затем передан полицейским.
Последствия удара были необратимы – на следующий день, 21-го августа, Льва Троцкого не стало. Меркадер провел в тюрьме долгих 20 лет, после чего был отпущен на волю. Там его ждало советское гражданство и Золотая Звезда Героя Советского Союза.
