Происхождение шведско-русских «байоров» (порядка 20 наиболее употребляемых современными историками шведских родов) связано с историей Ингерманландии, исторической области современного северо-запада России площадью 15 тысяч км².
«Байоры» – это продукт межэтнической русско-шведской «ассимиляции», родившийся в результате сложных внешнеполитических отношений Русского царства и Швеции в XVII веке. Даже этимологически baijor – это шведский вариант русского слова «боярин».
Согласно историческим документам, шведы завладели территорией, которая в будущем стала называться Ингерманландией, еще во время Ливонской войны (вторая половина XVI века). Русско-шведская война первой половины 90-х годов того же столетия позволила Русскому царству вернуть себе Ингерманландию обратно. Впоследствии шведы неоднократно предпринимали силовые (и безрезультатные) попытки «отжать» Ижорскую землю. В первой половине XVII века при первом русском царе династии Романовых Михаиле Федоровиче часть Ингерманландии (в том числе и Ижорские земли) все же отошла Швеции по Столбовскому мирному договору 1617 года. Эта дата и стала официальным годом рождения области современного северо-запада России как Ингерманландии.
Как пишет историк Александр Пересветов-Мурат в своей работе «Из Ростова в Ингерманландию: М.А. Пересветов и другие русские baijor´ы» (Александр Иванович, проштудировав многочисленные иноязычные источники, пытался проследить биографию своего далекого предка), в XVII веке "байоры" составляли уникальное в шведской сословной иерархии явление, характерное, прежде всего, для Ижорской земли. Порядка десятка знатных родов имели фамилии явно русского происхождения. Пересветов-Мурат приводит данные из Государственного архива Швеции о том, что многие поданные Русского царства (в том числе и предок самого автора исторического исследования) во время оккупации шведами Новгорода (1611–1617 гг.) присягали на верность шведскому королю. Делали они это по разным соображениям: кто-то был оппортунистически настроен, кто-то желал увеличить свой капитал, были и идейные противники Михаила Романова, поддерживавшие шведского принца Карла Филиппа, имевшего весьма амбициозное намерение царствовать над всей Русью. Судя по сохранившимся историческим источникам, внешнеполитические отношения Швеции и Русского царства развивались в годы Смуты весьма сложно.
Специфику формирования сословия «байоров» можно проследить на примере административного хозяйствования в Новгороде, который в Смутное время с 1611 года находился под шведским протекторатом. Наиболее преданных дворян, присягнувших на верность шведской короне, наделяли землей, новоявленные «байоры» нередко вступали в браки с представительницами шведской знати. Король Швеции на подконтрольных ему русских землях назначал как шведских, так и русских наместников.
Согласно исследованию Пересветова-Мурата, «байоры», переселившиеся к началу XVII века вместе с семьями в шведскую Ингерманландию, в прошлом были главным образом помещиками или дворянами (либо боярскими детьми); представителей знатных родов среди них не встречалось. Постепенно их потомки приняли лютеранство.
В первой половине XVIII века в результате Северной войны вся территория Ингерманландии отошла России. В начале века на отбитых у шведов землях была основана столица будущей Российской империи – Санкт-Петербург. Многие потомки «байоров», на тот момент фактически уже ассимилировавшиеся шведы, воевали в Северной войне против своих исторических предков.
