– В КФУ существует биомедицинский кластер. Расскажите, пожалуйста, в чем уникальность этой научно–технологической инфраструктуры?
– В КФУ в 2010 году был создан НОЦ «Фармацевтика», в 2012 году – на базе биологического факультета Казанского университета – Институт фундаментальной медицины и биологии, а затем, в 2014 году, появилась Университетская клиника. Это три основных компонента биомедицинского кластера, уникальность которого заключается в том, что он объединяет образовательный, научный и лечебный компоненты. Такого, насколько мне известно, нигде в России нет.
Создавая ИФМиБ, мы ставили себе целью осуществить переход к трансляционной медицине, которая предусматривает ускоренное внедрение научных разработок в клиническую практику. Кроме того, в стороне от тогдашнего тренда, персонализированной медицины, мы тоже не могли остаться, тем более что он полностью укладывается в концепцию 4П-медицины – персонализированной, прогностической, профилактической и партисипативной, которая предполагает, что человек из пассивного участника медицинского процесса превращается в активного помощника. Концепцию персонализированной медицины мы расширили, добавив еще три «П»: рreemptive (олережающее развитие, создание новых технологий); providing (подготовка новых кадров для здравоохранения, которые способны применять новые знания в лабораториях и клиниках); point of care (уход за пациентом, предполагающий эволюцию соприкосновения больного с медициной не только в больнице, но и за ее пределами, в первую очередь это цифровая медицина и гаджеты).
– Чем за несколько лет существования биомедицинского кластера Казанский федеральный университет смог помочь человечеству? Расскажите о самых главных, на Ваш взгляд, достижениях в сфере медицины и биологии.
– Таких примеров много. Назову лишь несколько. В период ковида учеными Казанского университета были разработаны тест-полоски для диагностики коронавирусной инфекции, а также вакцины. Сейчас под руководством профессора нашего института Альберта Ризванова разрабатывается целый ряд генотерапевтических препаратов для лечения орфанных (редких) заболеваний, в том числе болезни Тея – Сакса, метахроматической лейкодистрофии. Прототипы таких препаратов уже созданы, эффективность их показана необходимо проведение комплекса доклинических и клинических испытаний. Кроме того, сейчас реализуется очень перспективный проект, связанный с лечением опухолей лимфоидной системы.
Решением какой научной проблемы сейчас занимаетесь Вы?
– У нас на кафедре сложился очень интересный молодой коллектив. Мы в рамках программы «Приоритет-2030» создали учебно-научную лабораторию созданы все условия для того, чтобы каждый мог себя проявить и сделать открытия в области регенерации.. Дело в том, что я всю жизнь занимался проблемами регенерации. У меня и кандидатская диссертация была посвящена регенерации (восстановлению) скелетной мышцы, а докторская – регенерации печени после повреждения.
Мы с участниками молодежной лаборатории выяснили, что у иглистой мыши, которая живет в Северной Африке, на Кипре, на Крите, очень быстро происходит процесс регенерации кожи. Это уникальное животное может стать лабораторной моделью, наиболее приближенной к человеку.
Кроме того, я интересуюсь хронобиологией, которая изучает суточные ритмы организма. В 2017 году вышла моя научно-популярная книга на эту тему «Homo sapiens под микроскопом». Сейчас готовится к печати ее дополненная и переработанная версия. Напомню, что в 2017 году Нобелевскую премию вручили за открытие биологических часов. Они «тикают» внутри нас с вами в каждой клетке, в определенный момент в течение суток в той или иной клетке срабатывает «будильник» и запускаются определенные процессы. Все клетки организма работают по своему сценарию, поэтому 24-часовой цикл очень важен для человека. Так, например, с наступлением темноты вырабатывается мелатонин, и нам хочется спать. Мелатонин ведет себя, как дворник, устраняя все поломки в организме. Люди, которые работают по ночам, чаще болеют, в том числе сахарным диабетом и онкологическими заболеваниями. Я уверен, что если с детства выстроить жизнь каждого человека правильно, в соответствии с хрономедициной, то мы будем самой здоровой нацией.
– Как меняется траектория обучения врачей с учетом современных реалий?
– Ковид – большое зло, но благодаря ему совершенно поменялись образовательные технологии. Если бы не было ковида, то, наверное, мы так быстро цифровые технологии в образовании не внедрили бы.
– Одна из глобальных проблем человечества – супербактерии, устойчивые к антибиотикам. А в КФУ что делается в этой области?
– Да, это серьезная проблема. У нас работают две научные группы в этом направлении – одна на кафедре микробиологии, а вторая на кафедре генетики. Одна из них изучает мультирезистентные бактерии, а вторая – восприимчивость микроорганизмов к антибиотикам в смешанных инфекциях, при которых патогенные бактерии и грибки образуют биопленки. Кроме того, молодежная лаборатория исследует комбинированное применение антибиотиков, бактериофагов, а также ряд веществ растительного происхождения, которые помогают бороться с бактериями.
– Сколько лет может жить человек, если победит все болезни? Регенеративная медицина и генная инженерия могут помочь продлить жизнь?
– По подсчетам ученых, человек может жить примерно до 120 лет, но мы умираем от болезней гораздо раньше. Регенеративная медицина и генная инженерия, конечно, могут помочь, исправить «поломки» в организме и тем самым продлить жизнь, но, на мой взгляд, лучше обратиться к хрономедицине. Выстраивание нормальных циркадных ритмов, правильный образ жизни, исключение факторов риска различных заболеваний – все это способствует активному долголетию.
– В 2022 году был полностью расшифрован геном человека. Как это открытие повлияло на исследования ученых?
– Примерно 90 процентов генома было расшифровано еще в 2003 году, а полностью он был расшифрован в 2022 году. После этого возникла проблема: как его правильно «прочитать»? Геном можно сравнить с огромной книгой, в которой очень много незнакомых слов. Нам предстоит не только понять их смысл, но и разгадать массу других очень важных вещей, чтобы правильно интерпретировать информацию, которую геном содержит.
– Когда в Казанском университете была начата подготовка врачей?
– В 1804 году император Александр I издал Указ об учреждении Императорского Казанского университета. В числе первых примерно 220 лет назад были созданы кафедра анатомии, физиологии и судебной врачебной науки и кафедра естественной истории и ботаники, – рассказывает Андрей Киясов. – Подготовка врачей была долгой и сложной, только в 1815 году университетом были выпущены первые три врача. Золотой век развития медицинской и биологической науки в вузе приходится на вторую половину XIX – начало XX века. В Казанском университете работали великие биологи и медики, такие как Александр Вишневский, Карл Фукс, Эдуард Эверсман, Петр Лесгафт. Представители нашего университета сыграли важную роль в становлении и развитии ряда принципиальных направлений отечественного здравоохранения: общественной и земской медицины, санитарного дела. В 1930 году медицинский факультет был отделен от Казанского университета и на его базе создан Казанский медицинский институт.
Лариса Бусиль Фото: пресс-служба КФУ
#Люди в современной науке_КФУ
