Крионика — технология заморозки умерших людей или животных в надежде на то, что в будущем появятся технологии, способные их оживить. Подробности — в материале «Сноба».
«Самое главное сделал: я сохранил мозг отца»
Юрий Гагарин с детства любил читать фантастические рассказы. Так сформировалось его «научно-фантастическое» мышление. Когда Юра подрос — понял, что «мы все идем на убой, в неправильном направлении».
Не спешите представлять себе первого космонавта. Нашему Юрию 59 лет: кареглазый мужчина, волосы его местами уже седые, лицо обрамляет легкая щетина. Он родом из Кемеровской области. Долгое время Гагарин работал на хозяйственном предприятии, сейчас возглавляет крестьянское фермерское хозяйство. Еще с отцом, Гагариным Павлом Вячеславовичем, они покупали земли для выращивания сена, а затем переоформили их под участки для ведения садоводства и стали продавать. За последние два года семья Гагариных выручила порядка 10 млн на продаже земель (хотя Юрий утверждает, что значительная часть средств ушла на погашение кредитов).
Жизнь казалась идиллией, пока в июле этого года от рака не умер Павел Вячеславович. Ему было 85 лет. Гагарин-младший хотел крионировать отца, но договориться с родственниками было нелегко. «Сестра была категорически против», — вспоминает Юрий.
В семье Гагариных уже давно натянутые отношения. Еще в 2012 году Юрий намеревался отдать на криохранение внезапно умершую маму, но тогда сопротивление близких оказалось сильнее. «Для меня то, что я не смог заморозить маму, — величайшая трагедия. Хотя бы мозг можно было сохранить».
Все началось за год до смерти матери. Юрий узнал про «Российское трансгуманистическое движение» (РТД), вступил в него и познакомился с Валерией Маямсиной (псевдоним Валерия Прайд), генеральным директором «КриоРус» — первой криокомпании, созданной за пределами США.
Согласно философии трансгуманизма, научно-технический прогресс (в частности, генная инженерия, нанотехнологии) позволит радикально трансформировать человеческий организм, в том числе достичь бессмертия. Эта идея и нравилась Гагарину. «Смысл жизни в том, чтобы длить ее существование. Другими словами — жизнь самой жизни», — говорит он.
В январе прошлого года Юрий «заморозил» своего верного друга, сибирского алабая по кличке Джек. Сейчас пес находится на временном криохранении в Твери, что обходится Юрию примерно в 200 тыс. рублей в год (о расценках — чуть ниже).
К процедуре заморозки отца Гагарин готовился заранее. Понимая, что родственники будут против, он решил уговорить самого Гагарина-старшего: «Прямо так и сказал ему, давай крионироваться».
Разговоры о смерти Павлу Вячеславовичу не нравились, получить согласие «с наскока» не удалось. Юрий понял, что торопиться нельзя, отца нужно подготовить. Вместе они поехали на экскурсию в «КриоРус», навестили крионированного Джека. В конце концов Павел Вячеславович, взвесив позиции сына и «традиционных» родственников, считавших, что тело должно быть предано земле, принял «соломоново решение»: крионировать только мозг.
Юрий был рад: «Самое главное я сделал — сохранил мозг отца».
В июле 2024 года Павел Вячеславович Гагарин стал 97-м пациентом «КриоРус», его мозг на криохранение изъяли через 14 часов после смерти.
В России почти 100 криопациентов ждут своего воскрешения
По российским законам, крионирование — это экспериментальная научная процедура, и криопациенты еще при жизни подписывают договор на проведение научно-исследовательских работ. Срок договора, как правило, составляет 100 лет, а если человечество не успеет освоить нужные технологии, он будет каждый раз продлеваться еще на 25 лет.
Процедура крионирования возможна только после медицинского заключения о смерти. Как только оно получено, тело доставляют в хранилище и готовят к перфузии — процедуре по замене крови на состав из криопротекторов, который препятствует повреждению клеток при заморозке, вместо этого они переходят в стекловидное состояние, сохраняя свою функциональность. Перфузия — сложная операция, делают ее от 7 до 10 человек, и по времени она может занимать 12 часов. После этого тело опускают в жидкий азот и охлаждают до –196°С, температуры, при которой в организме не происходит химических реакций.
Теперь тело готово к криохранению, его помещают в дьюары — специальные баки, напоминающие гигантские термосы. В одном дьюаре может храниться до 12 тел.
Крионисты предлагают два варианта хранения: заморозку всего тела или нейроконсервацию (сохраняется мозг или вся голова). Сейчас в «КриоРус» 97 криопациентов (Валерия Прайд не считает своих пациентов мертвыми, т. к. «мертвые — это приговор, а пациент — надежда»). Из них 55 выбрали нейросохранение, 42 — криосохранение тела. Почти 800 человек подписали договор и ждут своей очереди.
Услуга недешевая. В России заморозка тела стоит 3 млн 800 тыс. рублей, нейросохранение — 1 млн 800 тыс. рублей. Возможна рассрочка на год. При этом, по словам генерального директора «КриоРус», многие клиенты приходят и сразу кладут всю сумму на стол. «Мы хотели, чтобы банки давали нашим криопациентам кредит маму/папу заморозить, но банки что-то не поддержали инициативу. А была бы такая финансовая поддержка, десятки тысяч людей бы пришли», — рассказывает Валерия Прайд. По ее словам, большинство криопациентов принадлежат к среднему классу. В основном это мужчины в возрасте от 25 до 45 лет, чаще всего с высшим образованием (биотехнологи, врачи, айтишники и финансисты). Встречаются и известные личности. Так, в июле этого года в «КриоРус» был заморожен философ Игорь Вишев (чья первая супруга, скончавшаяся от сердечного приступа, была крионирована еще в 2011 году).
Крионика и ее первые шаги
Своим появлением крионика обязана американцу Роберту Эттингеру. Еще двенадцатилетним подростком он прочитал рассказ Нила Джонса The Jameson Satellite (по сюжету, после смерти главный герой был заморожен и пробыл миллион лет в космосе, пока инопланетянин не воскресил его в новом теле) и всерьез задумался о воскрешении людей после глубокой заморозки. Свою детскую фантазию он вспомнит, когда окажется в госпитале по ранению (Эттингер был младшим лейтенантом и сражался в Европе в годы Второй мировой войны) и наткнется на исследования французского биолога Джина Ростэндa: на основе успешно прошедшего эксперимента по заморозке и оживлению семенной жидкости лягушки ученый предположил, что в будущем можно будет сохранять пожилых и тяжелобольных людей для последующего возвращения к жизни.
В марте 1948 года Эттингер опубликовал рассказ The Penultimate Trump — это первое описание концепции крионики. Он утверждал, что понятие смерти относительно и зависит от уровня медицинских технологий: то, что сегодня считается трупом, завтра может превратиться в пациента.
Эттингер трезво оценивал возможную реакцию социума. «Повсюду были бы мошенники и рекламные акции. Экономика страны была бы разрушена. Люди клали бы деньги под сложный процент и отправлялись бы спать на несколько столетий. Подумай, мужик, какой вред это нанесло бы, подумай о людях, которые сейчас счастливы, чья жизнь была бы омрачена тщетными надеждами», — восклицает герой рассказа будущего «отца крионики».
В начале 60-х гг. в попытках обосновать эффективность крионики Эттингер написал книгу «Перспективы бессмертия». Его идеи привлекли внимание крупного издательства, которое сначала показало работу Айзеку Азимову, писателю-фантасту и биохимику, и после того, как тот подтвердил ее научность и жизнеспособность, переиздало «Перспективы» большим тиражом.
Труд Эттингера стал бестселлером и был переведен на 9 языков. Об этом писали The New York Times, Newsweek, Time, Der Spiegel и другие СМИ. Крионику уже не могли не заметить. В том числе — ученые, которые в попытке развить перспективную технологию начали объединяться в сообщества.
В 1972 году активисты Калифорнийского общества крионики Фред и Линда Чемберлен основали Alcor, которая и по сей день остается крупнейшей криокомпанией в мире. Наконец, в 1976 году компанию по заморозке Cryonics Institute создал и сам Эттингер.
Но первый человек был заморожен за несколько лет до основания Alcor, то есть до появления криобизнеса. Ученый Джеймс Бедфорд страдал от рака почек и за два года до смерти в 1967 году предложил коллегам-криобиологам из Калифорнийского общества заморозить свое тело. После остановки сердца Бедфорда пропитали защитным раствором диметилсульфоксида, затем охладили сухим льдом до температуры –79°С. Через несколько дней покойного поместили на постоянное хранение в жидкий азот. Помимо собственного тела, Бедфорд завещал 100 тыс. долларов для будущих исследований. С тех пор день крионирования Бедфорда, 12 января, считается Международным днем крионики.
Дебаты
За более чем полвека с момента первого крионирования человека наука не приблизилась к тому, ради чего этот эксперимент затевался: разморозка по-прежнему считается невозможной. Кроме того, текущий метод не гарантирует, что размороженный организм будет восстановлен без потерь. «Мы не обещаем вернуть вас к жизни 27 мая 2082 года. Мы не знаем, сработает ли это. Мы не знаем наверняка, выживет ли организация [Alcor]... Мы не знаем, упадет ли на нас астероид. Нет никаких гарантий. Но это шанс. Это возможность», — говорят представители крупнейшей криокомпании.
В научном сообществе нет единой позиции. Под открытым письмом в поддержку крионики подписались 78 исследователей со всего мира. В письме перечислены экспериментально доказанные аргументы за продолжение криоисследований. Крионисты делают большую ставку на использование нанороботов, которые, внедряясь в тело, смогут восстанавливать поврежденные клетки и органы на молекулярном уровне — устройства будут анализировать повреждения, взаимодействовать друг с другом и с центральным компьютером, а затем проводить лечение. Помимо этого, крионисты рассматривают возможности восстановления тела через ДНК пациента и 3D-печать органов.
Другие ученые настроены весьма скептично. В разговоре со «Снобом» Егор Мусин, кандидат биологических наук и научный сотрудник ИТЭБ РАН, отмечает, что некоторые животные, такие как лягушки, успешно переживают заморозку благодаря естественным криопротекторам, но для человека ситуация гораздо сложнее. И хотя текущие достижения в области искусственных криопротекторов внушают оптимизм (Мусин приводит в пример, как ученым удалось успешно пересадить кролику размороженную почку, а также разморозить мозг без значительных повреждений), основная проблема остается нерешенной: люди, подвергшиеся крионированию, уже были мертвы перед заморозкой. «Какие бы успехи ни ждали крионику в будущем, никто не даст гарантию, что мы однажды научимся воскрешать мертвецов. Я с огромной надеждой смотрю на крионику как на направление в целом, но сегодня это скорее очень изощренная ритуальная услуга», — считает Егор Мусин.
С коллегой солидарен Андрей Звонков, врач-терапевт, автор множества книг по медицине. В беседе со «Снобом» эксперт обращает внимание на следующий нюанс: после разморозки организма минимум 10% тканей окажутся мертвы, токсины могут нанести разрушительный удар по всем системам организма, включая почки, печень и мозг, — все это делает возвращение к жизни практически невозможным. Кроме того, замечает Звонков, поврежденные ткани могут спровоцировать иммунный ответ, подобный тому, что наблюдается при постинфарктном синдроме (синдром Дресслера). «Необходимо обеспечить сохранность 99% тканей, тогда появится шанс спасти организм от самоотравления», — говорит он. Но даже и в этом случае, по мнению эксперта, крионика не гарантирует сохранение личности и разума. «Я не могу себе представить весь объем технологической сложности, который понадобится для того, чтобы сохранно вернуть в жизнеспособное состояние организм после заморозки», — заключает Андрей Звонков.
Валерия Прайд, генеральный директор «КриоРус» и физик по образованию (МФТИ), в ответ на скепсис коллег многозначительно подмечает: нужно не просто верить или не верить — нужно работать.
Несколько лет назад она крионировала свою маму. «У нее есть шанс на будущую жизнь, она хотела этого. Я спрашивала ее: “Мама, кем ты хочешь быть в следующей жизни?” Она говорит, инженером, приборы делать для медицины. Надеюсь, она в будущем оживет, будем подружками», — улыбается Валерия.
В ожидании Бруно
Еще в школе 16-летняя Александра узнала про апоптоз (программируемая клеточная смерть, позволяющая организму избавляться от поврежденных клеток. — Прим. ред.), и мысль о том, что старение есть нечто управляемое, настолько глубоко укоренилась в сознании, что Александра поняла свое призвание — поиск путей к радикальному продлению жизни. Стоит ли говорить о том, как скоро она узнала о крионике.
Сейчас Александре 25 лет. Под творческим псевдонимом Nemo Soda она создает анимацию и компьютерные игры, рисует комиксы. А еще готовится к поступлению в медицинский. Крионику она называет машиной скорой помощи, «движущейся не в пространстве, а во времени», которая позволяет переосмыслить смерть. «В нашем традиционном восприятии смерть ассоциируется с остановкой сердца. Но мы научились поддерживать кровообращение и чуть расширили понятие смерти, теперь оно ассоциируется со смертью мозга. Если мы признаем, что смерть — это не данность, а состояние, с которым можно и нужно бороться, то можем рассматривать наш организм как сложную мозаику, где процесс некроза можно поставить на паузу с помощью понижения температур, а в будущем обратить его», — объясняет Александра.
Чуть больше месяца назад у нее умер лабрадор Бруно. В силу старости он стал страдать от проблем с пищеварением, у него начала отказывать печень, и в один день кожа стала лимонного цвета.
«Мы повезли его в ветклинику. Бруно был повернут ко мне спиной, смотрел в пустоту. И пока мы ехали, я его гладила, говорила с ним. В какой-то момент он повернул голову и посмотрел на меня, сконцентрировав взгляд, и, знаете, будто он совершил акт воли, чтобы посмотреть, где я, с ним ли я еще, нахожусь ли рядом…» — вспоминает Александра, едва сдерживая слезы.
Последующие дни этот взгляд «покрывался пеленой тумана»: у Бруно отказывала печень, билирубин накапливался в крови, вызывая токсические реакции. В московских ветклиниках не было возможности очистить организм, и в конце июля, в сопровождении реаниматолога, Александра перевезла Бруно в «КриоРус», где он вскоре скончался. Перфузия Бруно длилась около 5 часов, затем его тело поместили в дьюар, а на следующий день отвезли в Тверскую область в основное криохранилище.
При жизни Бруно всегда носил красный ошейник, напоминающий веревку. Теперь ошейник лежит в кармане рюкзака Александры, пропитанный запахом и шерстью любимого друга. Девушка надеется, что когда-нибудь этот ошейник она вновь сможет надеть на своего молчаливого спутника и они с Бруно выйдут на прогулку.
Автор: Александр Юдин
