— ! – спрашивает Маруся, - Что ты имеешь с базар?
— Аберкосы! – останавливается, чтоб поговорить тетя Бетя.
— И с почему? – интересуется из окна мадам Берсон.
— На повидло! – дает интервью тетя Бетя.
— В повидло не кладут косточки! – утверждает со своего балкона Герцен.
— Так я их таки викину! – соглашается тетя Бетя.
— Кидайте ко мне! – разрешает Герцен.
— С почему? – это уже хором.
— Готовить! – наверное, врет Герцен.
Оставив сердечного друга Борю, Межбижер радуется:
— Ви будете делать много свисток?
Герцен не удостаивает его ответом, зато выжидательно смотрит на тетю Бетю. Но и та не лыком шита.
— Шо начистите, то и ваше! – предлагает она и ногой двигает кошелку в сторону Герцена. Тот спускается и забирает ценный груз. Через час он возвращает кошелку тете Бете, а с ней целую кастрюлю половинок абрикосов.
— Много съели? – интересуется та.
— Половину! – пугает Герцен.
Тетя Бетя верит и начинает страдать. Она бежит в молочную взвешивать фрукты. Трети веса не хватает. Тетя Бетя открывает черный рот, но вспоминает про косточки и сразу рот закрывает.
— Шутник! – говорит она Герцену. – Провокацитор!
Герцен не слышит. Он уже трудится.
Помытые косточки Герцен поместил в кастрюлю. Потом прикинул их количество, отсыпал целую кружку соли и насыпал соль на косточки. Так ему еще мало! Он залил это все двумя кружками кипятка. После чего – перетрудился, наверное – пошел во двор гулять.
— Герцен, и шо вы сделали с косточки? – пристегнулся к нему Межбижер. Его сердечного друга увел санитар обедать, и Межбижеру скучно.
— Еще не сделал. Но сделаю. Закуску к пиву! – ответствовал Герцен.
— Они же твердые! – обличил косточки Межбижер. Потом догадался:
— Будете их разбивать с молоток?
— Не буду! – отмахнулся Герцен. – Сами раскроются!
Межбижер решил, что ему нагло лгут и обиделся.
Во дворе появилась мадам Берсон, слегка перекошенная от тяжести поганого ведра, полного абрикосовых косточек.
— Закуску к пиву готовили? – начал разговор Межбижер.
— Отстань, халамидник! - не отказалась от беседы мадам. – Я варенье варила.
— А косточки?
— Викину! – снизошла к этому неразумному мадам.
На ее ведро, жужжа, стали пикировать осы, и мадам поспешила к мусорному ящику. Выкинув косточки, она пустилась в обратный путь, но была остановлена въедливым Межбижером.
— А Герцен из косточек провизию к пиву делает!
Отмахнувшись от этого шлимазла, мадам, тем не менее, обратилась к Герцену:
— Шо правда?
— Правда! – ответил Герцен.
И мадам сильно огорчилась. И открыла рот… на Межбижера. Уточнив публично его родословную, она перешла к темам медицинским, поставив Межбижеру штук десять роковых диагнозов, а только потом уточнила суть претензий к нему:
— Шо ж ты, крахаидл, раньше не сказал?
— Так у него уже есть косточки от Бети!
— Я бы ему и свои… продала!
— Я музей палеонтологии не открываю! – защитился Герцен.
Не помогло. Мадам Берсон пошла к тете Бете и давай любопысать:
— Бетя! За скольки ты продала Герцену кости от абрикос?
— Я ему даром подарила! – созналась тетя Бетя.
— Мишигине коп! – поставила и ей диагноз мадам.
Так что, когда дядя Марик пришел с работы, он имел, что послушать.
Герцен, тем временем, через три часа слил рассол и заменил его менее крепким. После чего поставил кастрюльку с косточками на огонь. Когда вода закипела, огонь уменьшил и оставил все кипеть до тех пор, пока косточки не лопнули, обретя продольную трещину, после чего они были отправлены в духовку сушиться да калиться. После этого, Герцен ссыпал косточки в глубокую тарелку и поставил на стол.
А там и дядя Марик подоспел.
— Я бедный человек, - начал врать дядя Марик, - мне каждая косточка, - тут он покосился на содержимое тарелки, - дорого достается. И я не могу себе позволить даром отдавать такое сокровище, как абрикосовые косточки!
Молвив это, дядя Марик испытывающее посмотрел на Герцена.
Герцен сделал вид, что проникся, якобы вытер скупую, мужскую слезу и молвил:
— Поздно, брат, поздно. Я уже испортил своей готовкой, твои драгоценные косточки. Может, хоть это скрасит твое горе…
С этими словами Герцен разломил косточку и протянул Марику ядрышко. Марик невнимательно положил его в рот и стал жевать. По мере жевания лицо его светлело.
— Еще! – шепотом попросил он и, не дожидаясь разрешения, цапнул еще косточку, потом еще…
— Нет! Так жить нельзя! – вдруг вскрикнул дядя Марик и стремительно высочил за дверь. Вернулся он с тремя бутылками пива и сержантом Гениталенко. Пили, закусывали… Но пришла тетя Бетя узнать о результатах затянувшихся переговоров. Результат был. Ей дали попробовать пару бубочек и послали еще за пивом. И она пошла!
Потом раскрутили на пиво мадам Берсон. Вот, честное слово! Потом на бутылку Московской дядю Петю.
Потом…
А. Бирштейн
